Об обидах

С друзьями мы частенько бывали на соседнем лугу. О нём я вспоминал не раз в своих рассказах и зарисовках. Там плавали на лодке – душегубке, копали по весне хрен, пасли коз и телят и играли со своими собачками. Тут же паслись чьи-то кони и коровки. Была посреди этого лужка и неглубокая бочажина, в которой бабы прали свои грязные тряпки, а называли эту бочажину почему-то сажалкой. Говорили старые люди, что когда-то там мочили коноплю, и таких сажалок в округе было много. Этой замочкой конопли в своё время потравили рыбу в тех местах, где эти бочажины соединялись с речками. А ещё один старик там держал на привязи бычка, и не просто бычка, а злющего бычищу. Для чего этот бык ему был нужен, мы совсем не задумывались. Знали мы и характер этого злюки: чуть что – сразу голову книзу, глазищи становятся красными и пошёл мотать своими рожищами и рваться с цепи…Ну, как тут немножко не подразнить рогатого, тем более зная, что он привязан, чего опасаться-то. Так один раз подразнили, подразнили да и подзабыли об этом, а сами пошли собирать щавель и выискивать во мху гнёзда диких пчёл. Конечно, мёду мы немного собрали в тот день – всего в двух – трёх гнёздах. Ну, какой там мёд, гнёзда ведь маленькие: соты размером всего лишь с ладошку, так что - только облизнуться. Но всё не так просто со сбором мёда, как Вы думаете: нужно было найти гнездо, залить его сначала водой (тогда пчёлы не могли летать), и быстро – быстро схватить этот сладкий кусочек и дать дёру, чтоб пчёлы тебя не догнали. А потом шла делёжка этого лакомства. Представляете сколько перепадало каждому из всей оравы?

Старик (ох и вредён же он был), владелец бычка, видимо, наблюдал одновременно за своим рогатым и за нами. Ну и пожаловалась эта вредина отцу за нашу дразнилку. Уж получил я тогда по первое число, да так крепко, что маме даже пришлось вмешаться в мою защиту. У меня до сих пор внутри сидит обида и вопрос: за что я так сильно получил взбучку? Ну, немножко подразнил я эту рогатую скотину, и только…На соседских ребят этот усатый тоже жаловался их родителям, и им – ничегошеньки, а мне… Долго я ещё придумывал разные каверзы для этого старикашки, да так ни одной и не осуществил. А родителей тоже хотелось как-то наказать, ну хотя бы, например, на время уйти из дома, куда глаза глядят.

После этого случая я дал себе слово: когда у меня будут дети, то не буду я их за всякие мелкие шалости так сильно наказывать, чтоб не было таких обид, как у меня. Правда, как эти самые дети получаются, я и не представлял: тогда про Это даже никто и разговоров не вёл, никакого обучения Этой «грамоте» не было. Ботаничка, конечно, рассказывала про цветочные тычинки и пестики, с помощью которых размножаются растения и получаются плоды, а что есть у людей для этой цели, то об этом – ни слова, ни звука - сплошная неизвестность и загадка…

Нанесённую мне обиду я всё же простил отцу. А произошло это не скоро: в одно из лет, будучи уже сам отцом, получил от мамы письмо, в котором сообщалось, что отец болен. Быстрые сборы на поезд, пересадка в Москве, и я - в родном доме. Встречавший отец задал сразу вопрос:

-А где ж твой второй маленький?

Он так в конце жизни хотел, видимо, видеть своего второго «наследника» фамилии.

Дома обычное состояние в семье в такой ситуации. Как бы ненароком приехали и другие родственники, но все понимали, что к чему… Но никаких разговоров с отцом на тему болезни не было, только мама рассказывала некоторые подробности. Сидя за столом, отец, на вопрос можно ли ему налить рюмку, улыбнувшись, сказал, что ему уже всё можно. Днём отец никак не выказывал своё недомогание, но ночью мне были слышны его стоны из коридора, где он спал. Перед отъездом прощание было будничным – как будто ничего не случилось. Мама и отец пошли меня провожать на автобусную остановку. Мама долго стояла около открытого окна автобуса и что-то мне в напутствие говорила. А отец стоял в сторонке, опершись на велосипед, и смотрел на нас. Хотел ли он что-либо сказать мне – не знаю. Я смотрел на отца и еле сдержался, чтоб не заплакать. И в этот момент я всё ему простил …

2.2.Ягода-земляника

В детстве маленьких кто только не норовил обидеть: незнакомые и знакомые и даже, как Вы поняли меня, свои родные. Ну не было тогда, как вот сейчас, конвенции по защите прав ребёнка. А может она и была, но кто нас об этом информировал? Короче – сплошное бесправие, да и только! Так вот и жили мы в своё время.

Так в один из таких бесправных годов в летний бесправный день (Вы, уважаемый читатель, дальше поймёте, почему я так делаю акцент на этих словах) собрались мы с соседскими пацанами – Женькой, Иваном и Пашкой – за ягодой-земляникой. В тот год этой ягоды было ну, как в народе говорится, просто море! Как тут не соблазниться, тем более что все эту ягоду любят. А базар был просто завален этой прелестью. Деревенские девчата и бабульки по выходным дням толпами спешили сбыть нам, городским, свой лесной товар. Стаканчик ягодки стоил всего - ничего – каких-либо 10 копеек. А у нас и этих 10 копеек не было, и потому мы сами решили двинуться в лес за сладкой «добычей». По совету знатоков путь мы выбрали в самое ягодное место - в Нетяговский лес, то есть, не так уж и близко (кто, конечно, знает эти места). Правда, был вариант пойти под Петьково, но нам хотелось подальше от дома, и думалось: авось, если подальше, то, значит, там будет и больше ягод. Но раз решено, то решено. Поутру, когда солнышко ещё не низко и не высоко, а в самый раз, мы уже и за городом. Там сразу за последними домами – колхозные поля с всякими сельхозкультурами, которые изучали по ботанике: и картошка, и бурак кормовой, и кукуруза, а потом пошли полосы с житом. Мы нарвали колосочков, опалили у них «усы» спичками и идём себе и «завтракаем». Но по сторонам поглядываем: а вдруг появится объездчик, тогда нам несдобровать… Защиты – то в лице взрослых нет. Так потихоньку с хихоньками и хахоньками дошли до ягодного (нам так думалось) леса. А лес тот оказался о-го-го какой высоченный, чего мы и не ожидали. Нас сначала даже охватила оторопь. Но ягоды стали попадаться, правда, не очень много, и мы забыли свои страхи. Постепенно наши бидончики стали наполняться, и настроение у нас поднялось: не зря мы проделали такой дальний путь. Вдруг послышалось лошадиное ржание, и мы сразу примолкли. На нашу ягодную полянку выехали на двух лошадях два парня, они были чуть постарше нас. Парни осмотрелись вокруг, видят, что взрослых с нами нет, слезают с лошадей и сразу к нам:

-Высыпайте свои ягоды! – и, отобрав наши бидончики, пересыпали ягодки в свои картузы и были таковы… Мы кричать, звать (притворно, ясное дело) на помощь дядьку Ваню…Но наших обидчиков и след простыл. Какая была обида и злость - Вам не передать! Так и вернулись домой мы ни с чем. Кому высказать свою обиду? Кому пожаловаться? Сплошное бесправие и только! А родители сразу нам нравоучение читать: «не ходите в незнакомые места без взрослых, это вам наука». После этого случая наш план сходить одним куда-нибудь на дальнюю рыбалку был отменён, струхнули мы всё ж таки… А вдруг там тоже такие же «пираты»…

2.3.Ночь в вигваме и мамины блины с киселём

-Хлопцы, хватит лежебочничать, нам дали покос! -

так прямо с порога объявил отец, вернувшись с работы. Да, настала она - сенокосная пора. Ну, когда она настаёт – это все известно: конец июня или начало июля, а то и сама середина самого летнего месяца. Зависит всё ещё и от погоды: никто ж не будет косьбой занимать, если льёт, как из ведра. Малые дождики – не в счёт, они всегда могут быть, и косьбе эта помеха небольшая. В те далёкие времена не всегда давали простым людям покосы, приходилось обкашивать обочины дорог и болота, чтоб как-то наскрести своей животине хоть что-нибудь на зиму. Но на этот раз и отцу перепало. Наш покос был совсем недалеко, в километрах 5 от города (а вот годом раньше заготавливали мы сенцо на одном из дальних кордонов, что километров за 20 от города). Пошли туда пешком втроём – я с братом и отец. Отыскал отец лесника, и тот показал нашу территорию; это был квадрат, заросший мелколесьем с кустарником да ещё вдобавок покрытый кочками. Делать нечего: бери, что дают. Отец приступил к косьбе, а мы с братом только смотрели и удивлялись, как у него ловко получается. Стали и мы пробовать, но коса у нас всё норовила попасть остриём то в землю, то в пень. Отец только смотрел со стороны и ухмылялся, но советы всё-таки давал:

- Пятку, пятку косы прижимайте к земле, а не машите в воздухе, а то траву попортите, сбивая все верхушки, и косы поломаете.

Косцов хороших из нас не получилось, но работа нам нашлась, не зря ведь нас отец потащил с собой: ворошили подсохшую траву, а почти сухую сгребали в маленькие копёнки, - это на случай дождя. За день отец, управившись с покосом, оставляет нас с наказом:

-Я пошёл за конём, скоро вернусь, а вы здесь оставайтесь да поглядывайте в оба, а то, не ровен час, «лихие» люди загребут наши копёнки.

День клонился уже к вечеру, мы ждать пождать, а отца-то с телегой нет. Что делать? Видим, тучки собираются на горизонте, мы сразу принялись за устройство шалаша. А из чего строить? Нарубили маленьких берёзок, скрутили их за стволы, и получился вигвам, который не спас бы нас, конечно, от дождя, которого, слава богу, не было в ту ночь. Так мы, дрожа от страха и холода, переночевали, и только к обеду приехал отец на телеге. Завидя нас и наш вигвам, заулыбался:

Живы - то живы, но уже здорово мы проголодались: еды- то у нас почти никакой в запасе не было.

Оказывается, отцу еле-еле удалось достать лошадёнку: время-то горячее – всем нужна «лошадиная сила». Отец привёз нам много вкусной еды: мама наприготовила блинов, киселя из смородины, свежей отваренной молодой картошки с малосольными огурцами. Вот отъелись мы тогда с братцем! Отец рассказывал, что ему досталось от мамы: «бросил детей голодными одних в лесу!». Да, действительно, мы очень и очень обижались на отца, когда он в тот день не приехал…Мы же не знали, что лошадей на всех не хватает… А когда хорошо пообедали, то наша обида куда-то и исчезла, и вкус маминых блинов и киселя я помню до сих пор…Сено всё же до дому мы довезли только поздно-поздно вечером, а потом его ещё долго досушивали во дворе перед закладкой на чердаки…А почему поздно? Наш воз по дороге угодил в какую-то колдобину, и сырое сено съехало на один бок, пока всё выправили, уже и завечерело…

P.S. А Вы спали когда-нибудь на сеновале из свежего сена? Нет? Тогда съездите в деревню к своим бабушкам и дедушкам, поспите у них в хлеву, где уже сложено на зиму свежее сено, и вы поймёте, как пахнет этот чайный сбор из лесного и лугового разнотравья…

2.4. Через речку вброд

Случай давнишний и случилось ему быть, когда мы с отцом ходили на дальнюю рыбалку на речку Ипуть (приток Десны). Саму рыбалку я уже описывал в « мглинских зарисовках». А вот как отец воспитывал из меня - мальчика мужчину. Ну, на рыбалке каждому рыбаку всегда кажется, что вот то место, что напротив – самое рыбное. Так и у нас было. Ходили, ходили по берегу – не клюёт, и всё тут, хоть плачь. Решили перебраться на противоположный берег. А как? Стали искать брод. Нашли его по следам от телег. Отец перешёл первым, проверил - глубина была небольшая – где-то до колен, не больше. Теперь настал мой черёд. Ступил в воду, для меня тоже не глубоко, но течение на перекате такое сильное, что еле удерживаюсь на стремнине; стало страшно, и я как завопил:

А папа стоит на другом бережку и заливается от смеха. А мне-то - не до смеха. Так кое-как, дрожа от страха, я всё же оказался на другом берегу. Отец потом со всеми подробностями рассказывал про это моё «о-я- ё…» нашим домашним, а они надо мной ещё долго потешались. Я, конечно, обижался сначала на отца, а потом сам стал над собой смеяться, вспоминая этот случай…

2.5. Ночной «пожар» и антоновские яблоки

Случай давно прошедших лет, 3-е сентября 1946 года…Это был день, потом названный Днём Победы над Японией. Но случай, о котором я расскажу, произошёл не днём, а ночью. С вечера стали сгущаться тучи, но дождя не было, и мы улеглись спать. Среди ночи я проснулся от какого-то отдалённого грохота и глянул в окно, выходившее во двор (на уличных окнах ставни были закрыты): там всё пылало яркими всполохами без перерыва. Ничего не понимая и не соображая, что происходит, я во весь голос:

Все вскочили со своих постелей, прибежал отец, спавший в сенцах, включили свет, смотрят на меня плачущего и успокаивают: « это же гроза, успокойся!»

Я долго ещё долго не мог прийти в себя. Отец пошёл на кухню, вскипятил чай и принёс из кладовки антоновских яблок. (Мама же в эту ночь была в больнице и родила нам ещё одного братика). Попив чаю и съев по яблочку, мы улеглись снова спать, но, по-моему, я так до утра не заснул. А утром выглянуло солнышко, и мои ночные страхи развеялись. Отец потом стал рассказывать, что такие грозы с зарницами будут продолжаться до тех пор, пока зреет рябина, эти ночи в народе так и называются - «рябинные». Этот случай, когда я напугал своих родных, мне часто они с улыбкой вспоминали, на что следовала моя обида. Они, мои домашние, так и не поняли, мне кажется, моего тогдашнего состояния. С тех пор ночные грозы мне не по душе…

2.6. Кому пожаловаться на судьбу и репей?

Годы войны… Дома одни женщины, и на них были возложены все тяготы того времени. Одна из них – как не замёрзнуть в доме в те суровые зимы. На топливо шло всё, что горело: щепки, кора, опилки, а по ночам трещали заборы, это замерзающие выходили на «охоту». Мы, «мелкие», тоже «охотились» за этими щепками, которые оставались после ухода плотников, рубивших срубы. Конечно, крупные щепки плотники забирали с собой, если хозяин разрешал, а нам доставалась мелочь. После окончания работы рабочие связывали свою «добычу» и на плече на верёвке тащили её домой. Это называлось - «взять с собой шабашку». А кто не мог достать никакого топлива и, отчаявшись, спиливали даже свои яблони. Доставалось, конечно, и деревьям в бесхозных садах. И вот однажды мама, спалив в печи всё, что было, пошла на пустыри ближние и стала рубить сухой репейник, мы его называли «дедами». Всё бы ничего, но в какой-то момент отскочила колючка с головки этого самого «деда» и попала маме прямиком в глаз. Ну, репейник и есть репейник: как прицепился к глазному яблоку, то никак и не хотел отрываться. Глаз стал красным от натёртости, и мама не знала, что же делать. И водой и молоком промывала она глаз, ничего не помогало. Но спасла соседка: она достала колючку, каким-то образом «поработав» языком в глазу. Мама тяжело переживала этот случай и всё приговаривала:

-Ещё не хватало остаться кривой на всю жизнь. А кому пожалуешься на такую судьбину, если бы это, не дай бог, и случилось?

Порой, бродя по нехоженым местам и неудобьям, я часто встречал заросли таких же «дедов», и всегда, вспоминая этот случай, старался обходить эти «недружелюбные» кусты…

А как рубились срубы? Это было очень и очень интересно и любопытно, и что мне, кроме запаха смолы, исходившего от ошкуренных брёвен, запомнилось... Строившихся в тот ещё военный период было мало. Но сразу после окончания войны топоры звенели уже во многих местах. Сама процедура этих строек и сейчас перед глазами: вот привезли брёвна, сразу же с них снимали кору – это, как говорили старики, чтобы дерево не «запарилось». Эту работу делал сам хозяин или же подмастерья из нанятой бригады, обычно молодые ребята – дети мастеров. Потом начинался сам процесс рубки, пока дерево ещё влажное, а то ведь потом его ничем не возьмёшь. Бригада из четырёх-шести плотников приступала к работе. Три-четыре части сруба рубились на площадке рядом с домом, это для удобства плотникам. Было интересно наблюдать, как мужички, ловко орудуя маленькими топориками, выбирали пазы для мха по всему бревну и в местах врезки одного бревна в другое. Как все венцы были готовы, сруб собирался воедино, и он стоял не менее года – чтоб усадка произошла. Потом следовала его разборка и снова сборка уже с посадкой на мох, который привозили из леса загодя для просушки. Готовность третьего и тринадцатого венцов отмечалась выпивкой и закуской. А когда уже поставили стропила, то вешался венок («конец – делу венец»), и хозяин тоже раскошеливался и накрывал стол. Штукатурка внутренняя заказывалась только через год, т.е. когда в срубе полностью сядут все брёвна на свое место. После этого дополнительно будут законопачены пазы, и тогда по штукатурке не будет трещин… Конечно, радость у хозяев была беспредельной, когда они вселялись в новый дом, и на это торжество приглашались все родственники и хорошие соседи…

2.7. Мыши, жабы и 1000 вёдер талой воды

Послевоенные годы… В городе работы для отца было мало, да и за ту, что была, платили немного. И отец подался со своим другом на заработки на Украину (так раньше говорили), там жил мамин брат. Много они не заработали там, но посылки с мукой присылали, чему мы были несказанно рады. Но не об этом я хотел рассказать. В те годы, как я уже упоминал не раз, были зимы – что надо, и, естественно, снега соответственно. А в тот год, в котором этот случай произошёл, выдалась ранняя весна. Снег быстро набряк, под ним стояла вода, и через несколько солнечных дней – по улице уже журчали ручейки, пробивая себе дорогу в мягком снегу. Для нас, пацанов, это было приятно – весна идёт! В один из таких дней утром мама пошла за чем-то в погреб (а он был со ступеньками), и, как она выразилась, «и обомлела» от увиденного: почти весь погреб был залит водой! Оказалось, что талая вода, не найдя себе лучшей дороги и не впитываясь в ещё мёрзлую землю, пошла в нашу «кладовую» через мышиные и жабьи норы. А в наших погребах тогда все хранилось: и картошка, и брюква, и бураки, и капуста, и мочёные яблочки. Это ведь если пропадёт всё – то голод, да и только. Что делать? Стали искать эти злополучные норы, кое-как их заткнули. И началась «операция» по спасению всех наших заготовок. Как спасали? Очень просто: вёдрами черпала мама воду и выливала на огород. Помогали маме старшие дети, и за несколько дней, выбившись из сил, удалось-таки справиться с этой бедой, да и приток новой воды прекратился, для чего пришлось на улице пробивать «правильное» русло этому весеннему потоку. Потом мама рассказывала, что вычерпали в те дни что-то около 1000 вёдер воды…

На кого было обижаться? На весну? На отца, который уехал на заработки? – судьба…

(Когда отец вернулся с Украины, то соорудил небольшой погребок уже в другом месте, но уже без ступенек).

2.8. Запретный плод вкуснее…

Мой читатель уже знает: сад у нас был большой и в нём - почти все яблони – антоновка. Снимали её по осени до наступления сильных ветров. Что толку от упавших и побитых? Только годны они разве что на сушку, а варенье тогда варили мало – не было в достатке денег на сахар. Часть яблок шла на мочение, а часть оставалась на еду и продажу, и складывали эту часть в кладовку. Кладовка же была на замке, а ключ – у мамы. Яблок сразу много нам не выдавалось, и мы на это не обижались. И дело было не в жадности родительской, а в том, как говаривала мама, - «вы можете своим друзьям вынести все яблоки в один день». Действительно, «безъяблочных» друзей у нас было хоть отбавляй. Но наши поиски, как добыть лишнее яблочко, однажды увенчались успехом: там, где кладовка стыковалась со стеной дома, обнаружилась небольшая щель. В эту щель мы могли выкатить палочкой яблочко; правда, большие там не проходили. Эту тайну знали не все, и она строго сохранялась. Мы, правда, не злоупотребляли нашим методом «добычи», и потому родители не замечали убыли. Нам казалось, что яблоки, добытые таким путём – вкуснее тех, которые нам выдавала мама с собой в школу. Догадались ли родители о наших проделках, мы так и не узнали. А если бы и догадались, то вряд ли бы они на нас сильно обижались…

2.9.Жених и невеста

- Мам, а мам, а кто это такие жених и невеста?

-Знаешь, мам, вчера мы играли на улице в лапту, а потом подошёл Сеня, ну этот мальчик с Подлузковки. Не знаю, чего он приходит из такой дали. Мы постояли чуть-чуть, пока моя очередь подошла в игре. Он что-то мне стал смешное рассказывать, я расхохоталась и быстро убежала в игру. А когда он ушёл, все наши ребята стали дразнить меня: жених и невеста тили, тили тесто, тесто засохло, а невеста…сдохла. Я так разревелась и сейчас вот ещё слёзы, так обидно…И Наташка стала кулачком вытирать глаза.

-Вот, дурочка, нашла, о чём плакать. Это всех так ребята дразнят, если девочка водится с мальчишкой и наоборот. Вон нашу Зиночку тоже дразнили ребята, когда она дружила с этим, ну как его…вот забыла имя этого хлопчика. Так она показала этим дразнильщикам язык, и они отстали от неё.

-Мам, а мам, а что потом делают жених и невеста?

-Ой, и смешная ты, Наташка! Целуются да обнимаются.

-Ну, вот ты сразу хочешь всё знать. Вырастишь и тогда поймёшь, что да как.

-Да, доченька, целовалась с твоим отцом, царство ему небесное. Любили мы сильно друг друга. Да вот рано его не стало, молодой совсем умер твой батюшка. Не знаю, как теперь вас всех до ума довести.

-Ой, я и сама толком не знаю. Вот, может, ты, когда подрастёшь, тогда и поймёшь.

-Интересно, неужели, когда я вырасту, буду целоваться, и у меня будут дети? Фу, ничего не хочу! – Это было уже сказано на бегу, и Наташка убежала играть в прятки: голоса с улицы давно требовали её туда… Мама посмотрела ей вслед, улыбнулась про себя и внутренне промолвила: вот все мы такие – девчонки, сначала нам ничего не нужно, а потом… Её Наташка, совсем ещё ребёнок, только недавно спрашивала про домовых и леших, а теперь уже и про детей заговорила. И стала она вспоминать свои молодые годы, и как у неё всё начиналось с её мужем…

2. Об обидах ...

2.1. Злой бык и противный старик