Мятеж
В этническом отношении во всех этих уездах решающее большинство принадлежало русским. Украинские казаки, жившие исстари здесь, постепенно растворились среди древнеславянских поселенцев, среди нахожих людей, которые, начиная с XVII века, тянулись сюда из Московской Руси, со стороны Белоруссии, Прибалтики. Не было здесь ни украинской письменности, ни украинского разговорного языка, ни одежды, ни жилищ, отличающих украинцев от других славянских народов.
Только в праздничные дни кое-где старушки вынимали из сундуков и одевали в церковь залежавшиеся, ставшие редкой стариной, праздничные украинские наряды, да и то не в полном комплекте, а в составе одной паневы. Мужчины вовсе не имели украинской одежды. Язык преобладал русский, хорошо сдобренный словами из других языков. В него попали слова старославянские, украинские, белорусские, польские, литовские. Все эти слова, употребляемые местными жителями в разговорной речи, оказывали такое фонетическое влияние друг на друга, что многие из них преобразовывались так, что трудно было определить, к какому языку отнести их.
Обрабатывались и входили в употребление даже такие слова, которые невозможно было отнести ни к какому языку. Даже в деревнях по соседству встречаются слова, одинаковые по смыслу, но разные по звучанию. Так сложился в нашей местности своеобразный смешанный разговорный язык, уживаясь рядом с чисто русской письменной речью.
Таким образом, по национальному составу, по языку, роду занятий, климатическим условиям, образу жизни население северных уездов Черниговской губернии тяготело к Великороссии всегда. А после Февральской революции, когда экономические связи с Украиной почти прекратились, и в этих уездах возникла угроза голода, тяга к Великороссии возросла. Возник вопрос объединить эти уезды в один экономический район, который имел бы вес и место в экономике страны. Для решения этого вопроса по инициативе председателя Мглинского уездного Совета Шимановского 18 февраля 1918 года в Унече состоялся съезд представителей от этих уездов.[1]
Выступавшие на съезде поддерживали идею объединения. Скоро немцы начали оккупацию Украины, и на первый план встал вопрос, как спасти эти уезды от вражеского вторжения. Выход усматривался в том, чтобы Новозыбковскому, Суражскому и Стародубскому уездам объединиться и отделиться от Украины. В этих уездах высказывались за отделение от Украины, избирались представители для поездки в Москву просить Советское правительство присоединить эти уезды к РСФСР. Приводились, однако, веские мотивы и против отделения от Украины.
С Украиной местное население имело давние, хорошо развитые экономические связи. Из Украины сюда шли разные товары, особенно рожь и пшеница. Так как своего хлеба здесь не хватало постоянно, украинский хлеб завозился сюда в большом количестве. Поэтому при обсуждении вопроса об отделении от Украины неизбежно возникали острые разногласия, которые нередко заканчивались бурными сценами на народных собраниях.
Так, 29 марта 1918 года в здании Городской управы (теперь здание средней школы № 1) на городском собрании уполномоченных представителей от улиц спор об отделении от Украины достиг такой остроты, что дело явно клонилось к потасовке, и чтобы предотвратить такой исход, пришлось вмешаться красногвардейцам из караульной роты.
«Если немедленно не отделимся от оккупированной Украины и не присоединимся к Советской России, будем раздавлены кованным сапогом немецкого солдата, погубим в уезде Советскую власть, потеряем свободу и независимость, — говорили сторонники отделения от Украины.
Противники отделения кричали:
«Немцам тут не быть, немца выгонят, а мы, если отделимся от Украины, погибнем от голода, так как у Великороссии у самой есть нечего».
«Когда спор достиг наибольшей остроты, когда дело дошло до драки, к зданию, где проходило собрание, прибыл взвод караульной роты и выстрелами в воздух разогнал собрание», — говорит очевидец этого собрания.
Собрание не приняло никакого решения не только по вопросу присоединения к РСФСР, но даже не избрало делегатов на Уездный съезд, который должен был состояться 31 марта 1918 года. Выступавшие против присоединения к России выражали недовольство деятельностью уездного Совета, который решительно стоял за отделение.
Мглинские торговцы, офицеры и прапорщики из богатых семей, деревенские кулаки пользовались недовольством этой части населения, вели усиленную подрывную работу против Совета, против советских активистов — сторонников присоединения Мглинского уезда к РСФСР. Они видели, что Мглинский уезд фактически отделился от Украины еще при Временном правительстве, помогал Советам на Украине бороться против рады, а с момента оккупации ведет борьбу с немецко-петлюровской властью.
Они понимали, что присоединение уезда к РСФСР так укрепит здесь Советскую власть, что им никогда уже не удастся ее свергнуть. Использовали они и продовольственные трудности в целях контрреволюционного мятежа во Мглине. Уездный Совет многое делал для смягчения продовольственного положения в городе и в сельской местности. Помимо Кредитного товарищества, которое оказывало материальную помощью населению, был организован уездный Союз потребительских обществ, создавались потребительские кооперации на селе.
В поисках товаров представители кооперации проникали во многие районы страны и все, что удавалось закупить, доставляли в город и сельские кооперации. Была создана прод- управа, которая занималась вопросами распределения продовольствия и других товаров. Уисполком тоже постоянно занимался вопросами снабжения. И несмотря на все эти меры, продовольственный вопрос стоял остро, завозить товары из дальних районов становилось все труднее, особенно хлеб. Надо было изыскивать продовольствие на месте. У местных кулаков хлеб был, но его они прятали, на рынок не вывозили, а реквизиций у них в начале 1918 года еще не производили.
Крестьянское хозяйство все более становилось натуральным, самопотребляющим, деньги не имели цены, промышленные товары почти не поступали, все большее число людей не имело хлеба, соли, одежды. Вместо керосина в деревнях зажигали лучину. Враги революции пророчили гибель, толкали недовольных временными трудностями выступать против Советской власти, саботировать ее мероприятия. Во всем они винили уездный Совет и Шимановского, который оставался председателем уисполкома, но сосредоточиться на делах Мглина не мог.
В это время он, как командующий вооруженными силами 4-х северных уездов, все больше занимался организацией партизанских и красногвардейских отрядов в Унече. Уездный Совет недооценил значения вражеской пропаганды и агитации и не принял мер для пресечения подрывной работы темных элементов во Мглине. Они воспользовались ослаблением бдительности Совета, и от агитации и пропаганды переходят к подготовке контрреволюционного восстания.
Такова была политическая и хозяйственная обстановка в городе, когда Шимановский вместе с другими делегатами от Мглина и делегатами от остальных 3-х уездов в марте 1918 года выехал в Москву с ходатайством о принятии 4-х северных уездов Черниговской губернии в состав РСФСР. Просьба делегации была выслушана в Москве с пониманием, но в той сложной обстановке, какая тогда была на Украине, принять эти уезды в состав Советской России немедленно было нельзя. Поэтому делегациям было рекомендовано прежде провести референдум во всех селениях своих уездов.
Во время пребывания делегаций в Москве состоялся чрезвычайный IV съезд Советов по вопросу ратификации Брестского мира. Шимановский, как делегат от Мглинского уезда, принял участие в его работе, хорошо запомнил выступление Ленина, который с присущей ему силой убеждения обосновал, почему Советской России необходимо заключить даже такой тягчайший, такой грабительский, каким был Брестский мир.
Делегация вернулась из Москвы 30 марта. Доставил их в Унечу отдельным поездом в середине субботнего дня машинист-мглинчанин Леон Веренков. Делегаты от Почепского, Стародубского, Суражского уездов ушли в свои уезды знакомить население с решением IV съезда Советов и проводить работу по вопросу референдума и отделения от Украины.
Шимановский с этими вопросами решил выехать во Мглин 31 марта и дал указание уисполкому созвать уездный съезд Советов на это число. Сам он остался в Унече для решения военных вопросов в штабе и вечером 30 марта в железнодорожном клубе проводил военное совещание. В это время прибыли в Унечу верховые посланцы из Мглина. Они явились на собрание и доложили, что в городе большое возбуждение, офицеры ведут яростную агитацию против Советской власти, народ собирается кучками, слышны протесты против присоединения к РСФСР.
Шимановский, однако, не придал никакого значения этому сообщению, посчитал его преувеличенным и на 2-й день утром сел на лошадь, чтобы ехать во Мглин. В штабе ему говорили взять на всякий случай кавалерийский отряд с собой, но он, надеясь на свой авторитет в массах, обозвал всех суеверными трусами (его лошадь дважды упала на колени, когда он садился в седло) и выехал во Мглин только с пятью всадниками.
В это последнее воскресенье перед Пасхой во Мглине собрался большой базар на площади вблизи уисполкома. В этот день, 31 марта 1918 года, с утра во двор уисполкома начали прибывать делегаты съезда. В нардоме, находившемся в восточной стороне двора, шла регистрация прибывших делегатов. В середине дня Шимановский в сопровождении красногвардейцев, взятых в Унече, проехал по базарной площади и направился к уисполкому. Большая толпа с базара двинулась вслед за ним. На дворе уисполкома его окружила толпа. Из толпы кричали: «Хлеба дай, у нас нет хлеба». Были злые враждебные выкрики. Он слез с лошади, но не стал выступать перед толпой, а прошел в здание уисполкома. Сопровождавшие его кавалеристы пустили лошадей в сад и разошлись.
Шимановский собрал членов уисполкома на совещание, доложил о работе чрезвычайного IV съезда Советов, рассказал, что присоединиться к РСФСР уезд может лишь после проведения референдума, обсудили порядок работы съезда. Было уже 3 часа пополудни, когда Шимановский послал члена уисполкома, цинковского крестьянина Штырхунова Петра Яковлевича в нардом узнать, закончена ли регистрация делегатов и можно ли открывать съезд.
Далее о событиях этого дня рассказывает делегат съезда от старо-чешуйковского Совета Ковалев Иван Климович, хорошо знавший Шимановского с детства. Штырхунов был высок ростом. Пробираясь по двору к нардому, он на голову возвышался над толпой. Раздался точный прицельный выстрел и одновременно еще несколько револьверных выстрелов из-за забора, которым был огорожен двор уисполкома. Сразу были убиты трое: Штырхунов Петр из Цинки, Протченко Илья из Голяковки и Хомяков Наум из Нетяговки.
Никто не знал, почему, откуда и в кого стреляют. Началось замешательство среди делегатов и в самом исполкоме. Толпа бросилась бежать со двора, но другие люди, услышав выстрелы, бежали с базара к исполкому. Часть членов исполкома вышла во двор к народу. Заместитель председателя уисполкома Штырхунов Козьма бросился к убитому брату. Шимановский еще оставался в здании исполкома.
Из толпы кричали: требуем Шимановского выйти к народу! Один из заговорщиков Лосев А. Ф., кулак из Шуморова, попытался проникнуть в здание уисполкома, но часовой, стоявший у двери, не пропустил его. Тогда он попросил знакомого красногвардейца, тот сказал часовому, и часовой пропустил его в здание. Проникнув в уисполком, Лосев заявил, что народ требует Шимановского выйти во двор.
Шимановский вышел к народу. Лосев взял его под руку и через двор направился к выходу на Почепскую улицу (теперь ул. Буденного). Под другую руку взял Чиркин, тоже участник заговора. Другие заговорщики возбуждали толпу криками, будто Шимановский приказал пулеметчику стрелять в народ, потому побили людей во дворе.
Чтобы смягчить возбуждение, Шимановский отстегнул «кольт» и отдал красногвардейцу Гунько. Гунько не пошел рядом, а отстал и смешался с толпой. Безоружного Шимановского вывели на Почепскую улицу, он оказался в окружении врагов. Вооруженные красногвардейцы были во дворе исполкома, но никто не догадался послать их на охрану председателя уисполкома. Полагали, что Шимановский идет по своей воле в нардом разобраться в происшествии, принять меры, в то время, когда он уже был в руках врагов.
На Почепской улице вокруг Шимановского образовалась плотная вражеская толпа. Началась зверская расправа. Как сообщают очевидцы, первым ударил Жирный толстой березовой рейкой, которую он оторвал тут же от изгороди. Удар пришелся по голове. Шимановский, потеряв сознание, повис на руках. Лосев и Чиркин, выполнив свою роль, бросили его к ногам своих сообщников. Тогда озверевшая, орущая толпа начала избивать его чем попало, топтали ногами, кто-то дважды в упор выстрелил из револьвера.
Многие все еще не понимали, что происходит. В это время кто-то, осмыслив происходящее, крикнул: «Пулемет!». Станковый пулемет «максим», стоявший на подоконнике уисполкома, открыл огонь. Сначала вверх, затем снизил прицел. Двор опустел. Труп Шимановского остался на улице. Трупы остальных спешно подобраны родственниками и увезены в деревни.
Заговорщики бросились к ружейному складу, который находился во дворе уисполкома. Они взломали доски, ворвались в склад, вооружились. Склад оставили открытым. Теперь брали оружие не только заговорщики, а кто только хотел. Увидят, что несут оружие, спросят, где вязли, бегут к исполкому и берут винтовки. Брали не только мглинчане, но и многие из деревень, хотя на дорогах кое-где уже стояли заградительные посты и отбирали оружие. За короткий срок разобрали около 3-х тысяч новых винтовок с заводской смазкой и два ящика револьверов военного образца.
Караульная рота не выступила на подавление мятежа. Свободные от наряда бойцы находились в своих деревнях, а несшие караул не знали, что происходит.
Оценив обстановку, Штырхунов Козьма вскочил на лошадь, скомандовал красногвардейцам на коней. С саблей наголо он вырвался со двора на улицу, за ним еще около 20 всадников. Беспорядочный огонь по ним не вызвал потерь. Все они прискакали в Унечу. Город остался в руках мятежников. Пулеметчик еще вел огонь. Вечерело, когда один из мятежников пробрался к пулеметчику с северной стороны здания уисполкома и выстрелом в затылок убил его из револьвера.
Начались аресты членов уисполкома. Под гул разъяренной толпы мятежники избивали их по дороге от усполкома до тюрьмы. Командира взвода караульной роты Емельяненко А. С. еле не растерзала толпа купцов. Всех арестованных бросили в тюрьму. Но неуверенно и подавленно чувствовали себя мятежники во Мглине. Ведь в Унече были крупные красногвардейские силы, созданные из мглинчан и соседних уездов, и туда уехал Штырхунов.
Они устанавливают пулеметы на колокольнях спасской и кладбищенской церкви, на ветряках, на окраинах города, пытаются сформировать боевой отряд, но безуспешно — в него никто не пошел. На что рассчитывала мглинская контрреволюция? Реальной силы удержать власть в уезде у мятежников не было. Не могли они рассчитывать и на поддержку населения, так как не имели для этого никаких оснований и никакой поддержки не получили с самого начала.
Надеялись, однако, связаться с немцами, стоявшими в Клинцах, отдать уезд под немецкую оккупацию, присоединиться к украинской раде, а самим остаться местной властью во Мглине. Но за 2 дня жизни во Мглине ничего этого не успели сделать.
Начальник унечского красногвардейского штаба Картавенко из брянцев, почепчан, cтародубцев, мглинчан немедленно сформировал под командованием Зорина батальон, численностью около 300 человек с тремя полевыми 3-дюймовыми пушками, и направил из Унечи во Мглин для подавления мятежа. До Конапак батальон шел походной колонной, выставив в голове колонны боевое охранение. Дозорные боевого охранения устроили засаду, и в Конапаках взяли в плен 2 разведчиков, посланных сюда мятежниками. На допросе они показали, что члены уисполкома заключены в тюрьму, что в разных местах города организована оборона, а против наступающих по дороге Унеча—Мглин на кладбище устроена засада и на обочину дороги выдвинут пулемет.
Этим временем батальон под командованием Зорина сосредоточился на северной окраине Конопак для получения боевой задачи. 2 апреля во второй половине дня батальон начал наступление. 1 рота направилась по низовью р. Троены в сторону Беловодка—Нетяговка—Поцепаев хутор с задачей обойти город с западной и северной стороны. 3 рота получила задачу наступать на Городище, обойти город с восточной стороны и на северной окраине Мглина соединиться с 1 ротой для совместного захвата тюрьмы. 2 рота наступала по большаку в направлении кладбище — центр города. Пушки остались вблизи Конопак, взяв на прицелы колокольни и ветряки, где стояли пулеметы.
Когда 2 рота под командованием Штырхунова поднялась на возвышенность и начала приближаться к южной окраине Мглина, со стороны кладбища открыл огонь пулемет мятежников. Тогда в поддержку наступающих начался орудийный обстрел окраин Мглина. Уже первый снаряд попал в купол кладбищенской церкви, второй разорвался рядом в верхушках берез. 2 рота продолжала наступать на кладбище. Прапорщик Иванцов Николай, как рассказывает участник наступления Гончаров Павел, вел огонь с ветряка Борздого, пока у пулемета были патроны. Когда патроны кончились, он слез с ветряка, схватил винтовку, бросился вперед, крикнул: «Рота, за мной!» Но за ним никого не было. При первом разрыве снаряда на кладбище засада разбежалась по домам, бросив оружие, — рассказывает один из участников засады на кладбище. Всех их насильно пригнали на кладбище офицеры, и ни один из них не был на стороне мятежников.
Прапорщик спрятался в доме Борздого, но был найден и тут же расстрелян. Не встречая дальнейшего сопротивления, 2 рота под командованием Штырхунова Козьмы ворвалась в город и освободила заключенных из тюрьмы. Участвовавший в освобождении арестованных членов уисполкома говорит, что тюремная охрана не оказала сопротивления. Она разбежалась заранее.
Мятежники рассеялись и скрылись, а ночью бежали в Клинцы и либо стали служить немецким оккупантам, либо вступили в войско гетмана Скоропадского. Вскоре их видели в форме украинских националистов, в фуражках с кокардами, изображавшими Георгия Победоносца, хотя никого они так и не победили.
Лосев и, вероятно, Чиркин, как помнит Ковалев И. К., за день до подавления мятежа пришли в х. Луцы, запрягли в повозку пару лошадей Шимановского, погрузили взятые здесь же продукты и уехали в неизвестном направлении. Чубко Н. В., ведущий следствие по делу мятежников, утверждает, что всего их было 55 человек, но далеко не все они попали в руки УЧК.
Лосев же был обнаружен в Сибири. Туда из Мглина было направлено его дело, там он был осужден ревтрибуналом к высшей мере наказания. Чубко Н. В. помнит, что из Сибири во Мглин пришло сообщение о приведении в исполнение постановления ревтрибунала по делу Лосева А. Ф.
Во время подавления мятежа темные личности пытались использовать момент для грабежа населения, но красногвардейцы пресекли их деятельность в самом начале. Так двое грабителей, одев каски пожарных для маскировки, вломились в дом по Стародубской улице, занялись разбоем, но были захвачены на месте и тут же расстреляны.
Порядок в городе установился сразу с прибытием батальона Красной гвардии из Унечи. Советская власть в лице уездного Совета была восстановлена. Похороны жертв мятежа состоялись 2 апреля поздно вечером на мглинском кладбище под троекратный орудийный и оружейный салют красногвардейцев. При огромном стечении народа в могилы опустили 5 гробов.
Ночью на присланных подводах из Мглина отряд отбыл в Унечу в распоряжение своего штаба. Унечский штаб еще некоторое время продолжал свою работу. В Унечу все еще шли добровольцы с незанятых и с оккупированных районов Украины на смену тем красногвардейцам и партизанам, которые уходили из Унечи на Украину и помогали украинским повстанцам в марте 1918 года отобрать у немцев Бахмач, Конотоп, Нежин.
Борьба продолжалась. Унечский штаб работал. 8 июня 1918 года буржуазная газета «Новость» писала:
|
В мае 1918 года Советское правительство издало декрет, по которому от добровольчества перешли к обязательному набору трудящихся в Красную Армию. Поэтому летом 1918 года дела унечского штаба, комплектовавшего добровольцев в партизанские и красногвардейские отряды, были переданы в Брянск, штабу Берзина, комплектовавшему регулярные части Красной Армии на основе обязательной воинской повинности.
С этого времени военный отдел исполкома организует во Мглине всеобуч рабочих и служащих, проводит призыв трудящихся в Красную Армию, в селах и деревнях проводится военная допризывная подготовка. Мобилизуются младшие командиры и преданные Советской власти офицеры для обучения трудящихся на местах.
Одновременно с проведением мобилизации в Красную Армию уездный комиссариат продолжал и запись добровольцев. Мобилизованные и добровольцы направлялись на различные фронты гражданской войны. Часть мглинчан в 1918 году вступила в Унече в воинские формирования Николая Щорса и в составе его дивизии участвовала в освобождении Клинцов от немецких оккупантов осенью 1918 года и в борьбе за восстановление Советской власти на Украине.
Много самых острых и неотложных вопросов приходилось решать мглинскому уисполкому в революционные годы. Неотложным и важным вопросом уисполком считал и вопрос об увековечевании памяти Павла Борисовича Шимановского — первого председателя уездного Совета, первого организатора вооруженных революционных отрядов во Мглине и в Унече, павшего в борьбе за Советскую власть. Особым постановлением уисполкома было решено воздвигнуть памятник на его теперь заброшенной могиле. И поставлен он был весной 1919 года.
[1] См. Борьба трудящихся Черниговщины за власть Советов (1917—1919 гг.). Сборник документов и материалов, 1957 г. — Документ № 63, с. 86—87.
[2] С. П. Кизимова. «Мглин», с. 23—24.
Протченко 3. Е. Земля Мглинская — родной край (историческая повесть).
Брянск: ГУП «Брянское обл. полиграф. объедин.», 2003. — 232 с.