На главную

 Деревня Кипти

По материалам книги Непокоренная земля Мглинская.

 Из истории деревни Кипти

Деревня Кипти возникла при реке Ворминке. Все население по переписи 1723 года состояло из казаков.

В 1781 году казаков числилось 12 дворов и 14 хат, да пришлых поселенцев (подсоседов) 8 дворов и 10 хат.

Полицаи деревни

В деревне Кипти, под покровом темной дождливой осенней ночи был зверски убит подпольщик Анисим Васильевич Чуприк. В этой деревне гнездилось антисоветское отребье в лице Прокопия, Ивана Антонюка, Ивана Сергаенка, его сына Петра Кашатого, кузнеца Клименка и Федора Бортуленка по прозвищу Зюзюк. Антонюк, Сергаенок, Кашатый, Клименок — это тоже прозвища. Еще до начала войны эти люди, без рода и племени, не могли и дня прожить, чтобы не напакостить либо колхозу, либо отдельным гражданам. Выражалось это в том, что эта группа организовывала поджоги водяной мельницы на хуторе Ясенске, разворовывание в весенне-посевную кампанию зерна, предназначавшегося для посева, поломку и вывод из строя колхозной молотилки и т.д. И всякий раз они выходили сухими из воды, увертывались от наказания.

 Вывод из строя молотилки

Но однажды Федор Зюзюк (это было в августе 1940 г.) все же был пойман с поличным и привлечен к уголовной ответственности. Шел обмолот ржи до самой поздней ночи. На колхозном току подавальщиком в барабан молотилки был Зюзюк. Вместе с разрезанным снопом он спровадил в барабан железные вилы без рукоятки. Барабан был чугунным и вдребезги разрушился, а измятые вилы пошли по цепочке дальше и вывели из строя все основные механизмы. Молотилка оказалась выведенной из строя полностью и не пригодной к обмолоту зерна. Запасных частей к молотилке достать не удалось. Зерно обмолачивать колхозникам пришлось вручную цепами. Обмолот зерна затянулся до поздней осени. Колхоз «Красный пахарь» не выполнил своих плановых обязательств по заготовке зерна. Таковы результаты , на вид кажущейся безобидной, диверсии — вилы в барабане колхозной молотилки...

Следствие установило и полностью доказало вину Зюзюка. Долго он ловчил и изворачивался, но все же вынужден был признаться, что вилы в барабан молотилки загнал он. На последний вопрос следователя: — Зачем Вы это сделали? Что руководило Вами? — последовал ответ Зюзюка: — По глупости, не думал о последствиях. «По глупости...» он получил десять лет заключения и вернулся только в 1950 г. Судьба сподвижников Зюзюка сложилась иначе.

 Расправа над патриотом

С приходом оккупантов вся четверка: Сергаенок, Антонюк, Клименок и Кашатый, стали усердствовать в своем угодническом служении «новому режиму». Кашатый вступил в полицию. Все остальные занялись доносами в немецкие органы власти о патриотах. Более того, Сергаенок, Антонюк и Клименюк вступили в сговор между собой с целью начать физическую расправу с патриотами. Первой жертвой этого сговора явился Анисим Васильевич Чуприк. О его злодейском убийстве вспоминал сын Анисима Василий, впоследствии полковник, преподаватель Коломенского высшего артиллерийского училища. Уйдя в отставку, остался жить в Коломне.

Он рассказывал так:«Было это в конце октября. Как только стемнело, к нам в дом пришел друг Антонюка Прокопий. Они жили по соседству. Зашел в наш двор Про копий не один, а вместе с Антонюком. Отец в это время сидел спиной к окну, обращенному во двор и что-то рассматривал в бумагах, лежавших на столе. Антонюк, как стало потом известно, остановился у этого окна.

Прокопий зашел в дом незваным гостем, присел к краю стола, закурил с отцом и о чем-то с ним в полголоса стал говорить. Через минуту-две ушел, сказав: — Не буду тебе мешать, трудись. Отец отозвался: — Остались у меня детдомовские кое-какие бумаги, так я их просматриваю — нужны они или сжечь их. — Сожги, кому они нужны теперь. — С этими словами Прокопий вышел. Впоследствии стало ясно, что это была разведка.

Мать с моей сестричкой уже спали непробудным сном, я тоже взобрался на полати и стал укладываться спать. На столе стояла пятилинейная лампа и ярко освещала комнату. Только мне подумалось: — Хорошо бы, чтобы и отец загасил лампу да лег бы спать, а то при свете не спится, — как вдруг за окном со двора раздался оглушительный выстрел. Зазвенели оконные стекла, погасла настольная лампа. Послышался тяжелый стон: о-о-о!... Отец, скользя вдоль стола, упал на пол. За окном послышалось хлюпанье быстрых шагов по осенней грязи убегающего вниз к реке человека.

Мать и сестренка проснулись. Слезая с печки, мать запричитала: — Боже ж мой, Боже!... Ироды, что ж вы наделали, христопродавцы?!... В растерянности ищет спички, чтобы зажечь другую лампу, и никак найти не может. Сестренка, сидя на печке, громко всхлипывает. В эту минуту с зажженой лампой вошел через сени из соседней комнаты дедушка Василий Зиновьевич, отец моего отца. Комната осветилась тусклым светом. Я соскочил с полатей и не могу тронуться с места. Меня начало колотить, как от лихорадки. Взору открылась жуткая картина: отец лежал ничком на полу бездыханный, из под него растекалась большая лужа крови. Дедушка опустился на колени перед отцом, заплакал, горестно приговаривая: — Охо-хо, какого хлопца загубили, подлюки! — Потом с трудом поднялся, взял под лавкой топор и вышел в сени. Вскоре раздался лязг калитки — это дедушка пошел с топором разыскивать убийц. Никого не найдя, вернулся, сел на стул возле убитого сына, низко свесив над ним седую голову, просидел до самого рассвета. Тем временем, собравшись с духом, мать обошла всех родственников и близких, оповестила о случившемся. Со слезами на глазах говорила всем одно и то же: — Убили нашего Аниса, убили лихоимцы, осиротили моих деточек...

Утром стало известно всему селу о злодейском убийстве Анисима Васильевича. Весь день шли к нам односельчане, чтобы проститься с моим отцом. Они его очень любили и уважали за его чуткость и внимание к людям, за доброту и заботу, которыми он одаривал их».

Односельчане открыто высказывались, что это убийство — дело рук Антонюка и Кашатого, что пролитая кровь — на совести этих нелюдей.

Письмо в гестапо

Местные патриоты во главе с Павлом Терентьевичем, бывшим председателем Шумаровского сельского совета, провели расследование злодейскогоубийства и установили, его совершил: Антонюк. Родилась идея: расправиться с убийцей руками немцев. Написали в гестапо письмо, которое подписали более десяти человек. В письме говорилось о том, что «злодейски убит «преданный» немецким властям человек, сделавший для них много с первых дней... Когда появились немецкие кавалерийские части, он выдал им десять мешков овса и много других продуктов. К зиме собирался заготовить для немецкой доблестной армии теплую одежду и обувь. И вот за это его злодейски убили. Совершили это гнусное дело Антонюк и его сподвижник Кашатый. Убийцы должны понести суровое наказание». В скобках были указаны подлинные имена и фамилии. 

Неожиданно для патриотов, немцы клюнули на эту туфту и арестовали Антонюка и Кашатого. Никаких продуктов Анисим Васильевич немцам не выдавал. Вошедшие в Кипти первые подразделения немцев взломали колхозные амбары, погрузили все на повозки и автомашины и вывезли все, что только можно было увезти.

Признание полицая

На допрос в гестапо были вызваны и подписавшие письмо. Они стояли на своем, утверждая, что убийство мог совершить только Антонюк и Кашатый, которые частенько по вечерам постреливали из своих обрезов и многим угрожали расправой.

Антонюк, на второй день допроса, во всем сознался. Он заявил, что стрелял из обреза с применением патронов с разрывными пулями, обрез бросил в речку. Шумаровской полиции было приказано обследовать дно реки в предполагаемом месте, извлечь обрез, и, если он будет обнаружен, доставить в гестапо. Это было сделано. Когда в гестапо показали Антонюку обрез, он сказал:— Да, это мой обрез, я сам его изготовил из найденной мною винтовки после отхода частей Красной Армии, из этого обреза я и стрелял в свою жертву.

После этого немцы увезли Антонюка в песчаный карьер и там его расстреляли.

Так рукою немцев был наказан убийца патриота Анисима Васильевича Чуприка.

Наказание

После этого события озлобленные предатели еще больше взбесились и повели бешеное наступление на патриотов. Они начали сочинять на них клеветнические письма в различные органы немецкой власти, ходить по домам и требовать подписания этих писем. Жители решительно отказывались подписывать, на что от Сергаенка и Кашатого следовали угрозы: — Ну погодите! Мы вам покажем! — Стало известно, что этими людьми стали составляться какие-то списки для представления их в гестапо и начальнику полиции района. Медлить было нельзя.

Через день-другой могли нагрянуть каратели и учинить расправу над патриотами. Срочно сообщили в штаб Мглинского отряда. Оттуда ночью на верховых лошадях прискакали партизаны, забрали Клименка и Сергаенка. Клименка расстреляли в лесу, Сергаенка — за околицей деревни в поле. Его труп замело снегом и он пролежал до весны, пока колхозники не вышли на весенне-полевые работы и обнаружили труп. Сын-предатель хоронил отпа-предателя в одиночестве. Никто из селян на похороны не пришел.

После этого Петр Кашатый укрылся в полицейском стане села Шумарово. Но недолго: вскоре Красная Армия освободила Мглинский район от оккупантов, была восстановлена Советская власть и районный суд приговорил изменника Родины Петра Кашатого к высшей мере наказания... Такова бесславная участь этих изменников и предателей Родины. Кипти не были исключением. Выступления предателей против советского и партийного актива имели место и в других селах и деревнях: Вормине, Осколкове, Санниках, Шумарове. Чешуйках, Дегтяревке, Н.-Романовке, Молодькове, Разрытом, Николаевке, Луговце и Голяковке.