ПОТЕРЯННОЕ БРАТСТВО. 350-ЛЕТИЕ ПЕРЕЯСЛАВСКОЙ РАДЫ

 

8 января 1654 года в Переяславе гетман Богдан Хмельницкий на раде Войска Запорожского объявил о присоединении Левобережной Украины к России.

Хорошо помню, с каким размахом праздновали 300-летие этого исторического события. «Дружба народов» была одной из составляющих советской идеологии, поэтому дату использовали как повод для всенародного торжества.

Праздновали шумно: делегации туда-сюда, туда-сюда.

Я жил тогда в украинском городе Ровно. В начале 1954 года город на неделю захватили иркутяне.

В школах писали сочинения про Переяславскую раду. По радио транслировали многочасовые концерты: в Москве шла Декада украинского искусства и литературы.

К дате был приурочен и щедрый подарок Никиты Хрущёва: именно в год 300-летия в состав Украины передали Крым.

Во многих городах открывали памятники Богдану Хмельницкому. Помню, в Ровно он был не капитальный – из бронзы или мрамора, а больше похожий на временный, вроде как из гипса. Лет через двадцать на месте сквера, где он стоял, построили кинотеатр, и памятник исчез.

Несколько лет назад, путешествуя по оглушённой независимостью Украине, попал в Переяслав-Хмельницкий. Естественно, пошли на историческую площадь, где неистовый Богдан сделал соответствующее заявление. Перед полуразрушенным собором сиротливо возвышался монумент «в честь 300-летия» в полном запустении: чьи-то гуси по-хозяйски разгуливали возле постамента вместо роты почётного караула.

Праздник обернулся забытьём. Впрочем, сейчас то в России объявляют Год Украины, то на Украине – Год России, однако всё это скорее для галочки – дежурная формалистика. Вы слышали в эти дни о праздновании 350-летнего юбилея Переяславской рады? Я не слышал.

Как относиться к этой дате? Я задал одни и те же вопросы людям, к мнению которых нельзя не прислушаться.

В Москве это Наталья НАРОЧНИЦКАЯ, доктор исторических наук, депутат Госдумы, автор книги «Россия и русские в мировой истории». В Киеве – Тарас ЧОРНОВИЛ, народный депутат Украины, член фракции «Наша Украина», активный деятель оппозиции. Его отец Вячеслав Чорновил был яркой политической фигурой в новейшей украинской истории: диссидент, убеждённый поборник независимости, основатель Народного Руха (весной 1999 года он погиб в автомобильной катастрофе).

– Как вы оцениваете то, что случилось 350 лет назад в Переяславе?

Т. ЧОРНОВИЛ. Подвергать сомнению легитимность любого международного документа, в том числе и этого, было бы глупо, поскольку его подписали высшие руководители двух государственных образований. Нелигитимной является фетишизация советской исторической наукой российско-украинского пакта, подписанного вследствие переяславских договорённостей. На самом деле речь идёт об абсолютно рядовом документе, каковых тогда подписывалось множество. У Хмельницкого к тому времени уже были не менее серьёзные договоры с крымским ханом, польским королевством, готовился к подписанию договор с королём Швеции. В том же Переяславе 20 годами раньше подписывался масштабный украинско-польский договор.

Подобные договорённости весьма быстро нарушались и фактически денонсировались одной из сторон. Так, крымский хан де-факто разорвал договор, предав Хмельницкого под Берестечком, Польша аннулировала пакт о стратегическом сотрудничестве и единении, откровенно поддержав одну из сторон – Вишневецкого против Хмельницкого в гражданской войне в Украине. (Из уважения к Т. Чорновилу мы сохраняем в тексте не характерный для русского языка оборот «в Украине», бытующий сейчас «на Украине» – от ред. «ЛГ»).

Россия прошла постепенный путь от денонсации де-факто до де-юре: сначала не выполнялись статьи договора, начались действия, которые трудно назвать дружественными, а подписание мирного договора с Польшей (как раз против неё «дружили» в Переяславе), в котором обуславливался раздел Украины, явилось окончательной юридической денонсацией.

Всяческие клятвы в вечной верности, апелляции к основам православия и прочее требовались как форма гарантий и технический способ привести к какому-либо контакту две почти противоположные юридические системы.

В Речи Посполитой, а впоследствии и в Украине, несмотря на перманентные войны, действовали своды Литовского статута и Магдебургского права, а моральным гарантом самых важных договоров даже для православной части украинцев признавался римский папский престол. В России действовали иные юридические институты.

«Воссоединения», если быть искренними, не только никогда не было, но никто себе подобного задания даже не ставил. Согласно исторической концепции одних, проходило «собирательство земель», другие же это явление называют «ползучей агрессией», приведшей к полной ликвидации суверенитета, этноциду и геноциду. В любом случае было произведено поэтапное присоединение или, точнее, поглощение одного государственного образования другим, в котором Переяславский пакт как юридический документ сыграл второстепенную роль. Зато его мифологизированный символ был со временем воскрешён и продолжает действовать поныне.

Н. НАРОЧНИЦКАЯ. Исторические описания этого акта всегда были политизированы. Хрущёв подарил Крым Украине, которая также пела тогда о вечной и нерушимой дружбе и извечной мечте славян о единстве под сиянием пролетарской революции. Это служило сразу многим целям – откорректировать антирусскую концепцию истории, с одной стороны, и залечить раны от репрессий, с другой.

Ведь первые двадцать лет советской власти на Украине – золотой век для антирусской «галицийской» идеологии. Происходила тотальная украинизация на фоне разгрома русской культуры, церкви, уничтожение консервативной интеллигенции с общерусским мировоззрением. Вот что было содержанием ленинской национальной политики. Не случайно идеологи-униаты не остались в Галиции – в Польше, но с готовностью перешли на службу к Советам. Столпы «Товарищества украинских постепенцев» – Грушевский и Винниченко – возглавили советскую Украину, предпочтя работать на выделение Украины в любой, хотя бы большевистской форме. Мой отец академик Нарочницкий учился в Киевском университете, застал Грушевского и рассказывал, что на обращение студентов пролетарского происхождения «Товарищ профессор!» Грушевский громко изрекал: «Гусь свинье не товарищ».

Но суть дела всё-таки не меняется. Переяславская рада положила начало восстановлению единства в государственном теле разделённых и некогда единых православных русских земель. Ведь до Переяслава мы были разделены самим фактом вторжения огромного монгольского клина, затем экспансией Запада – католической Польши, которая презирала православных малороссов. Международно-правовое признание этого единства в те времена было не изолированным актом. Только в «Вечном мире» с Польшей 1686 года Варшава отказалась от претензий на Киев, получив, между прочим, от Москвы денежную компенсацию, и признала суверенитет Руси над Запорожьем, а также право защиты православного населения, находившегося пока под Польшей.

Это единство представлялось совершенно естественным для народа, который оказался в тисках между экспансией католической Польши и мусульманского Крымского ханства. Отсюда стремление украинского народа: «Волим под Царя Московского – Православного».

Польская и западная точка зрения на историю, конечно, иная. Россия – извечная угнетательница и агрессор! Но вот как убедительно опровергает это известный английский историк Тойнби: «В XIV веке лучшая часть исконной российской территории – почти вся Белоруссия и Украина – была оторвана от русского православного христианства и присоединена к западному христианству. В XVII веке польские захватчики проникли в самое сердце России. Шведы отрезали Россию от Балтики, аннексировав все восточное побережье. В 1812 году Наполеон повторил польский успех XVII века; а на рубеже XIX и ХХ веков удары с Запада градом посыпались на Россию…» – и так вплоть до Второй мировой войны.

Даже разделы Польши – эти клише «русского империализма» – Тойнби называет «контрнаступлениями». Лишь в отношении ялтинско-потсдамской системы Тойнби говорит, что Запад впервые ощутил на себе давление России, которое она в течение тысячи лет испытывала со стороны Запада.

Личность Богдана Хмельницкого в советском официозе была, конечно, искажена и мифологизирована. Приняв московскую власть, он вёл себя как политик, готовый со дня на день сложить присягу и отпасть от России, был склонен интриговать и против царя, и против Польши, вступал в сговор с шведским королём Карлом Густавом. Историк Костомаров выяснил, найдя две грамоты от турецкого султана на имя Хмельницкого, что тот и вовсе был «двоеданником», то есть признавал тайно от Москвы и власть турецкого султана.

Но главная питательная основа «незалежного украинства» в Брестской унии, когда часть православных признала главенство Римского Папы в противостоянии католического Запада ненавистной «византийской схизме», в неприятии русского православия.

– Полвека назад, в 1954 году, юбилейная дата отмечалась широко как всенародный праздник. 350-летие Переяславской рады – повод для чего?

Т.ЧОРНОВИЛ. В 1954 году мифологема «Переяславской рады» обслуживала абсолютно определённую геополитическую доктрину раннего постсталинизма. Пышное празднование 300-летия договора было очень кстати для самоутверждения Хрущёва. Он чётко позиционировался как украинец, и для безболезненного восхождения к вершине власти ему нужна была красивая и приемлемая для российского слушателя сказка, гармонизировавшая украино-русские отношения и отодвигавшая на задний план идеологическую страшилку об украинцах как «кровавых куркулях» и «бандеровцах».

Сам же миф восходит к перелому 20 – 30-х годов, когда Сталин окончательно решил отказаться от практики коренизации (в том числе и украинизации) и перешёл к откровенному воссозданию Российской империи в самых худших и извращённых её формах. Тогда группе «украинских товарищей» посоветовали реабилитировать образ Хмельницкого, что было незамедлительно исполнено. О самом Переяславском пакте всерьёз заговорили только во второй половине 40-х (слишком мелким считался сам факт какого-то договора). 

Ещё в конце 20-х годов в школьных учебниках доминировала формула: «Богдан Хмельницкий – предводитель социальной и национально-освободительной революции украинского народа, впоследствии предавший её в угоду российскому самодержавию».

Посему 350-летие Переяславского совета (почему в российских текстах ставят украинизированный вариант «Рада» – всё тот же фетиш?) для меня не более чем очередная политическая интрига нынешних украинских властей, направленная на очередной раскол общества по оси «Восток – Запад», втягивание оппозиции в непродуктивную дискуссию и прочее.

Некоторый интерес к этой дате в России я для себя связываю разве что с инерцией «посттузлинского синдрома» и определённой долей реваншизма, привнесённой последней избирательной кампанией в Думу.

Ведь не может же между нашими народами всё быть столь плохо, чтобы спасением стала пронафталиненная легенда. Наверное, в эти дни стоило бы нам попытаться «влезть в шкуру друг друга» и посмотреть чужими глазами на свою историю. Может, тогда и отпадёт надобность в мифах и национальной закомплексованности.

Н. НАРОЧНИЦКАЯ. 350-летие Переяславской рады – повод для горьких размышлений о гнилостном тлении славянства, в котором мы – и великороссы, и малороссы – находимся. Большие нации, тем более на огромных просторах, всегда сохраняют местную самобытность, диалектные и фольклорные различия. Это было наше общее богатство – и общерусский литературный язык, и прекрасная мова, и Пушкин, и «ридна маты моя», – но оно использовано «русской» революцией и «русской» либеральной перестройкой не столько для сокрушения коммунизма, сколько для дробления и фрагментации славянства. Вместе с русской историей на глазах рушится всё поствизантийское пространство. В вотчину Запада может перейти Киевская Русь – колыбель русского православия и символ византийской преемственности. На этом апокалипсическом фоне недолгое сербское сопротивление – последний чистый и яркий язык пламени, вырвавшийся из гнилостного тления славянства.

Этот передел мира З. Бжезинский пытается провозгласить как окончательную победу «Европы Петра» над ненавистной «византийской схизмой». Напротив, некогда великая Европа Петра стремительно утрачивает роль явления мировой истории и культуры, ибо либеральный проект глобализации уничтожает духовные и национальные традиции человечества. Первыми жертвами культурной стерилизации падут малые нации, наивно усматривающие врага в России.

Убийственный диагноз поставил москвофобии историк Н. Ульянов: «Украинское самостийничество даёт образец величайшей ненависти ко чтимым и наиболее древним традициям и культурным ценностям малороссийского народа… Мысль до сих пор работает над созданием антропологических, этнографических и лингвистических теорий, долженствующих лишить русских и украинцев… родства между собой».

Тем не менее к концу ХХ века самоидентификация украинцев как нации есть реальность самосознания миллионов. Бесполезно навязывать иное.

Надо в качестве конструктивной стратегии искать конкурентоспособную идеологию сотрудничества. Она мне видится в заботе о том, чтобы православное поствизантийское пространство стало полноправной частью мира, а не испрашивало унизительный экзамен на «европейскую цивилизованность» у Совета Европы – этого 4-го либерального Интернационала.

– Отношения между Россией и Украиной выглядят далеко не безоблачными. Что мешает их упорядочению?

Т. ЧОРНОВИЛ. Во-первых, обречены ли мы на постоянные проблемы между нашими странами, вечные конфликты экономического, политического или территориального толка? Конечно, нет! Пример: сегодняшние отношения Франции и Германии, Германии и Польши. Но пока живут мифологемы «старший брат», «народы-сёстры», «славянское братство», «православное единство», «навеки вместе» и прочее, пока будет проявляться желание затеять какую-либо реконструкцию СССР или Российской империи в виде многостороннего союза, с взаимопониманием у нас будут проблемы.

Ни для кого не секрет, что взаимоотношения по принципу «вечной дружбы» республик СССР себя окончательно исчерпали. Наиболее перспективный, на мой взгляд, путь – не реанимировать нежизнеспособное, а идти от противоположного: политические интересы заменить экономическими. Что же касается многосторонних союзов типа СНГ, то они должны уступить место двусторонним взаимовыгодным договорам.

Если мы решимся признать, что наше общее историческое прошлое таит больше проблем, чем положительных предпосылок для интеграции, и начнём строить отношения не на огромном, но шатком фундаменте, а на новой основе, по сути, с нуля, то результат может оказаться значительно более приемлемым и быстрым.

Н. НАРОЧНИЦКАЯ. Раздвоенность политики Украины предопределена. Как это ни парадоксально, причина именно в нашей генетической общности и близости.

Мы – две ветви одной супернации. Если русские и украинцы имеют единую культуру, историю, язык с диалектными различиями меньшими, чем у баварцев и саксонцев, то трудно доказать историческую логику раздельного бытия.

Утверждение самостоятельного исторического бытия требует обоснования особыми духовными, идеологическими устремлениями и геополитическими ориентирами. Украинская государственная идеология, кем бы она ни проводилась – КПУ или РУХом, всегда будет это утверждать лишь с разницей в стиле и радикальности.

Если бы народы отличались больше, не было бы нужды в ожесточённой антирусской пропаганде. «Братские» отношения не вымысел, но это сложнейший и противоречивый социодуховный феномен, комплекс и притяжения, и отталкивания, и ревности.

Не случайно на политической и идеологической сцене Украины на этапе провозглашения независимости возобладали униаты – галицийцы, бывшие пять веков с Западом. Их ведущая роль в формулировании государственной и национальной идеологии исторически предопределена, ибо только они и есть носители особой «украинской» ориентации в мировой истории.

То, что мы имеем сейчас, – это результат трехвековых усилий, приведших к трагическому раздвоению украинского самосознания. Подлинная малороссийская интеллигенция прошлого полна именами выдающихся учёных и мыслителей. Однако они, будучи плоть и кровь именно Малороссии, как Н. Гоголь, считали себя русскими, не разделяя великороссов и малороссов. Насколько же они были духовно и этнокультурно богаче, чем те, кто сегодня отверг «москальскую» культуру и язык!

Моего отца, считавшего себя русским и успевшего проучиться несколько лет в черниговской гимназии, по нынешним самостийническим понятиям, наверное, надо было бы считать представителем малороссийской интеллигенции.

Его отец Леонтий Федорович Нарочницкий, разночинец, был директором народного училища, мать, дворянка Мария Владиславовна Закржевская, преподавала в этом же училище и успела в преклоннейшем возрасте научить меня читать. Они говорили, как и весь образованный слой, на великолепном русском языке, хотя народная среда была украинской. А мой отец мог прочесть лекцию и на украинском языке, впрочем, как и на английском, французском и немецком.

Я вижу основу нашего единства и солидарности в православии. Поэтому-то и совершаются постоянные диверсии против церковного единства. Раскол украинской церкви, деятельность католических миссионеров, бурное субсидирование западными фондами униатских приходов и храмов – всё это не случайно.

– Возможен ли восточноевропейский союз, который объединил бы Россию, Украину и Белоруссию?

Т. ЧОРНОВИЛ. Воссоздание любого восточноевропейского или евроазиатского союза вряд ли в ближайшие десятилетия может быть продуктивной идеей. Разве что за основу будет положен принцип насилия и жёсткой экономико-политической экспансии.

Но в таком случае последствия вполне предсказуемы. К тому же противопоставление объединённой Европе группы далёких от процветания и демократии стран только отбросит нас на два десятилетия назад. Я бы отдал предпочтение не принципу «против кого объединяемся», а «ради чего». Убеждён – не только Украина, но и Россия не имеет разумной альтернативы европейскому пути, если мы хотим достичь европейских стандартов жизни.

Сегодня для Украины своеобразным мостом в Европу является Польша, которая, по существу, стала региональным лидером евроинтеграции. Возможно, если здравый ум победит, то через несколько лет уже Украина сможет во многом быть полезной России на пути интеграции в новую Европу.

Самым прагматическим вариантом для наших стран могло бы быть создание стратегической оси Польша – Украина – Россия с чётко выраженным западным вектором. Но на пути евроинтеграции есть сложнейшие преграды, состоящие из субъективных внутренних проблем, таких, как коррупция, двойные стандарты, отсутствие развитых демократических институтов. Именно этот «багаж прошлого» в значительной мере тормозит и развитие наших двусторонних отношений.

Чтобы избавиться от него, нужна большая политическая воля. Будет ли она у обоих наших государств?

Н. НАРОЧНИЦКАЯ. Интеграция возможна и исторически необходима, но трудна. Процесс этот долгий, а международный геополитический и идейный контекст сегодня враждебный. ЕС и НАТО с приходом туда восточноевропейских католиков стали более антирусскими и антиправославными, чем до этого. Польша, как всегда, неугомонна в поношении России: там превозносят чеченских бандитов. Ничего не меняется!

Прав Н. Данилевский: «Европа не считает нас своими» и в борьбе с варварами готова «турка (читай сегодня чеченца) взять в союзники и вручить ему знамя цивилизации».

Но сегодня Европа начала ощущать, что не российское великодержавие было и является угрозой её мировой роли, а скорее его отсутствие, что сделало европейский континент тылом американской евразийской программы. Это ставит по-новому дилемму «Россия и Европа», которая пока не изжита именно Европой.

Воинствующий либерализм как основа глобализации под американской эгидой не менее чужд великой Европе, чем православной России. Подлинное единство не в новых разделительных линиях, они ведь не новы и слишком напоминают конфигурации многовекового «Дранг нах Остен!», теснившего славян от Балтийского и Чёрного морей. Однако континентальной Европе сегодня это ничего не даёт.

Подлинное единство, которое может принести подъём и самостоятельность Европе, – в признании вселенской равноценности наших опытов. Будущее – в конструктивном соединении исторического наследия и творчества всех этнических, конфессиональных и культурных составляющих континента.

И здесь все православные россы – и русские, и украинцы, и белорусы – могут и должны предложить Европе устремлённый в будущее и не утративший христианского духовного задания исторический проект.

Опубликовано на сайте http://www.narochnitskaia.ru/cgi-bin/main.cgi?item=1r300r040116200727