Магистрат и войты Стародуба
Было ли введено в Стародубе тогда же магистратское самоуправление по этой грамоте, мы не знаем: никаких сведений о существовании его при поляках мы не находим. Первый стародубский войт встречается только в 1656 г., когда поляков в Стародубе уже не было. Очень может быть, что польские чиновники, распоряжавшиеся в Стародубе, находили для себя невыгодным магистратское самоуправление, и грамота 1620 г. оставалась мертвым актом до изгнания поляков. После Молявки, другого стародубского войта, Александра Шабловского, видим в 1666 г., когда он со своими мещанами просил царя Алексея Михайловича – "пожаловати их, велети им на майдебурское право и волности, дать жалованную грамоту, против нежинских, чернеговских и переяславских мещан" 251).
Просьба стародубских мещан была исполнена и – на этот раз те привилегии, о которых говорит грамота Сигизмунда III, действительно были осуществлены. Стародубское мещанство стало управляться магистратом, которому принадлежала как судебная, так и административно-хозяйственная власть. Магистрат составляли выборные урядники: войт, бурмистры, райцы и лавники; кроме войта, последних бывало по четыре и более, и все они составляли три "лавицы", избиравшиеся ежегодно. К составу магистрата принадлежал "майстратовый писарь", записывавший в книги магистратские постановления ("декреты" или "протоколы") и выдававший просителям выписи этих постановлений за своей скрепою.
– Вместе с магистратом в Стародубе явилось и прочное цеховое устройство для тех мещан, которые занимались ремеслами или промыслами 252). При этом следует заметить, что большинство из этих цехов образовалось из церковных "братств", издавна существовавших в Малороссии при городских церквях.
___________________________________________________________________
251) Обозр. Рум. Оп., 395.
252) См. полковничьи "листы" 1665–72 гг. на устройство цехов в Стародубе. Обозр. Рум. Оп., 396–404.
Как на распорядителя "гражданского" управления, на стародубский магистрат было возложено исполнение разного рода земских повинностей не только в пределах города, но и на пространстве тех частей полка, которые не состояли в заведовании других магистратов: новгородсеверского, погарского и мглинского. Главной из этих повинностей было содержание квартировавшего в полку войска, сначала местного (сердюков), а потом, с XVIII в., и великороссийских полков. Квартиры, продовольствие и подводы этим войскам обязан был давать магистрат.
Для исполнения всех этих повинностей привлечено было посполитое население всего полка, которое и поступило, таким образом, под ведение того или другого магистрата. При этом крестьяне тех сел, которые были отданы гетманами во владение монастырей и казацкой старшины, защищаемые своими владельцами, несли меньшие повинности; это были села "державческие", а остальные все, где кроме казаков были и крестьяне, стали называться "магистратскими".
Но кроме повинностей, которые исполнялись натурой, были еще и такие, для которых нужны были деньги – напр., содержание полковой артиллерии, поправка городских укреплений. Для исполнения этого рода повинностей требовались расходы, которых одно стародубское мещанство пополнить не могло; поэтому магистрат стал собирать с крестьян своих сел и "грошевую складку". Взимание с крестьян денежного налога для магистратских расходов, начавшееся с конца XVII в., последовало с разрешения гетманской власти, как это видим из следующего универсала Скоропадского, 1709 г.
– "пан войт зо всеми магистратовими стародубовскими, предложил (изъяснил) нам, что ратуш меская стародубовская мало отколь меючи вспомогательства... з неменшим людей посполитых отягчением, незносных узнала в експенсах трудностей, презентовали зась нам антецессора нашего уневерсал, в котором изображено, дабы з околичных городов и волостей полку стародубовского до ратуши меской стародубовской по слушному порахунку росходов много в год может оказатися, ку вспартю оных грошевую складку з людей посполитых выбравши, старшина без всякой спреки и отлагательства отдавали и уищали... мы теди гетман... не вынаходим иной ку вспоможению росходов ратуши меской стародубовской дати помощи, тилко стосуючися антецессора нашего уневерсалу и в нашом уневерсале виразити велелисмо: абы по прежнему обыкновению и постановлению, з городов и волостей полку стародубовского старшина до ратуши меской без жадной спреки грошевую давали складку, якая в год з порахунку експенсов и росходов доведется и уищатися меет..." 253).
Магистратские села, по отбыванию повинностей, поделены были на волости, которыми заведовали назначаемые магистратом волостные ("волоские") сотники 254).
Так, в начале XVIII в. видим следующие волости: Малотопальскую, Пятовскую, Гарцовскую, Андрейковскую и друг., причем видно, что на две таких волости полагалось по одному сотнику. Крестьяне магистратских сел назывались "волощанами" или "волоским поспольством", в отличие от "градского поспольства", т.е. от мещан 255).
___________________________________________________________________
253) Обозр. Рум. Оп., 497.
254) Находим здесь уместным исправить нашу ошибку, сделанную в одном из примечаний к Дневнику Ханенка, где мы полагали, что "волоские" сотники ведали оставшихся еще в Малороссии "волохов".
255) Киевск. Центр. Арх., дело о Стародубск. магистрате, №480.
Самостоятельность стародубского магистрата, присвоенная ему по магдебургскому праву, не могла сохраняться при тех порядках, которые явились в Малороссии с установлением в ней полкового управления. Малороссийские полковники с первых же времен своего существования присвоили себе такую власть, при которой магистратское самоуправление было немыслимо. Так мы видим, что полковники прежде всего наложили свою руку на магистратский суд: из сохранившихся "протоколов" стародубского магистрата за 1683 и 1690 гг. 256) видно, что в магистратском суде, наряду с войтом и бурмистрами, заседал полковой судья, полковой сотник, а иногда и городовой атаман. Очень часто протоколы начинаются словами, что магистрат открывает свое заседание по предложению полковника. Как смотрели сами мещане на своих магистратских урядников, видно напр. из следующего случая: в 1683 г. магистрат, назначив одного из мещан "шафарем", призывает его в свое присутствие и объявляет ему о том.
– Назначенный шафарь отвечает: "Хоть мене окуйте, або в турму сажайте, а шафарем не буду!". За такое непослушание магистрат приказывает посадить мещанина под арест; но лишь вывели его за двери, как он опять крикнул: "Пусть только здоров будет мне пан полковник, а я магистратских панов не слушаю!"
– Мещане понимали, что действительная власть имеется у одного лишь полковника, а все остальные урядники, в том числе и магистратские, были только исполнителями его приказаний... Нет сомнения, что если стародубский магистрат не утратил окончательно своего значения при полковниках Самойловичах и Миклашевском, то этим он обязан единственно личности тогдашнего войта Спиридона Яковлевича Ширая, занимавшего этот уряд около тридцати лет (1681–1708 гг.). Родом из Погара, Ширай уже при Многогрешном вел значительную торговлю пенькой в Стародубе и, разбогатев, выбран был стародубским войтом, не позже 1681 г. Занимая этот уряд, Ширай породнился с тогдашними стародубскими полковниками, сначала выдав свою дочь за сына Тимофея Алексеевича (см. выше), а потом женив старшего своего сына Степана на одной из дочерей Миклашевского. При помощи этого свойства богатый Ширай пользовался таким значением, что без труда мог отстаивать магистрат от притязательности полковничьей власти, особенно во время Мазепы, который всегда к нему благоволил. Уже в 1688 г. Мазепа нашел возможным дать Шираю населенную маетность в личное владение, а затем оделил маетностями и старшего его сына, который стал писаться "знатным войсковым товарищем", выбыв таким образом из мещанства. Спиридон Ширай перестал быть войтом лишь с 1708 г., а в следующем году он умер 257).
– Но и при Ширае полковники стали мало-помалу отбирать магистратские села, сначала в свое владение, а потом и для других полковых чинов. Так, Миклашевский отобрал лично для себя сёла Демьянки, Картушин и Рухов.
___________________________________________________________________
256) Напечатаны в Черниг. губ. вед. 1857 г., №№21–34 и 1852 г., №№36–44.
257) Ширай оставил стародубское войтовство не по старости, а по какой-то другой причине, может быть, связанной с изменой Мазепы. В универсале Скоропадского от 11 февр. 1709 г. читаем: "поневаж п. Спиридон Яковл. Ширай, бывший войт старод., для приват своих до града Москвы зъехал, оставивши в Стародубе под самое неприятеля шведа нашествие, майстрат без призвойтых порядков и там до сего время в своих делах упражняется; теди вместо его, кгди за згодним всего магистрату и посполства соизволением, избран есть на войтовство стародубовское, муж того уряду достойний п. Демьян Ярмолович... просил чрез суплику от всего майстрату, о потвержателний на тое уневерсал..." – О Шираях см. с. Гринев, в полковой сотне.
После Ширая войтом был выбран Демьян Ермолаевич, остававшийся на этом уряде десять лет. При этом войте положение магистрата круто изменилось к худшему в силу наставших новых порядков. С одной стороны обессиление гетманской власти, а с другой – самовластительство полковника Жоравка повели к тому, что последний стал распоряжаться магистратом и его имениями по одному своему усмотрению. Мы уже видели, что одним из обвинений, поставленных стародубскими полчанами против Жоравка в 1719 г. (см. выше), было, между прочим, и то, что "п. полковник не тилко полчаном, але и слугам своим дворовым за домовую прислугу, ратушние села понадавал своими уневерсалами во владение", причем магистратские урядники не смели возражать уже и потому, что Жоравко мог, напр., магистратского писаря сажать на цепь и "киями страшить"...
Для ближайшего ознакомления с положением стародубского магистрата в первой половине XVIII в., приводим здесь последовательный рассказ о тех порядках, при которых происходило замещение войтовского уряда новыми лицами, со времени увольнения Демьяна Ермолаевича до конца гетманства Апостола.
В 1719 г. Демьян Ермолаевич отказался от войтовства, по-видимому, вследствие интриг двух членов магистрата, бурмистра Григория Злотника и райцы Семена Тихоновича Дорогинца, или Тищенка, как его называли в народе. Оба они искали войтовства. Вслед за отставкой Демьяна Ермолаевича последовало гетманское разрешение на избрание нового войта.
– Выборам предшествовали банкеты, которые устраивали главные кандидаты, Злотник и Тищенко, с целью увеличить число своих сторонников. Мещанство разбилось на две партии, которые и сошлись в ратушу (так назывался дом, в котором помещался магистрат), для избрания войта.
– Обе партии выкрикивали своих кандидатов, бранясь между собой, пока не одолела партия Злотника, как более многочисленная, начав выгонять из ратуши сторонников Тищенка... Об избрании Злотника составлен был приговор и послан в Глухов на утверждение. Вслед за этим приговором, туда же была послана на имя гетмана бумага от имени сторонников Тищенка, в которой писалось:
"Мы, все обще граждане стародубовские... милосердия жебруем (просим) да не былиб порабощены... от насилования самохотне упирающогося на власть войтовства п. Григория Злотникова, бурмистра, понеже таковый уряд без общего мирского согласия негдеже не собывается; яковой мирской общественной нужде и ваше панское было рассмотрение и яко слышно в народе, же и рейментарское ко всем гражданом было писание, дабы оное всенародно читано и волными голосами избрали на этот уряд властелина, которого не объявляли, но токмо дали известку в народ, абы сходилися ку дому царскому (в ратушу) для избрания войта. Прето цехмистры всякого ремесла повелевши своему братерству зайтися на таковую елиекцию, где при собрании числилось компутовне народу 600 человек; и – единогласно приговорили и вотум (голос) дали на п. Семеона Тихоновича Дорогинца, райцу майстратового, годным быти войтовской власти... А когда мы пришли до дому царского майстрату за тим намерением и некоторие з нас одозв сотворили, непременно даючи вотум на п. Дорогинца, а п. Григорию Злотникову отрицаючи, потому что и в прошлих годах, при покойном Спиридону Шираю, бывшому войту, пребыл нерадиво... яковых словес общенародних председающие особы на майстрате царском, не услышавши и супплеки не внявши, стали нас укоряти, называючи пяницами, костырами, грозячи кийовим боем и туремним вязением, иних биением тростю от собора изгнали, а других предстоящие слуги их повелением коснулися торгати ведуще до вязения, чого им отнюдь не достоило такового глумления и ругательства чинити над мещанами, которие з нас жолнер царского величества вектуем (кормим) и всякие долегливости мирские в росплатках меских отбываем... и тако уничтоживши народа собрание сами председящие особы совет совещали и слугам майстратовым росказали людей зысковати и нехотящих принудили до подписания рук на Григория Злотникова, избираючи на уряд войтовства... Но мы уходячи того, жебы не было такового сумнения и общенародного утеменження, як пред сим в ратушу поводилося, судов при повних куфлях не отправовати б, вином печатлеючи, кгды-ж от таковых нерадивых судов многие з мещан пришли до крайней нищеты и разорения, попремногу... милосердия жебруем... дабы нам не творено насилованя и самохотне на уряд войтовства напирающагося п. Григория Злотникова не поставляно, которого мы отнюдь не хощем..."
Затем мещане просят гетмана "поставить на уряд войтовства" Тищенка, прибавляя, что если последний не будет угоден, то пусть войта поставит сам гетман, но что Злотника они ни в каком случае не желают.
– Вслед за этим протестом, записанным, конечно, по внушению Тищенка, последний сам поехал в Глухов и начал здесь хлопотать у своих предстателей, которые на первый раз могли сделать только то, что гетман замедлил с ответом на просьбу об утверждении Злотника. Тогда по внушению уже Злотника, магистрат повторил свою просьбу, добавляя на всякий случай, что другого кандидата найти трудно, так как из тех, кто мог бы занять уряд войта, одни слишком стары, а другие – неграмотны. С этой просьбой поехал в Глухов сам Злотник и тоже начал хлопотать, с помощью своих предстателей. – Задобренные предстатели обоих кандидатов указали гетману как средство помирить претендентов – решить жребием, кому из двух, Тищенку или Злотнику, быть войтом. В этом смысле был написан ответный универсал в магистрат, где в присутствии всего мещанства "метнули жребий" – и он указал быть войтом Злотнику.
– Жаль стало Тищенку денег, потраченных при искании войтовства, и он, желая вернуть хоть часть их, обратился к гетману, откровенно объясняя, что, угощая перед выборами весь магистрат и мещанство, издержал "на банкеты" 967 золотых, которые и просил взыскать из магистратских доходов. Претензию Тищенка нашли в Глухове справедливой, и ему был выдан универсал на взыскание с магистрата указанной им суммы.
– Такое решение гетмана, последовавшее по одному голословному заявлению Тищенка, показалось магистрату уж очень несправедливым. Магистратские урядники, как сами они сознались, действительно участвовали при распитии одной бочки "нетерсименту" (испанское вино), но они никак не предполагали, что это угощение хозяин поставит им на счет. При том же счет был так преувеличен, что магистрат нашел необходимым просить Скоропадского помиловать его от несправедливой претензии Тищенка.
– "Не рассмотрительно магистратовых и прочих мещан перед ясневельм. вашою, опотварил (оговорил) Тищенко", писал новый войт к гетману, "ибо на банкете у него майстратовии и прочие люде, которых он обнесл, не бывали (кроме ему единомислних) и он в дворе своем банкетов не обыкл строити, и людей приймовати не умеет; и прошений – до людей не ходит и кроме води, жадних напоев не уживает. А если кого з майстратових или з мещан в нарочитый день 258), почастовал (попотчевал) яким трунком (напитком), тая почастка от майстратових сотников и цехов, грошовим и пироговим поклоном, да и от ратуши приходами, нагородилася непоровнане (с излишком). Самая его то людская грубость повела (из-за) оного роду кубка пива, ясневельможность вашу турбовать не срамно.
– К тому бочку нетерсименту поставил (в поданном гетману счете) в сту рублях, а дал за оную толко 50 талярей битых, свидетель (тому) Иосиф Самусенко; подлуг теди Самусенкова свидетельства, не отрикаем и должни оную сумму Тищенку заплатити.
– Покойний п. полковник (Жоравко) узял у Тищенка бочку вина ренского и декляровал ему заплатити; но он там где надлежит, не доправляет плати, а вгорнул бочку вина в почестку и хочеть плату взяти з миру неналежне.
– Судбы божии голосу людскому согласуючие, чрез жребий не пустили в майстрате войтовского Тищенку заседати местца. На кого ж ищет? – В руках его жребий ему есть!"
Так говорит в своей бумаге войт Злотник, разумея, что жребий не указал Тищенку быть войтом, а потому-де нечего ему срывать свою досаду на мещанах, распивших предложенную им бочку нетерсименту 259)... В заключение войт просил, чтобы гетман дозволил заплатить Тищенку только за одну бочку нетерсименту.
– Какой результат последовал по этой просьбе, неизвестно; вероятно, впрочем, что и в Глухове наконец нашли, что задобренные предстатели Тищенка чрез меру благоприятствуют ему, и гетманский универсал о взыскании 967 золотых остался без исполнения, как это нередко бывало с подобными универсалами... По крайней мере, Тищенко за сим успокоился, не покидая, впрочем, надежды сделаться войтом позже.
___________________________________________________________________
258) Под "нарочитыми днями" здесь разумеются праздники Рождества и Пасхи, "где обыкло есть до началников ходити с святочным поклоном". Поклон заключался в каком-нибудь приношении ("ралец") деньгами или съестными припасами.
259) В этой же бумаге Злотник приводит, между прочим, "ведение причин Тищенка, для которых отступили мети его за войта, вотовавшие на него". Из этих "причин" видно, что Тищенко давно уже прокладывал себе дорогу к войтовскому уряду посредством всяческих угождений Жоравке, рассчитывая на его помощь при этом. Указывая факты, Злотник говорит:
"Чрез Тищенка лукавство Поипутская сотня ("волоская") одишла от города в порабощение полковничое, ибо он удал (ложно объяснил) будто тая сотня от прежних времен, определена есть на кухню полковничую. Таковым уданем впал в респект полковникове, а месту (городу) и миру зделал худо. З тих мер покойний п. полковник чрез неусипное свое Тищенку старание, промовал оного ж на уряд стародубского войтовства.
– Звикл был говорити Тищенко: п. полковник (Жоравко) некого не боится и кто ему что может учинити?
– Надаремно за оним вы заводитеся!
– Во всем покойному полковникове согласовал, а о общом добру не дбал...".
Отсюда видно, что Тищенко противодействовал стародубским полчанам при подаче ими жалобы на Жоравку (см. выше). Всеми этими "причинами", говорит Злотник, Тищенко и вооружил против себя стародубское мещанство, и "з тих мер за голосом людей, не поблагословило небо носити уряд войтовства Тищенков, чрез жребий апостольский..."
– Злотник пробыл на войтовстве три года и весной 1722 г. умер. Скоропадский в это время был в Москве, и Тищенко немедленно обратился к своим предстателям, находившимся около гетмана, прося устроить его войтом если можно без выборов, на том основании, что он уже был выбран раз на этот уряд, в 1719 г.
– И эта просьба Тищенка найдена была у гетмана уважительной, так как в начале мая 1722 г., тогдашний наказный полковник Корецкий получил от гетмана из Москвы следующий "лист":
"Вестно нам учинилося, что войт майстрату стародубовского Григорий Злотников окончил житие свое; а на его местцу там в майстрате з настоящих урядников такового человека нет, который бы могл справно и управително всякие порядки належите содержать; сего ради памятаючи мы, что еще прежде избрания на войтовство покойного Злотникова, на Семена Тишковича болше од значнейших мещан да и от посполства к получению ему того уряду, вотов было, навет и небозчик полковник болше на его являл свое соизволение, чрез сей наш лист жадаем и приказуем вашей милости, абы вышовши в ратуш при собрании обиклом урядников и посполства, сей наш лист велел вычитати и по прежних их вотах, вручил указом нашим помянутому Симену Тишковичу правление войтовского тамошнего уряду, до далшого нашего утверждения, которий би з помощию писара майстратового, як давнейшого в майстрате, и других ратушних урядников, правдою и радением оное правление в ползу и прислугу общества старался вести и содержати прежним порядком и обыкновением. А чтоб ему, п. Тишковичу, в том правлении од подручних ему было належитое послушенство, вручи оному сей наш лист..."
Таким образом, Скоропадский нашел возможным поставить Тищенка войтом лишь на основании прежних выборов, и хотя в "листе" и говорилось, что это делается "до дальшего утверждения", но о новых выборах при этом не упоминалось. Видно, что советчики гетмана – они же, должно быть, и предстатели Тищенка – были уверены, что такое распоряжение будет принято стародубскими "гражданами" беспрекословно и только нашли нужным несколько задобрить тогдашнего магистратского писаря, Григория Отвиновского, упомянув о необходимости его помощи... Став войтом по этому распоряжению гетмана, Тищенко был, конечно, уверен, что последует и "дальшее его утверждение", когда Скоропадский вернется из Москвы. Но Скоропадский, вернувшись в Глухов 27 июня, 3 июля умер. Тищенко остался в положении очень неопределенном, и такое его положение сознавали и стародубские "граждане", видимо, не желавшие иметь Тищенка войтом.
– Наставшая вслед за смертью Скоропадского в Глухове коллегия поставила, на первый раз, всю Малороссию в недоумение о пределах её власти; недоумевали и стародубские мещане – к кому следует им обратиться с просьбой о разрешении произвести выборы действительного войта, на место умершего Злотника. Между тем, магистратский писарь Григорий Отвиновский, думая, что со смертью Скоропадского предстатели Тищенка потеряли прежнюю власть, решил попытаться самому попасть в войты и стал подбирать партию.
– Тищенко испугался этого конкурента и поспешил написать в Глухов, набрасывая тень на Отвиновского и в тоже время стараясь узнать, что там думают об избрании нового войта. Бумага была написана на имя генерального писаря Савича, в котором Тищенко думал видеть по-прежнему главного заправителя дел, каким он был при умершем гетмане.
– "Общенародно соболезнуем и плачемся, – писал Тищенко от имени магистрата, – о преставшомся рейментару... яко оставил есть осиротелую всю Малую Россию, а наипаче полк Стародубовский и самий город Стародубов вдовствующий, без начальника главного, полковника, и без гражданского правителя, майстрату стародубовского войта. Нечаянной смерти его рейментарской особе, з божеского окроку собывшойся, общенародно молим души его невинной вечного упокоения, а у вашой панской милости, понеже императорского величества новый в ратушах малороссийских денежного и хлебного збору, прислан печатный указ, як меем убогою ратушою управлятися, просим наставления, дабисмо удостоилися по прежним нашим правам обобрати якого нам майстратового стародубовского войтом, волними и всенародними голосами, кого Бог изволит.
– Тут же доносим велможности вашой, сторонни п. писара нашого майстратового, которий будучи от килка лет при майстрате, убогатившися, до всяких дел правителствующих обтягощен и отнюдь своей особою не хощет прилежно так в судах помоществования в своем звании творити, яко в приходах и росходах общенародних приложити тщателно, под сее трудное время; а иле без п. войта целого, против себе некого не ставит, до болшой власти себе промуючи..."
Никакого, однако же, ответа на эту бумагу получено не было.
– Тогда Отвиновский, по-видимому, убедил магистратских урядников, что с учреждением коллегии (которая "учинена токмо для того, дабы малороссийский народ ни от кого утесняем не был") выборы войта могут быть произведены и без разрешения генеральной старшины, и – выборы состоялись 1-го января 1723 г. Выбран был войтом Отвиновский, пообещавший при этом мещанству защиту от полковой власти, а урядникам – льготу от некоторых повинностей. Обещания эти скреплены были письменным актом 260).
___________________________________________________________________
260) В акте было написано:
"Року 1723, мес. януария 1 дня. Я нижеподписавшийся, чиню известно сим моим рукоданным писанием, иж з провиденции всемогущого Творца, а по ухвале перве посполитих людей, потом особ майстратових урядников, всех обще согласия приговору, принявши уряд войтовства, так мею поступовати, стояти непременно по нижеявленним пунктам, а неиначе:
1. Панове майстратовии повинны в послушенстве всегда быть против началника своего, до поради общой майстратовой.
2. За посполитих людей, градских и волоских, в работизнах, платежей излишних, обстоевать и не допускать, хто з них употребляеть.
3. Без поради панов майстратових недоброго дела не вщинать и жадних судов в доме своем не судить.
4. Панове майстратовии были б в милостивой бачности, не потягать бы их до посполитой належитости, яко то: постоях жолнерских, платежей всяких и обругання от присланних особ, от лица гетманского.
5. Всяк з мещан и волоских людей мел уряд майстратовий не дерзал бы з чолобитною до суду полковничого, от чого многии знатне отпадають и приходять до великого разорения, в той час майстратових обносять словами, не стоять за нас; на таковых штрафы взять без поблажки.
6. Войтове жить при маетности прежде бывших войтов покойных, Озаровцы.
7. С ким и на кого имел гнев, не памятозлобствовати. Григ. Отвеновский, войт майстр. старод."
Но когда о выборе Отвиновского донесено было в Глухов, то Полуботок, не признав этих выборов, как сделанных без его разрешения, немедленно распорядился об увольнении Отвиновского не только от войтовства, но и от писарства. Вместе с тем последовало распоряжение о выборе войта, в присутствии двух присланных из Глухова комиссаров. На новых выборах, 14 января 1723 г., выбраны были два кандидата – Семен Тищенко и бурмистр Яким Андреевич, или Андреенок, как звали его в народе. В составленном при этом протоколе было сказано, что немедленно после выборов Тищенко заявил, что он от войтовства отказывается. Донося Полуботку об избрании Андреенка, тогдашний наказный полковник Корецкий просил "и з войсковой стороны оному кандидату изволением божиим и панскою властию, войтовский уряд совершити". Но отказ Тищенка, по-видимому, был вынужден Корецким, который покровительствовал Андреенку, давшему обязательство, в противоположность Отвиновскому, уважать полковничью власть и повиноваться ей 261).
Несмотря, однако, на старания Корецкого об Андреенке, Тищенко не терял надежды на войтовство и отправился в Глухов хлопотать, чтобы быть войтом ему, на основании распоряжения Скоропадского, присланного из Москвы весной 1722 г. Хлопоты Тищенка едва было и не удались, потому что на донесение Корецкого был заготовлен в генер. канцелярии такой ответ: на донесение ваше о выборе на уряд войтовства двух кандидатов, из которых представляется Яков Андреевич, а Семен Тищенко будто отказывается, находим нужным объяснить, что по справке с делами оказывается, что по распоряжению умершего гетмана, был определен прежде сего Семен Тищенко, почему и мы согласно тому гетманскому распоряжению,
"его, Тищенка, поставити войтом майстрату стародубовского приказуемо, которого и нехотяща к тому, меешь вашмость убедити; он же до того звания войтовского з указу и з послушания за свое в месте (городе) жителство, должен месту служити без отречения принятися и всякие в месте порядки як належит управлять повинен, понеже як чуем он, Тищенко, человек есть справный и добросовестный".
Ответ этот, заготовленный уже 1 февраля, показывает, что Тищенко нашел в Глухове прежних благоприятелей и в прежней силе. Едва ли ошибемся, если скажем, что за Тищенка и теперь, и прежде предстательствовал генер. писарь Савич, которому нужен был податливый войт в Стародубе, для округления его маетностей в Топальской сотне. Савич, вероятно, сочинил и ответ Корецкому на представление о Якове Андреенке. Но прежде чем заготовленная бумага была послана, в Глухов приехал сам Андреенок; а вслед за ним Корецкий, со всей полковой старшиной, повторил о нем свое ходатайство, говоря, что
"мещане все едностайне вота свои дали за едного п. Якова Андреевича, бурмистра старод., который зараз по смерти покойного Григория Злотникова, належите ведет гражданские порядки",
почему полковая старшина и со своей стороны признает Андреенка достойным уряда войтовства. До получения этой бумаги в Глухове, Андреенок успел уже задобрить влиятельных людей, и генер. старшина, получив 1-го марта второе представление Корецкого, на другой уже день отвечала последнему:
"Писал вмть до нас, же п.п. майстратовые старод. не имеючи в городе своем по смерти п. Григория Злотникова, совершенного войта, избирают на тот войтовства уряд согласным изволением буймистра своего п. Якова Андреевича, за которым и вмть вкладаешся, жебы он по желанию людском, был при том уряде захован. Теды мы як людскому изволению, так и вмти вложениюся не рекузуючи, позволяем вмти вручити тот войтовства уряд ему, п. Якову Андреевичу". ___________________________________________________________________
261) Обязательство Андреенка такого содержания:
"Я на подписе именований, ежели изволением божиим по милости зверхнейшой власти велм. его мил. п. полковника чернеговского и енеральной старшины, подлуг вотов майстрату старод., бурмистров, райцов, лавников, посполитых, цехмистров, квартирних меских и волоских сотников, удостоюся приняти совершенний уряд майстратового старод. войтовства, то пред Богом и пред зверхнейшою войсковою властию совестно християнско облекгуюся по пунктам Григория Отвеновского власною его рукою закрепленних и майстрату данних, не поступать и оние пункта маю весма уничтожить и скасовать; а з повинности моей и власти полковничой, якой прежние за всех гетманов бывшие войты, так и я з местца войтовского уряду зо всем майстратом, всегда во всяких войсковых и гражданских случаях, указов гетманских и стародубов. полковника по давних порядках, слухать, повиноваться и волю гетманскую и власти полковничой и войсковой исполняти, что совестию моею християнскою и рукою моею власною на сем моем писании, закрепляю, в потомний час. В Стародубе. Р. 1723. януариа 21. Бурмистр и кандидат на войтовство майстратовое подписался рукою власною, Яков Андреевич".
В Андреенке мы видим войта, который после избрания его на этот уряд, письменно обязался не выходить из полковничьего послушания и, таким образом, открыто подчинил и свою, и магистратскую власть – власти полковника. При таком положении дела "гражданские порядки" стали зависеть от власти полковых урядников, и магистрат мало-помалу должен был обратиться в другую полковую канцелярию, ведавшую не казаков, а стародубское мещанство. Так оно и сделалось со временем. Мещане понимали, что войт их, став под покровительство полковников, будет заботиться только о личных своих интересах, зная, что полковничья власть из-за таких же личных интересов всегда его поддержит, если мещанство попытается избавиться от такого войта. Андреенком мещане были недовольны, но не решались заявить своего недовольства, находясь под давлением сначала Корецкого, а потом назначенного царем Кокошкина. Но как только последний был смещен и место его временно занял полковой сотник Бороздна, мещане немедленно обратились к последнему с ходатайством о разрешении выборов, полагая, что власть полковника после Кокошкина стала сильнее власти генеральной канцелярии. В январе 1726 г., Бороздне подано было мещанами такое доношение:
"В прошлом 1723 г., когда стал войтом войтовства майстратового старод. уряд на вакансе, тогда за промоциею Петра Корецкого, на тот час полковника наказ. старод., а по прилежном прошению нынешнего войта Якова Андреева, на един толко год полецен означенному Андрееву тот уряд войтовский в управление. И любо мы чрез оний 1723 г. усмотрили были его быти на том уряде незгодность, однак в начале щасливого прибитиа в Стародубов на полковничество велможного его мил. п. Иоанна Леонтиевича Кокошкина, не смели его предложением турбовати, иж бы избран был инний згоднейший, вместо Якова Андреевича, на войтовство, и того ради чрез 1724 г. придержился войтовского уряду, с великою нуждою за недоумением и недолужностью ко отправлению прилучающихся дел; аже под нынешнее время, требует нужда справного и во всем досконалого в майстрате правителя, того для при сем нашом доношении просим вашого благородия позволения по давном нашом обыкновению, сего Якова Андреева от войтовства оддалити, а вместо его на тот уряд в кандидати до воле велм. его мил. п. Иоана Леонт. Кокошкина и вашого благородия, кого Бог пошлет избрати, которий бы могл по своей верности и должности, надлежащии дела со всяким усердием оправовати".
– Бороздна, однако ж, не признал за собой права лично разрешить эту просьбу и послал ее в генеральную канцелярию, а последняя передала эту бумагу на разрешение Малороссийской коллегии.
– Но когда через месяц стародубцы повторили свою просьбу, то глуховские "правители" наши возможным сделать временное распоряжение и 2-го февраля "приговорили":
"Выдать указ до наказного полковника старод., дабы он за согласием урядников майстратових и других мещан тамошних, изобравши якого человека добросовестного и справного, приказал ему за войта всякие дела в майстрате управлять до времени, покамисть на посланную в коллегию промеморию ответ и резолюция учинится".
Такого разрешения добился Бороздна личным предстательством у "правителей" за стародубских мещан, причем, как видно, он желал провести в войты Тищенка. Но за Бороздной приехал в Глухов и Андреенок; и как только Бороздна получил разрешение на выборы временного войта, Андреенок подал в генер. канцелярию протест, в котором говорит: по присланному указу от войтовского уряду меня отставили, а за какую вину, того в том указе не выражено.
"Не ведаючи прето я за собою моей вины за что мене теперь поткало такое бесчестие, что прежде сего не только наказный, але и целый полковник не силен был без воле гетманской майстрату нашего войтов скидать или наставлять; а тепер за единым весма неправедним уданем двох или чотирох моих суперников, кроме всякой слушности и доказательства, отдалено мене от уряду, на которий я не толко з войсковой енер. канцелярии мею потвержене, но и с коллегии малор. выдан мне указ..."
Указание Андреенка, что он на стародубское войтовство имеет указ коллегии, испугало правителей, и они немедленно сделали новое распоряжение (1 марта) – "о бытии ему Андрееву до согласия з молор. колегии майстратовим войтом по прежнему".
– Узнав об этом новом распоряжении, Бороздна, ожидавший в Глухове результата хлопот Андреенка, в тот же день выехал в Стародуб, и несмотря на то, что вдогонку ему был повезен "указ" об оставлении войтом Андреенка, 2-го марта уже произвел новые выборы, на основании указа 2-го февраля, а 3-го марта писал в Глухов:
"сего 725 г. мес. марта 3 д., за прибитием моим в Стародубов з Глухова, майстратовие урядники з волоскими и квартирними сотниками, цехмистрами и братством и всем посполством, единогласно избрали на войтовство майстратовое стародубовское здавна заслужоного в майстрате райцу Семена Тихоновича, о котором новоизбранном войту покорне доношу канцелярии войсковой енер."
Видно, что Бороздна старался не столько за мещан, сколько за Тищенка. Но все его старания были уничтожены полученным из Глухова ответом, что
"ненадлежало было ему (Бороздне) получивши указ, повелеваючий Андреевичу прежний его уряд привернуть, а барзей по оному весма не доводилося б ему действовать власне на едину укоризну и уничтожение оного, ибо совершенного войта ему указом ставить не предложено... Однак диссимулюючи такое его о помянутом указе пренебрежение, повторително предложить, дабы он з войтом Яковом Андреевичом учинил так як прежний указ об нем Андреевичу опевает (говорит); а Тищенка, которий без указу енер. войск. канцелярии упором и самоволием на тое войтовство произведен, отставил бы, опасаясь за показанное од его указу неисполнение, штрафа и войскового наказания".
По получении этого ответа в Стародубе, мещанство взволновалось, понимая, что разноречивые распоряжения генеральной канцелярии вызываются лишь взятками, которые берут там... О волнении мещан Бороздна доносил в Глухов, говоря, что когда он приказал магистратским урядникам,
"абы по прежнему приняли Якова Андреевича за войта", то все мещане "единостайне ставши при упоре, отказали: воля де в том канцелярии енералной, а мы сего Якова Андреевича яко прежде не избирали на войтовство и не было о нем жадного благоволения гражданского общого, ведлуг порядку нашего посполитого и давного, але втиснулся был самоупором на уряд чрез знатние датки (взятки) старшине енералной и протчим данние, так и тепер не хочем и не приймуем его, Андреевича, за войта, понеже де у нас войтовство не упривилеованное единому, але если добр и искусен и обстоятелен будет войт, то и сами майстратовии и посполство придержуемся оного; а если не угоден, то избираем инного згоднейшого на тот уряд, подлуг давного посполитого порядку..."
Но – на это донесение из Глухова отвечали только, что войтом должен оставаться Андреенок.
– Однако ж, последнему трудно было бороться с общим против него недовольством, и он в мае 1725 г. сам наконец отказался от войтовства. По крайней мере, так писал магистрат в Глухов, настаивая на разрешении выборов нового войта. На этот раз генер. канцелярия вовсе ничего не отвечала.
– Номинально войтом продолжал быть Андреенок, но в дела магистрата он не мешался, которыми правил один из бурмистров, Исак Яковлевич, под наблюдением полковника 262).
– В таком неопределенном положении дело о стародубском войте оставалось до апреля 1727 г., когда полковник Пашков усмотрел "в магистратском правлении нерадение", происходящее от того, что "наказный войт Исак Яковлевич за старостию своей и что весьма (вовсе) неграмотен, не может в том управиться и действительно быть", предложил Андреенку быть по-прежнему войтом, на основании указов генер. канцелярии 1725 г. Сделав это распоряжение, Пашков донес в Глухов только о непорядках, происходящих в майстрате, не упоминая ничего о своем распоряжении относительно Андреенка. Получив это донесение, генер. канцелярия, как будто забыв все свои распоряжения относительно оставления войтовского уряда за Андреенком, отвечала Пашкову, чтобы он, собрав всех магистратских урядников и мещан, спросил их – кого желают они иметь войтом, Тищенка ли, который определен на этот уряд по распоряжению Скоропадского в 1722 г., или кого другого. К этому канцелярия добавила, что, усмотрев на некоторых донесениях из стародубского магистрата подпись Андреенка, как войта, она предлагает Пашкову, запретив ему "до войтовского правления вступать и подписываться войтом", поручить должность войта "до указу" бурмистру Исаку Яковлевичу. Такое распоряжение сделано было 10 июня. Но прежде чем оно было исполнено, Андреенок, уведомив генеральную канцелярию, что Пашков приказал ему быть войтом по-прежнему, просил "подтвердительного указа". Вследствие одной этой просьбы, прежнее распоряжение было отменено, и 6-го июля послан был в Стародуб указ о бытии войтом Андреенку... Видно, что генер. канцелярия всегда была готова удовлетворить выгодного просителя...
Эта игра глуховских властей со стародубскими мещанами прекратилась с поставлением Апостола гетманом. На просьбу, обращенную к новому гетману, об избрании войта, последовало разрешение произвести выборы нового войта "по давнему обыкновению", причем приказано было Андреенка тогда же отставить от уряда, поручив исправление последнего тому, кто правил им пред тем. По этому разрешению был выбран прежний магистратский писарь Александр Злотник, бывший в это время бурмистром.
– С выбором Злотника стародубское мещанство наконец успокоилось и в таком покое пребывало до смерти этого войта, в июле 1730 г. По донесению полковника о смерти Злотника, гетман опять разрешил выборы "двух или трех кандидатов", причем "декляровал", что кого из кандидатов он "усмотрит угоднейшим и способнейшим к уряду войтовства", того и утвердит.
___________________________________________________________________
262) В какую зависимость Пашков поставил магистрат от полковой власти, видно из его инструкции 1726 г. тогдашнему стародубскому городовому атаману, Озерскому. В одном из пунктов этой инструкции сказано:
"всегда быть ежедень, в ратуше и приключаючие ко отправлению дела купно з майстратовими урядниками, отправлять и в достойном месте подписывться и обо всех майстратових порядках знать и быть сведомым о приходах".
К этому следует добавить, что городовой атаман был собственно полицмейстером города, наблюдавшим за чистотой и порядком в городе.
– Выбраны были два кандидата, бурмистр Андрей Демьянович и известный уже Семен Тищенко, о чем и донесено было в Глухов. Но к всеобщему удивлению, в ответ был получен следующий универсал:
"Известно нам учинилося, что войт старод. Александр Злотников умер, а в майстрате без войта совершенного править некому. Прежний же войт старод. п. Яков Андреевич презентовал нам данние ему писменние по волном обранию на войтовский уряд, утверждения покойного полковника чернеговского Павла Полуботка з енер. старшиною и бывших енер. канцелярии правителей; а по умертвии войта Злотникова, хочай прислан к нам от майстратових урядников и мещан тамошних выбор на тот войтовский уряд кандидатов, однак мы не отдаляючи оного прежнего войта, п. Якова Андреевича од того войтовства и не утверждаючи ж его тепер до розиску, которий полецилисмо виинквировать о майстратових приходах и росходах, определяем оного п. Якова быти войтом до далшого нашего определения. Затим, абы п. полковник наказный старод.... правление оного войтовства уряду п. Якову Андреевичу поручил бы, которому майстратовие урядники з мещанами отдавали бы надлежащее послушенство и честь..." Универсал этот показывает, что и при Апостоле генер. канцелярия продолжала свои прежние традиции – и, пользуясь старостью более или менее безупречного гетмана, делала непоследовательные распоряжения, если пред ней стоял такой проситель, как Андреенок, который с 1723 г. отвез в Глухов, должно быть, немалую часть своего дохода от стародубского войтовства...
Получив этот универсал, стародубское мещанство уже и не протестовало; видно, что за восемь лет борьбы с канцелярскими ухищрениями оно потеряло всякую энергию, окончательно убедившись, что "старые порядки" и "прежние обыкновения" должны были уступить развившемуся в глуховских канцеляриях взяточничеству. Поставленный войтом волей гетманской канцелярии, Андреенок на этот раз правил магистратом до своей смерти, в феврале 1732 г.
– Затем та же канцелярия на просьбу стародубских мещан о разрешении выбрать нового войта, отвечала только через год 263)...
Таким образом, стародубский магистрат более десяти лет, начиная со смерти Скоропадского, был поприщем интриг разных лиц, преследовавших при этом одни корыстные цели. Магистратское хозяйство, служа лишь средством наживы для полковых и магистратских урядников 264), дошло до такой степени упадка, что самая "ратуша" в это время представляла собой одну полуразвалившуюся избу, причем и той половина отнята была полковою старшиной. Александр Злотник, единственный из войтов этого десятилетия, взявшийся было за приведение в порядок магистратского хозяйства, писал в 1726 г. гетману:
"Ратуш наша стародубовская от обетшалости строения, вся обвалилася, токмо на едних подпорах содержится; и во время дожда вся насквозь течет, же не имеемо где книг и других дел майстратских содержать вцелости; которую з фундаменту ныне... реставровати намерилисмо, на якую реставрацию рабски просим милостивого позволения. А поневаж в сем обетшалом ратушном строении, под едною ратушною кровлею и в едной стене, противная изба для выгоды ратушной здавна устроенная имеется, а на оном местцу пристойно судебной избе быть, як и прежде на этом же местцу, была устроена, з которой кгды нынешние заведовци (правители полка, см. выше) взимают наемний роковий до скарбу войскового платеж, того ради просим милостиво указать, даби заведовци полковние для новой реставрации в збуреню тоей противной избы, не чинили запрещения..."
На место умершего Андреенка в 1733 г. был избран Антон Коменок, который оставался войтом до 1760 г.
– При нем положение магистрата совершенно изменилось вследствие изъятия из ведения последнего "волостных" сел. Часть последних была отобрана сначала "на ранги" войсковой старшины, вследствие указа 22 августа 1727 г. 265), а затем остальные магистратские села были отобраны около 1740 г. "на корону" и отданы в ведение "скарбовой канцелярии". Круг магистратского хозяйства ограничился одним городом. Как незначительны стали с этого времени обязанности стародубского магистрата относительно общественных повинностей, видно из следующей его записки, составленной в 1754 г., в ответ на запрос генеральной канцелярии – в чем заключаются магистратские доходы и куда они употребляются. На этот запрос магистрат отвечал:
"Имеются при оном магистрате, важниця меская (городские весы), млин меский, в котором магистрату две части, а третая бунч. тов. Михайлу Шираю, да мелница Шаршавицкая вся и Артюшковская, в которой две части магистратских, а третяя казаков Ятченков, с которих приходов употребляеми были и употребляются в росход: лекару городовому за силу указа главной медицинской канцелярии, в жалование на месяц по 12 р., Писару майстратовому по 30 р., пшенице по 2 четверти, ржи по 6 четвертей и подпискам майстратовим в год по 5 р. и по 4 четв. ржи; сторожу едному в год по 3 р. и по 4 четв. ржи, атаману шелвашному по 6 р., важничому по 7 р., писару важничому по 6 р., служителю важничому по 5 р., дзеgармистру (часовому мастеру) мескому по 10 р. и по четверти жита. А кроме того с тех же приходов исправлялся вновь острог с паль дубовых, турем брусованих 4 и една хата, и до оних турем замки и железо для оковки и для сделания на колодников кайданов и цеп. Також 6 городовых башт и при них мостов, а внутр города – колодезя з шопою и до оного з оковкою железною цебров; да для почт капитану гарнизонному за силу генер. канцелярии указа, устроен двор и по городовим баштам для салдат карулние изби, а для содержания аммуниции амбари два, також на зборную канцелярию хата с комнатою исправляема... Да разним приезжаючим в Стародубов чинам по указним делам, кому надлежало, давались презенти; також во время проежаючих чрез Стародубов и стоящих винтерквартерою в Стародубе разним генералам и другим персонам, исправляеми были харчи и другие потребности. А кроме того покупается до магистрату старод. свечи, бумага, сургуч, воск и на прочие росходи з тех же приходов употребляется. Что же при оном магистрате имеется на росходи магистратские два млини Газуцкий и Вистриковский, то такови млины ныне состоят в прорве от давних лет, на коих не точию клеток, но и ставов нет и оних нине подчинить неким; а спрежде такови млини подчиняеми были з свободних сел мужиками, какие были при магистрате стародубовском".
___________________________________________________________________
263) Все приведенные сведения о старод. магистрате и его войтах взяты из "дела о Старод. магистр.", в Киевск. Центр. Арх., №480.
264) Стародубские мещане в одной своей жалобе за это время, между прочим пишут:
" обложили нас не против силы нашой майстратовские урядники поборами, якого окладу немеренного же не каждий з нас может для убожества зобратися на отдачу, сего ради за караулом держано и до шелваху сажано. А мы квартируем жовнеров (солдат) даем провианта, кроме поборов, и всякие налагаемые росплатки платим, подводи служим и всякие повинности отбуваем... А они, урядники майстратовии, що з нас берут, що з волости витягивают, що важницю запродают, и млини меские заставляют, а к тому хто з войскового товариства правуючися положит на майстрате гроши, оттоль пожитки собе привлащают и пускают в росходи... а такие гроши розшафовавши и между себе пустивши, на посполство побори налагают...".
265) Полн. Собр. Законов, т. VIII, №5324, п.10.
Текст приведен по изданию: Описание старой Малороссии. Материалы для истории заселения, землевладения и управления Ал. Лазаревского. Том первый. Полк Стародубский/ Под общей ред. О.Р.Вязьмитина, — Белые Берега: Группа компаний "Десяточка" (издательство Белобережье), 2008. - 560 с.