На главную

 

 

Полковые хоружие ²³²)

 

Полковые хоружие   за это время: Леон Христофорович Хмелевский, 1650. Василий Валькевич, 1661–72. Тимофей Улезко, 1687. Прокофий Силенко, 1690. Иван Юркевич, 1702–706. Данило Федорович Кольчевский, 1706. Федор Сидорович Скоробогатый, 1708. Степан Якимович, 1712–30. Федор Семенович Данченко, 1732. Андрей Мойсеевич Рубец, 1732–37. Петр Яковлевич Малишевский, 1738–41. Григорий Данченко, 1738–58. Михайло Степанович Якимович, 1741–60. Григорий Гаевский, 1760–63. Федор Малишевский, 1762–63. Григорий Савицкий, 1777–79.

___________________________________________________________________

²³²) Начиная с гетманства Скоропадского, хоружих было по два, старший и младший; последний назывался хоружим "значковым". Старший хоружий оберегал большое полковое знамя, "корогву", а младший – "полковой значок", меньшее знамя.

 

Леон Христофорович Хмелевский, 1650

Хмелевский – сын основателя д. Хмелевки и д. Случка, служившего при поляках в Стародубе. По изгнании поляков, Леон "од першого ходу войны Хмельницкого, имея всего 20 лет от роду, поставлен был хоружим в Стародубе, за сотничества Полуляха и служил долго...". Так рассказывал один из братьев Леона.

 

Василий Валькевич, 1661–72

Из царской грамоты 1721 г., данной Петру Вас. Валькевичу, видно, что Василий Валькевич в 1661 г. был уже полковым хоружим; в этом году он получил от Рославца, тогдашнего наказного полковника, с. Меженики. Хоружим он оставался не менее десяти лет; по универсалу 1672 г., за ним утверждено было значительное земельное владение в с. Пантусове, которое затем подтверждено было и Мазепой в 1688 г., когда Валькевич был уже в отставке. Женат был Валькевич на дочери богатого новгородсеверского мещанина Пригары, которая, овдовев, жила нераздельно с сыновьями Степаном и Петром, устраивая и увеличивая маетности, приобретенные мужем. Старший сын хоружего служил бунч. товарищем и оставил по себе память лишь в том, что один из его сыновей Захарий, в монашестве Зосима, был архимандритом Киево-Печерской лавры ²³³).

Младший сын хоружего, Петр, был известным дельцом своего времени; начав службу в генер. канцелярии в 1714 г., он после смерти Скоропадского стал её "реентом" и "довольную во всей Малой России силу тогда имел", как говорит один современник. Другой современник рассказывает, что Петр Валькевич "изобиловал разумом а наипаче знанием прав" и что "государь Петр Великий, познав его дарования, при случае взятия под стражу Полуботка с товарищи, предлагал ему остаться при его особе; но склонность жить на своей родине и чаяние быть в оной в большом чине, побудили его просить об отпуске в дом". ²³⁴)

На родине Валькевич нажил богатые маетности и в 1741 г. сделан был генер. есаулом. В этом ранге он и умер в 1758 г., оставив одну дочь Софью, которую, за ее богатство, гетман поспешил высватать за своего племянника Михайла Будлянского. Теперешние стародубские Валькевичи происходят от бунч. тов. Ивана Степановича Валькевича.

___________________________________________________________________

²³³) Зосима Валькевич был "последний по древнему праву лавры вольными голосами избранный лаврский архимандрит и последний ставропигиальный особый от епархиального ведомства, настоятель лавры". Из выбранных пяти кандидатов, император Петр III утвердил 1 февраля 1762 г. Зосиму Валькевича, может быть, по предстательству гетмана Разумовского, племянник которого был женат на двоюродной сестре Зосимы.

²³⁴) Описание всех обитающих в Российск. госуд. народов. Спб., 1799 г., ч. IV, стр. 324.

 

Тимофей Улезко, 1687.

 По низложении Самойловича, Мазепа выдал Улезку 4 окт. 1687 г. другой универсал:

"Ховаючи мы в респекте нашом рейментарском всякого способного до услуг войсковых, контентуем ласкою нашею далеко барзей того, который для особливой працы военной настановленный, яко и п. Тимофеа Улезка уряд хоружества, тоесть значок полковой маючего, до працы далшой заворочуючи, заховуем при нем село Рохманов..."

 Пихторовкой – "по изгнании ляхов з Украины, владел шляхтич прозываемый Кохановский, по гетманским универсалам; а по Кохановском владел Пихторовкою полковник Рославец". После Рославца Пихторовка отдана была тому же Тимофею Улезку, по "листу" Якова Самойловича, 1686 г.,

– "Видячи мы Тимоха Улезка, хоружого, способного до услуг наших и войсковых... надаем ему ку вспартю его домовому, село Пихторовку до далшой ласки нашой...".

 Рохманов и Пихторовка остались во владении Улезка и после того, когда он перестал быть хоружим.

У Тимофея Улезка было двое детей: дочь, бывшая замужем за рохмановским священником Симоницким, и сын Михайло, который в 1706 г. был взят в плен шведами, в Несвиже. Три малолетние дочери последнего вырастали под опекой деда, старого Улезка, который четырнадцать лет ждал сына из плена и, не дождавшись, в 1720 г. умер. Дочери Михаила Улезка, по неизвестности будущего их материального положения, за долгим отсутствием отца, все повыходили замуж за людей простых. Рохманов и Пихторовка остались без "державцы", так как ни к Симоницкому, ни к дочерям Михайла Улезка – перейти не могли.

Это обстоятельство, как кажется, давно уже предусматривал полковой есаул Березовский, начавший еще при жизни Тимофея Улезка принимать некоторые меры, чтобы стать после его смерти рохмановским "державцей". Обыкновенным приемом в таких случаях была – "скупля" и затем просьба к гетману, сначала – о подтверждении скупли, а потом – и об универсале на самую маетность. Еще при жизни старого Улезка, Березовский купил "грунт" у одного из рохмановских крестьян, о чем узнавши, Улезко поспешил пожаловаться Скоропадскому. Гетман тогда же выдал ему универсал, которым приказывал,

"абы нихто с полчан стародубовских в селе Рохманове, маетности Тимофея Улезка, жадных грунтов, под утрачением грошей данных за скупли и самих скупель, не важился скуповати, а п. Березовский плецу чрез Василия Звонника неслушне заведенного, принявши свои гроши, уступил конечне".

Но Улезко был уже очень стар, чтобы выжить из своего села такого человека, как Березовский. Последний не только не обратил никакого внимания на гетманский универсал, но по смерти Тимофея Улезка успел выпросить себе у того же Скоропадского и весь Рохманов.

 – Но вслед за отдачей последнего Березовскому, неожиданно явился на родину Михайло Улезко, после семнадцатилетнего плена и немедленно обратился к гетману с просьбой о возвращении Рохманова. Право Улезка было несомненно и – в мае 1722 г. Скоропадский прислал ему из Москвы следующий универсал:

"вам войтови и всем посполитим людем в селе Рахманове мешкаючим, ознаймуем: любо перед сим надалисмо было вас в подданство п. Семену Березовскому... по неотступному ж его прошению, до ласки войсковой, однак тепер респектуючи на п. Михайла Улезка услуги, которие он на местцу отца своего п. Тимофея Улезка... отправуючи, попался было до шведов и так тяжкую чрез долгое время утерпевал неволю, а ныне помощию божиею з оной вышол и может неотменно войсковую отбувати службу... З тех мер, определяем село Рохманов знов п. Тимофею Улезку, в прежное владение... а п. Березовский вами замишляти и до вас уже интересоватися болше не меет..."

Несмотря на этот универсал, Березовский не захотел расставаться с Рохмановым, опираясь на то, что он в этом селе уже устроил себе хутор, на купленной земле. Улезко жаловался Полуботку, который вместе с генер. старшиной, в феврале 1723 г., писал Березовскому:

"вышедший з неволи Михайло Улезко прекладал нам чрез супплеку, жалобу свою на вм., что по указу нашом п.п. комиссары Дорофеевич, Тарасевич и Максимович, справу вашу розисковали и по розиску оних з ним Улезком, на том росписалися, чтобы вм. з его села Рохманова, уступити, а ему бы Улезкове футор в том селе вм. построенний, по шацунку людском, сплатити; що жебы до самой экзекуции безволокитно пришло, просил он, Улезко, нашего рассмотрения и до вмти указу; зачим чрез сей лист вмти приказуем, абысь як з помянутого села Улезкового... всеконечне уступил, принявши от его Улезка по шацунку за футор свой тамо построенний, гроши, так и заборы реестром при суплеци нам от его показанные, возвратил бы без далшой своей турбации, не чинячи супликуючому волокити и нам напрасной трудности. А если бы не имел вм. по сему указу нашом ему, Улезку, задосить чинити, то бысь за повернением з Глухова п. Петра Корецкого, полковника наказного старод., становился в Глухов пред суд войсковий генеральный, для крайней з суплекуючим росправи, жадаем..." После этого письма и, должно быть, ввиду другой более сильной власти – малороссийской коллегии, Березовский "выступил" из Рохманова, а Михайло Улезко стал полным державцей и Рохманова, и Пихторовки, которые утвердил за ним и Апостол в 1728 г. – Уладив имущественные свои дела, Улезко не мог уладить семейных. Его зятья, Семен Кожуховский, Тимофей Юрский и Онисифор Тищенко (первые два – по-видимому, рядовые рохмановские казаки, а последний – стародубский мещанин), не давали тестю покоя, требуя участия в распоряжении маетностями, в чем Улезко им отказывал. Этими семейными неладами воспользовался "свояк" Улезка – Семен Галецкий, бывший в это время генер. бунчучным, и стал убеждать его – уступить ему Рохманов, обещая за то свою защиту от зятей. Улезко согласился на эту сделку, и по акту 1734 г. уступил Рохманов Галецкому, причем писал, что к этой уступке он вынужден был, "видячи себе от зятиов Тимоша Юрского и Семена Кожуховского, котории наижаючи на мой дом в Пихторовку, не уважаючи на мою старость и слабость, смертне мене бют и окрадают" 293).

К этому Улезко добавлял:

"а если иметиму и впредь от них зятиов утиски и побои на себе, то и последнии мои добра с Пихторовкою, при конце жития моего, тестаментом свояку п. Галецкому, обещаю записать".

Угроза отдать Галецкому и Пихторовку осталась неисполненной, и – после смерти Улезка Пихторовка поступила в наследство его детям. Но людям "простого стану" владеть населенной маетностью не позволял войсковой обычай, поэтому юридически закрепить за собой Пихторовку наследники Улезка не могли, пока меж ними не явились войсковые чиновники. По акту 1775 г. жена Тищенка, Ульяна, "записала" оставшееся после отца наследство,

"а именно: в деревне Пихторовке да в селе Рохманове подданнические дворы, поля, леса и сенокосы, во вечное и потомственное владение сыновьям своим, войсковым канцеляристам Максиму и Федору Лашкевичам"

(так стали называться Тищенки, выйдя в чиновники), причем "других своих детей от тех имений вовсе отдаляла". К этому Ульяна добавила:

"что же принадлежит и до завладенних належно умершим бунчучн. генер. Семеном Галецким в с. Рохманове недвижимых имений и подданнических дворов, о чем и иски по судам заведены, то и к доиску о таковых с-под владения... Галецкого от наследников его имений, право свое им, сынам моим, Максиму и Федору, сим вливаю и даю полную моч отыскав оные имения, всем тем им, сынам моим, вечно пользоваться..."

 Из этого акта видно, что один из зятей Улезка, желая добиться права на владение населенными маетностями хотя в лице детей своих, поместил сыновей в генер. канцелярию, чтобы дать им возможность именоваться хоть каким-нибудь войсковым чином... И как только сыновья Тищенка получили звание войсковых канцеляристов, мать поспешила передать им свое отцовское наследство. Максим и Федор Лашкевичи тогда же поделились дедовским наследством, причем на часть первого досталась Пихторовка, а Федору – "рохмановские грунты и проч. с претензиею о неналежном завладении генер. бунчучным Семеном Галецким подданническими дворами и к ним принадлежащими угодии..." Но предъявленный к наследникам Галецкого иск, о котором говорит Ульяна Лашкевич, не был выигран её сыновьями, и Рохманов остался за Галецкими ²⁹⁴).

___________________________________________________________________

²⁹³) Обозр. Рум. Оп., 471.

²⁹⁴) Из бумаг старод. обозного Павла Скорупы.

 

 

Иван Юркевич, 1702–706

Юркевич Иван вместе с братом своим Трофимом (см. выше, полковые обозные) вышли в Стародубский полк из "польской области" к кон. XVII в. и поселились здесь в Новгородсеверской сотне. Иван Юркевич в 1702 г. был уже полковым хоружим и по позволению своего полковника Миклашевского, поселил на речке Свиге слободку Красичку. Затем Мазепа дал ему с. Кренидовку. В 1706 г. Юркевич убит был вместе со своим полковником под Несвижем, и Мазепа тогда же утвердил все мужнины имения за его вдовой Зиновией. В 1731 г. эти же имения были утверждены за детьми Ивана Юркевича – Николаем, Сафоном и Пантелеймоном.

 

Данило Федорович Кольчевский, 1706

С. Новое при р.р. Вабле и Жданке, при поляках принадлежало шляхтичу Куницкому, а после изгнания поляков, входило в состав сел старод. магистрата до 1687 г., когда Мазепой в октябре было отдано тогдашнему топальскому сотнику Федору Кольчевскому:

"Ознаймуем, иж подал нам суплику п. Федор Колчевский, сотник топалский, просячи ку собе ласкавого респекту; мы теди тую его прозбу в себе ласкаве принявши и видячи его до прислуг войскових згодность, надаемо ему ку вспартю его домового господарства, село прозываемое Новое в ключу стародубовском... а то до далшой войсковой ласки..."

 

По смерти Кольчевского в 1704 г., Новое было оставлено Мазепой у его сына:

"ознаймуем, иж яко мы в Богу зейшлому п. Федору Колчевскому... надали село зовемое Новое... так и позосталого сына его небожчикового п. Данила Колчевского, значк. тов. полкового, от того ж села до далшой ласки нашой не отдаляем, леч позволяем ему з тамошних людей (опроч казаков в реестрах зостаючих) всякое послушенство отбирати..."

 

 Данило Кольчевский, получивши затем уряд полкового хоружого, вскоре умер, оставив вдову с двумя детьми; последняя обратилсь к гетману с просьбой – подтвердить ей Новое, и Скоропадский универсалом 1709 г. удовлетворил её просьбу, "респектуючи на еи вдовство и з позосталими детьми осиротелость".

По малолетству сына своего Ивана, вдова Данила Кольчевского Евдокия приняла к своей дочери "в приймы" зятя, какого-то Якова Седляра, и по настоянию последнего, выпросила у гетмана другой универсал, по которому Новое отдано было уже Седляру. Но вслед затем и сама Евдокия вышла замуж за значк. тов. Демьяна Машкевича, который заставил ее просить гетмана об отдаче Нового ему, Машкевичу; и эту просьбу Евдокии Скоропадский нашел возможным удовлетворить, но уже без выдачи универсала, который заменил письмом на имя стародубского полковника:

"далисмо перед сим Якову Седляру уневерсал наш на село прозываемое Новое, только под такою кондициею, жебы теща его старая Колчевская з им мешкаючая, отбирала пожитки; а тое учинилисмо были, респектуючи на заслуги покойного мужа еи Колчевского; а поневаж тепер нам доносится, что оная Колчевская жадних з того села не отбирает пожитков, але зять еи Седляр всеми пожитками владеет, ничего ей не попускаючи, теди жадаем, абысь вм., о том розведал и одобравши уневерсал наш у Седляра, приверни вм. тое село Демяну Машкевичу" (январь, 1713 г.).

 

По этому письму Новое отдано было Машкевичу, который и начал было в нем устраивать свое хозяйство, скупая земли у новосельских казаков. Но пасынок Машкевича Иван Кольчевский, достигнув совершеннолетия, отобрал Новое, после долгих споров, у отчима. Но и Иван Кольчевский пожил недолго; в 1735 г. он умер, оставив сына и двух дочерей, из которых старшей было только восемь лет. Нововским хозяйством опять стала распоряжаться вдова, и опять для обережения своей маетности вышла вторично замуж, за Романа Кровницкого (кривецкий "господарь" Савича).

Затем единственный сын Ивана Кольчевского умер в молодости, а дочери повыходили замуж: старшая Евдокия за топальского поповича Брюхачевского, а младшая Агафья – за войск. тов. Федосия Плешка, который пользуясь тем, что теща постриглась в монахини, а свояк Брюхачевский рано умер, захватил Новое в свою власть и владел им, пока не вышла замуж старшая дочь Брюхачевского, Пелагея, за Степана Савенка, сына значк. товар. Последний начал было с Плешком за Новое спор, который в 1759 г. окончен был миром: Новое разделено было пополам между дочерьми Брюхачевского и женой Плешка, в роде которых оно осталось до кон. XVIII в.

 

Федор Сидорович Скоробогатый, 1708.

 Скоробогатый поставлен топальским сотником из полковых хоружих, в декабре 1708 г., в Лебедине; поэтому следует заключить, что Скоробогатый чем-нибудь отличился в Мазепину измену и сотничий уряд получил за это отличие, тем более, что вместе с урядом ему дан был подтвердительный универсал на с. Манюки, с правом устроить мельницу.

В 1713 г. Скоробогатый перемещен был в Новоместскую сотню, но и здесь пробыл недолго и переведен был ок. 1715 г. в Стародуб, на городовое атаманство. Кроме полученного в 1708 г. села Манюков, Скоробогатый сам поселил слободу, названную народом по имени основателя. Не имея детей, Скоробогатый наметил себе наследника в лице одного полковничьего "дворянина", которого предварительно хотел женить на своей племяннице; но планы Скоробогатого исполнились уже после его смерти.

 

 

Текст приведен по изданию:  Описание старой Малороссии. Материалы для истории заселения, землевладения и управления Ал. Лазаревского. Том первый. Полк Стародубский/ Под общей ред. О.Р.Вязьмитина,  — Белые Берега: Группа компаний "Десяточка" (издательство Белобережье), 2008. - 560 с.  

 

На главную