Лукьян Иванович Жоравка, 1709–1719

На место Скоропадского стародубским полковником был поставлен самим Петром Великим новгородсеверский сотник Лукьян Жоравка ¹¹⁷).

По преданию, записанному автором "Истории Руссов", Жоравка сдал царю Новгородсеверск, укрепленный Мазепой наравне с Батурином, и за то пожалован был стародубским полковником. Предание это основано, вероятно, на следующем факте: когда в октябре 1708 г. шведы подошли к Новгородсеверску, шептаковский "дозорца" Быстрицкий послал одного из своих слуг к тамошнему сотнику с приказом, чтобы тот не велел стрелять по шведам, а приказал бы – не пускать к себе в город великороссийское войско, когда оно подойдет к Новгородсеверску. В ответ на это распоряжение Жоравка слугу Быстрицкого отправил к Полуботку ¹¹⁸).

За это доказательство верности Жоравка и поставлен был стародубским полковником. – Жоравка был уроженец, по-видимому, новгородсеверский ¹¹⁹).

Старожилы новгородсеверского села Жоравки рассказывали в 1729 г., что село их поселено слободой Лукьяном Жоравкой, "когда он был у гетмана Мазепы господарем", причем разуметь нужно, что Жоравка был господарем "замка батуринского", каким был, напр., в 1703 г. Иван Чарныш ¹²⁰).

Из этого предания следует заключить, что Жоравка отличался той ловкостью, без которой в число приближенных слуг Мазепы попасть было трудно. Новгородсеверское сотничество, значит, дано было Мазепой Жоравке за его личную службу у гетмана.

Правил Стародубским полком Жоравка десять лет, до своей смерти в 1719 г. Правил он полком так же самовластно, как и все другие полковники времени Скоропадского; с одной стороны бессилие гетманской власти, а с другой – поставление на полковничий уряд лично усмотрением царя, давали Жоравке полный простор в его действиях. Главное внимание его, как полковника, обращено было, конечно, на личное обогащение, которое прежде всего выражалось в захвате возможно большего количества земель, на которых затем садились слободы и приобретался даровой труд поселявшихся в них "подданных".

Кроме этого, Жоравка извлекал значительные доходы из разных промыслов, особенно из торговли пенькой и водкой. При этом дело не обходилось без насилий, которые стародубские полчане сначала сносили терпеливо, а затем, когда терпеть стало трудно, начали посылать гетману жалобы. Такие жалобы в большинстве случаев пропадали в гетманской канцелярии бесследно; но жалобы из Стародуба были так часты и так настоятельны, что гетман отправил наконец туда генерального бунчучного Лизогуба, чтобы он разобрал эти жалобы на месте и по возможности умерил стяжательность Жоравки...

___________________________________________________________________

¹¹⁷) О стародубском полковничестве мечтал в это время и Чарныш, но и у Скоропадского не нашел поддержки. Матер. для Отеч. Истор., II, 105. Бант.-Камен., Источники, II, 79. Максимович ставит Чарныша в числе стародубских полковников безосновательно. Собр. сочин., I, 745.

¹¹⁸) Мазепа и Мазепинцы, 606.

¹¹⁹) В акте 1705 г. видим, напр., в Новгородсеверске городовым атаманом – Ивана Тимофеевича Жоравченка.

¹²⁰) Киевск. Старина, 1883 г., VI, 533.

Так как по следствию большинство жалоб подтвердилось, то для предупреждения полковничьих насилий Лизогуб составил "трактаты", которыми определялись пределы полковничьей власти в тех или других случаях. По этим трактатам определено было подробно: сколько полковник имеет право требовать на свой двор рабочих из полка, в каком размере собирает некоторые денежные сборы в свою пользу, в каком порядке дает суд полчанам и т.д. Исполнение этих трактатов было обусловлено со стороны полковника "зарукою тысячи червоных на особу гетмана", т.е. за неисполнение трактатов полковник обязался платить штраф в тысячу червонцев.

– Появление подобных "трактатов" представляет характерную черту времени, рисуя полное бессилие гетманской власти при Скоропадском и полный произвол в полковом управлении.

– Как мало придавал Жоравка значения составленным для него Лизогубом трактатам, видно из того, что и после них он продолжал прежние насилия над полчанами, принимая в то же время крутые меры для предупреждения новых жалоб. Жоравка не делал исключений ни для кого, позволяя себе насилия и над лицами, пользовавшимися в полку общим почетом. Выведенные из терпения полчане подали гетману в 1719 г. общую жалобу, представлявшую против полковника целый обвинительный акт.

Получив эту жалобу и увидев из её содержания, что тут "трактатами" уже нельзя помочь делу, Скоропадский передал ее на решение генерального суда. Таким образом, проступки полковника должны были быть обсуждены по закону, а не по милостивому рассмотрению гетмана. Отдача Скоропадским полковника под суд – был случай положительно исключительный, и мы едва ли ошибемся, если скажем, что столь необычная решимость явилась на этот раз у Скоропадского вследствие того, что Жоравка был неугоден Меншикову за его недостаточное рвение в исполнении требований почепских "комендантов", задумавших в это время закабалить Меншикову почепских казаков ¹²¹).

К тому же, в числе наиболее обиженных Жоравкой лиц был и бунч. товарищ Андрей Гудович, который принимал горячее участие в подчинении почепских казаков Меншикову и, вероятно, уже в это время был лично известен последнему. Получив жалобу на Жоравку, Скоропадский боялся, что ввиду личного недовольства Меншикова стародубским полковником, нельзя ограничиться обычными полумерами и – Жоравка отдан был под суд...

Пользуясь полным решением генерального суда, постановленным по жалобе стародубских полчан, в апреле 1719 г., мы изложим его здесь подробнее, как заключающее в себе характерные черты тогдашнего быта ¹²²).

___________________________________________________________________

¹²¹) См. Почепскую сотню.

¹²²) Решение суда по делу Жоравки, в копии, подписанной генер. судьей Чарнышем, найдено нами в сулимовском архиве, куда оно попало вместе с бумагами Скоруп. В 1719 г. полковым писарем в Стародубе был Григорий Скорупа, который, вероятно, и присвоил себе эту копию, выданную из суда жалобщикам.

Решение озаглавлено так: по предложению гетмана, "слухана была справа пред судом войсковым енералным, полчан стародубовских, чрез панов Афанасия Покорского, Андрея Гудовича и Николая, бывшего сотника сердюцкого, знатных товарищей войсковых, з стороны козацкой; а з стороны поспольства – чрез панов Григория Отвеновского, писаря майстратового, и Исаака Расенка, райцу тамошнего, в своих и всего полку обидах, тяжестех и долегливостей, скаргу занесших на пана Лукьяна Жоравку, полковника стародубовского". – Пункты обвинения были поставлены следующие:

1. "П. полковник стародубовский известившися о том, что стародубовские полчане, за розние свои обиды, соглашившися з собою, так козацкий, яко и посполитий народ, спорядили на него чолобитную и своими руками поподписувалися: первие, п. Григория Отвеновского при оборонном уневерсале рейментарском майстратовое писарство отправуючого, велел в козацком шелвазе (szylwach – караульня) ланцугом до лави приковати, а оттоль в двор свой казал привести и пострашивши киями, ассекурацию от него, Отвеновского, вытягл усыловне, в якой – негде на него, п. полковника, обовязался не супплековати. Потом, п. Андрея Гудовича, тож не подкомандного своей полковничой власти, але в компуте товариства бунчукового войску запорожскому служачого, велел своему дворовому господареве Шаркевичу, зловити и придержати, жебы не ехал до Глухова з жалобою на него, п. полковника, леч Гудович одозвавшися з тим, же едет до ясновелможного, зостал волен и не бран до вязеня. Також Николая, бывшого сотника сердюцкого, за тое, що подписался на общей супплеце и намерал своей власний грунт по нужде продати, держал п. полковник в вязеню окованного, недель три, до якого присилал своего помянутого господаря дворового Шаркевича, которий по щокам кулаком бил Николая; потом з вязеня в двор свой припровадивши, сам п. полковник тростиною бил, а на остаток еще киями велел як хотя бити и здоровю увечил.

2-do. П. полковник з того провиянту, який был зо всего полку стародубовского для великороссийского войска по указу монаршему зобран, житной муки и сухаров забрал до своего двора 112 кулей, а овса 33 куле, и на себе употребил. А з другого двору провиантового в чернеговский магазен тож для великороссийского войска запроваженного, одно число продавши, взял грошей 615 золотих, другое – 50 кулей, кому хотел роздал, а остальние 100 кулей – не знать где подел.

– 3-tio. Яков, слуга полковничий, як по указу монаршему вибирано в каждом полку три аршини человека, посилан был от п. полковника в полку стародубовском в сотни тамошние, для зисканя такою ж мерою рослых людей, которий у людей брал розние взятки, кунице, лисице, мед, таляри битие, всякое борошно и дробние гроши для самой поблажки так значному и премощнейшому интересове монаршому, за що от пана полковника был уже наказан арматним вязенем, а указом рейментарским, велено было публично киями скарати, леч же з шелваху стародубовского утекл, минула его тая кара.

4-to. П. Демяна Машкевича, подавшого лист рейментарский за собою, п. полковник бил и за чуприну рвал, а при том бою и овий лист подрал; тот зас Машкевич також ему, п. полковнику, не подвласний, але при оборонном уневерсале ясневельможного в Стародубе знайдуется.

5-to. Федор, слуга полковничий, первие наехавши маетность Ивантионки п. Андрея Гудовича, галасовал, его жену ругал и як хотел ущипливе безчестил; потом самого его, п. Андрея Гудовича, стретивши в Стародубе на улице, дерзновенно полаявши, палицею в лице ударил и окривавил, за що когда побитий скаржився п. полковнику, жадной собе не получил управи з слуги полковничого; тилко велел п. полковник его, п. Гудовича, слузи своему Федорове перепросити.

6-to. Хоч який завод (спор) полчане стародубские между собою прилучившийся, з лагодою и померкованем сами укончили, то однак п. полковник отповляючи тот завод, писувал от себе до вишшой власти, за одной стороною, за яко подобалося, и таким своим писанием полчан до болших трудностей приводил.

7-mo. Не описавшися до ясновельможного и без согласия общего полчан и майстратових, мост зачал п. полковник от старого города Стародуба до нового строити, и вже значние початки оного людским коштом на деревню ложенным и працею не малою завел, порушенем будувл (строений) меских людей; а сколько ж было козаков на той роботе мостовой, тими ж козаками против волностей козацких, п. полковник до своего хутора Гудова цеглу возил, а оттоль бураки и капусту чрез що козацкий стан шляхетний спосполитовал и в подданскую работизну употреблял.

8-vo. Еще за Мазепи в году 1701, зайшла грамота монаршая о непропуску з пенкою до Кролевца прусского, а п. полковник в году 1713 посилал з своей пенкою Петра гречина при иних купцях стародубовских, за границю до Кролевця. Давид сестренец полковничий, також в прошлом 1718 году, земою пенку пропускал заграницу до того ж Кролевця".

Пункт девятый заключает жалобу на неправомерное расквартирование по селам великорусского войска, "чрез що також державцам и подданним их деется обида".

10-to. "П. полковник не устрояючи полку, але овшем небы разоряючи, себе обогащает тим, же 30 человека з семею перешовши з города Мглина на свою слободу, тими ж им кгрунтами, мглинскими еще позволяет владети, з яких до его слободи Черноводской перейшли; переведенци зас владеючи тими своими кгрунтами, жадного з них окладу до Мглина не дают, чрез що город Мглин не малую меет обиду.

11-to. Коней арматских полковничие слуги позаезджали, отчого четверо коней здохло; а порох за нерадением п. полковника в цекгавзе полковом у весь уневец понсовался; а тое все з тих мер деется, же барзей дбает о свое приватное добро, нежели о посполитое.

12-to. Село Елинско ратушное чрез речку толко от села Гудова полковничого растоящее, п. полковник себе в работизну завладел, чрез що ратуш стародубовский не вспомогается, але разоряется от п. полковника.

13-to. З Бакланской сотне много людей попереходили в слободу полковничую, которим п. полковник и бакланскими кгрунтами владети позволяет, а на ратуш жадного окладу з тих кгрунтов не допускает владети.

14-to. П. полковник не тилко полчанам, але и слугам своим дворовым за домовую прислугу, ратушние села понадавал своими уневерсалами во владение, чрез що руйнуется ратуш, же села ратушние приватной п. полковника голдуют диспозиции.

15-to. Зверх тих пунктов, преречоние плененотенти от полку стародубовского сее особно доносили, что п. полковник трактат з воле рейментарской чрез п. бунчучного енералного, разделними уставами составленний и значною зарукою тисячи червоных обварований, зкгвалтил и нарушил", (причем поясняется, что Жоравка взял из Стародубской ратуши 20 талеров, на угощение в своем доме генерала Вейзбаха).

16-to. В трактатах написано, иж бы давши на п. полковника коп десять з села Лотаков ратушного, волно было кому хотя з селян тамошних горилку в Лотоках шинковати, а п. полковник чинил себе з села Лотоков злишную прибель, запродаючи оное не селянам тамошним, але по своей воле, хто болш поступал... И над тие трактати, в других селах ратушних п. полковник накидал для вишинку свою горилку малими кухвами, а когда не вистатчил шинкар по 30 талярей за кухву, теды мусели селяне за повелением полковничим на додачу 30 талерей чинити складку поневоле; и раз 7 коп, а другий раз 8 коп до шкатули полковничой выстатчили, чрез що також подданним ратушним общую тяглость отбуваючим, чинилася от п. полковника особливая обида и знищение.

17-to. В трактатах стоит: за ратушных волостей тилко 40 косаров и 30 женцов на две недели, а 20 сох для орания на три неделе, до работизны полковничой вистатчати; а п. полковник над определенное число не тилко сам з волостей ратушних на свою сколко хотел брал подданних роботу, але и полковим особам ових на работизну оддавал: несходно волостние люде переменою чрез все лето и осен у п. полковника и особ полковых и протчиих робят.

18-vo. Выражено в трактатах, жебы з волостей ратушних до едного тилко полковничого двора люде дрова возили, а п. полковник не тилко до двора, але и на хутор Петратинский, до бровара, до воскобойне и до гончаров тих що палят горшки на потребу полковничую, усиловал возити и купуючи з ратуши вистатчати, якой купле на дрова самые за три года вийшло за ратуша грошей 1237 шагов з алтыном.

19-no. Запрещено в трактатах, жебы посполитих людей в козацкий компут не приймать, а п. полковник тяглих и мещан в козацкий реестр повписувал, а то для своей прибели.

20-mo. В трактатах постановлено, жебы в полку Стародубовском за полчан тамошних жадного ярмаркового не брано, а п. полковник заровно як у посторонних, так и у полчан стародубовских, брал ярмарковое по сей час.

21-mo. В трактатах доложено, жебы жадних справ по домах не сужено кроме ратуши, а п. полковник мимо суд полковничий и майстратовий, по домах чрез своего господара Шаркевича, справи рожние судил по домах полчан своих.

22-do. Постановлено в трактатах, жебы з ратуши до двора своего п. полковник нечого не велел брати, принявши себе в год 80 золотих, а п. полковник на всякие свои росходи беручи, витратил ратушних грошей чрез три года 703 золот. з чехом".

Допрошенный судом по порядку пунктов обвинения, Жоравко против каждого из них собственноручно писал ответы. Против первых шести пунктов обвиняемый отвечал, что – "правда", причем добавил: к п. 4-му, что "за лоб Машкевича узял, а лист рейматарский не з умислу, а неумислне подрал"; к п. 5-му, что – "слуга его полковничий Федор за побой п. Гудовича не наказан, однак наказати и скарати готов"; к п. 6-му, что-то происходило по забывчивости, по п. 7-му, Жоравка не сознался в вине и следствием выяснено, что пеньку свою полковник посылал в Кролевец (Кенигсберг) в 1713 г., а запрещение последовало только в 1714 г. По остальным 15-ти пунктам Жоравка сознался с некоторыми оговорками, но обязывался все открывшиеся непорядки на будущее время устранить, а потерпевших вознаградить.

– Затем в решении значится:

"Суд его царского величества войска запорожского енералний донесши в доклад ясневельможному его мил. пану гетману сей завод (спор) полчан стародубовских з полковником их тамошним, за волею его панской велможности приступил до делеберации правной (судебное заключение) а по делеберации расмотрительной и рассудительной, всказует (постановляет):

1-mo. За тое, что п. полковник стародубовский важился п. Отвеновского при оборонном уневерсале рейментарском, вязати, киями страшити и насилно ассекурацию собе витягати, по артикулу 13-му, розделу I-му, в статуте княжества литовского описанному... абы ему Отвеновскому 48 коп навязки заплатил и многократние проезди и утрати правние нагородил.

– А Николаю, бывшому сотникове сердюцкому, за тое, что п. полковник бесправне его в вязенню недель 3 держал, коп 48 по тому ж артик. 27 и 28, розд. XI, заплатил бы и проезди з утратами пополнил би. Шаркевич зас господар полковничий за тое, що кулаком Николаеве поличок дал, по арт. 27, розд. XIV... 12 рублей заплативши повинен арматним вязеннем наказан быти чрез трое сутки.

Из следующих частей решения выписываем, как более интересные, следующие:

по 4-му пункту:

"и за тое, что, он п. полковник, листа рейментарского не учтил, по арт. 24, розд. I, повинен на замку полрока сидети ¹²³), а Машкевича, що при листе преречоном, за лоб рвал, совето навязати (вдойне наградить) по арт. 27, розд. XI, 24-мя рублями".

По 6-му пункту: "за тое, что п. полковник укончение заводи и спори между полчанами своими з лагодою, подступне листами своими до зверхнейшой власти писанними, розривал и до колотнечи успокоение сторони приводил, яко не слушне чинил, так теж дискредитован меет быти и подлуг уваги и воле рейментарской наказан".

По 14-му пункту: "Витемлю село ратушное, яко записом своим п. полковник приворочает до ратуши, так вперед иних сел од ратуша не повинен одривати и без воле рейментарской некому в державу не надавать своими уневерсалами".

Наконец, по пункту 15-му:

"що зас нарушил п. полковник трактата под закладом тисячи червоных постановленние и тое нарушенне не тилко перевелося за доводом на него, але и сам повинившися на всех пунктах против трактатов в контроверсии положенних, тим словом записался, что "правда", теды... повинен п. полковник до скарбу войскового 500 чирвоних золотих платить, а стороне противной, довювшой ему всего того що задала, другими пятмястами чирвоних золотих, проезди, харче и убытки и все кошта на подниманне розищика роненние, од мала до велика, пополняти и впред в чом нарушил трактата в том исправившися, овие ненарушно содержати, если при уряде заставатимет".

Как видно из приписки к решению, последнее Жоравкой было обжаловано "до суду задворного, в Петербург". Нет сомнения, что Жоравко не ожидал такого строгого приговора: его преступления хотя и кажутся нам немалыми, – в то время были обыденными; по большей части они оплачивались только деньгами, да и то тогда лишь, когда обиженными являлись люди, выделявшиеся из массы; а тут – полугодичное тюремное заключение приходилось отбывать... Для полковника времен Скоропадского это наказание было беспримерное!

– Конечно, Жоравка понимал, что передача гетманом жалобы его полчан на решение суда – дело нешуточное, но и он со своей стороны принял соответствующие меры и "обдарил" генерального судью ценным подарком, дав Чарнышу в марте 1719 г. из своего владения село Синий Колодезь ¹²⁴).

Чарныш как судья известен был своей подкупностью, и Жоравка, задаривая его целым сельцом, конечно, ожидал суда далеко не строгого. Но обстоятельства были таковы, что и Чарныш должен был на этот раз дать суд нелицеприятный...

___________________________________________________________________

¹²³) В лит. статуте: "... тогды тот за слушным доводом полгода на замку нашом у Вильни верхнем седети повиннен будет..." Это наказание в Малороссии состояло, вероятно, в тюремном заключении.

¹²⁴) В 1718 г. сердюцкий сотник Николай запродал Чарнышу свой хутор (Вепринскую Рудню) около с. Синего Колодезя; узнав об этом, Жоравка из соперничества к Чарнышу и начал те преследования против продавца, о которых говорится в 1-м пункте жалобы стародубских полчан. Но как только последняя была передана на решение генерального суда, немедленно пишется от Николая Чарнышу новая купчая на Вепринскую Рудню и для большей её твердости записывается в стародубские магистратские книги, а вместе с тем Жоравка выдает Чарнышу 20 марта 1719 г. свой "лист" на Синий Колодезь: "его мил. п. Иван Чарныш, судия енералний, презентовал мне купчий запис на футор от Николая Еремеевича, бившого сотника сердюцкого, куплею набитий... по вичитаню вишъизображенной купчей... и я, полковник, чинячи тому новокупленному футорове вспоможене, по доброхотной моей приязни, селце Синий Колодезь, мною владеемое, уступивши, его мил. и судии во владение даю в зуполное... которою куплею и помянутим селцем владеючи, его мил. волен будет от ясневелможного его мил. п. гетмана уневерсалную получить конфермацею..." См. Сулим. Арх., 198–199. Жоравко преследовал своих полчан за продажу земель Чарнышу, боясь, что последний их скупает "с намерением на стародубское полковничество". См. ниже.

Сведений о последствиях апелляционной жалобы Жоравки мы не имеем; да их, должно быть, и не было, так как летом в том же 1719 г. Жоравка умер – может быть, от испытанных им тревог... Собранные им богатства унаследовали его два сына, Григорий и Тимофей. Первый был женат на дочери Павла Полуботка, а второй – на дочери Андрея Лизогуба, который, в свою очередь, был зятем Михайла Миклашевского. У Григория сыновей не было, а Тимофей оставил одного сына Ивана, бывшего при Разумовском генеральным есаулом. Единственная дочь Ивана Жоравки, Наталья, вышла замуж за Ивана Даниловича Покорского, от которого и происходят настоящие Покорские-Жоравки.

Текст приведен по изданию: Описание старой Малороссии. Материалы для истории заселения, землевладения и управления Ал. Лазаревского. Том первый. Полк Стародубский/ Под общей ред. О.Р.Вязьмитина, — Белые Берега: Группа компаний "Десяточка" (издательство Белобережье), 2008. - 560 с.