Заведование вакантным урядом полковой старшины, при участии бунчуковых товарищей Александра Дублянского и Петра Миклашевского, 1759–61.
После смерти Борсука стародубский полковничий уряд оставался вакантным два с половиной года, вследствие каких причин – не знаем. Сначала полком более года заведовала полковая старшина, пока гетман не нашел, что одной ей трудно справляться с этим делом.
В июле 1761 г. Разумовский писал в своем универсале:
"не безъизвестно нам, что по обширности Стародубовского полку, доволно в полковую канцелярию приходит в расмотрение как по земству, так и по другим тяжбам, росправ и разных других дел, а к тому ж и войсковых отправлений; в оном же Старод. полку поныне настоящего полковника нет, да и первой старшина, обозный полковой, находится в дальнем походе, при заграничной армии; протчии же из старшин полковых также бывают в откомандированиях. И затем, дабы в оном полку ныне, впредь до определения настоящего полковника, во всех таковых распоряжениях отправление происходило с надлежащим порядком и поспешностию, того ради ныне впредь до бытия настоящего в том полку полковника, определены от нас бунч. товарищи Александр Дублянский и Петр Миклашевский ко управлению тем Старод. полком, к присутствию в полковой старод. канцелярии, обще с имеючимись при полку в наличности полковыми старшинами..."
Дублянский и Миклашевский вступили в заведование полком и – хотя 1-го января 1762 г. был назначен в Стародуб полковник, продолжали исполнять свои обязанности, поджидая прибытия последнего на место. Но прежде приезда полковника, возвратился в марте 1762 г., из Пруссии, обозный Скорупа и на первых же днях заявил, что за назначением в Стародуб полковника, Дублянский и Миклашевский не имеют более права на заведование полком. Заявление это было сделано, как доносили Дублянский и Миклашевский гетману, при следующей обстановке:
"Присутствовали мы в полк. старод. канцелярии, обще с наличною полковою старшиною, до средних чисел марта, когда отправленный в поход к армии обозный полковой Павел Скорупа за прибытием своим в дом, перво, послал в полков. канцелярию, где и сам под командою состоит, объявляя свое прибытие, две промемории; а потом, на третий день, упредив нас, пришол в полковую канцелярию и велел стулы, на коих мы сидели, из конторы (присутственной комнаты) вон вынесть; и так мы за приходом своим в контору, стульцов других кроме тех, на яких старшины полковые сидели, не получа, принуждены были пред ним обозным, оба стоять. И когда мы ему обозному ордер ясновельм. вашей в присутствии своем стали читать, что он обозный Скорупа, не внимая, ожесточился и перво, на нас обоих кричал, а потом издеваясь, мене, Дублянского, звал к себе поверенным и назвал дураком, там же в конторе публично, в присутствии полковых старшин... А наконец объявил, что более он нас присутствовать не допустит; якое его Скорупы, наглое и гвалтовное мы видя против указов и прав нападение и самовольство и опасаясь большого бесчестия, присутствие свое в полковой канцелярии, от 20 марта, принуждены оставить".
Описав этот случай, Дублянский и Миклашевский просили гетмана "учинить рассмотрение за обиду и понесенное бесчестие и ругательство". Разумовский предложил генер. канцелярии, по изложенной жалобе
– "Скорупу допросить и в чем надобно покажется исследовать по надлежащему и как за продерзость так и за бесчестие (Дублянского и Миклашевского) поступить с ним Скорупою по силе высочайших указов и малороссийских прав".
На запрос по этому делу генер. канцелярии, Скорупа отвечал:
"Возвратясь из похода, я 20 марта, как обыкновенно часу в девятом, пришел к присутствию по чину своему, в полковую канцелярию, где застал в наличности старшину полковую всю в присутствии, кроме оных бунчук. товарищей; и как сел в присутствии, то полковой писарь Косач объявил мне при ордере генер. канцелярии, полученную в той полковой канцелярии высочайшей грамоты копию – о пожаловании полковником стародубским действительного бригадира Карновича, по которой грамоте к ведению во все сотни указы посланы и маетности ранговые на тот чин полковничий по силе ордера его г. полковника к полковой старшине присланного, во владение уже отданы; и так оное г. стародубского полковника бытие есть действительно, но только прибытия нет. И в силе ордера его ясневельможности, по которому Дублянский и Миклашевский назначались к заведованию делами Стародубского полка впредь до бытия настоящего полковника, а не до его прибытия, следовало оным бунч. товарищам о таковом уже бытии г. полковника, генер. канцелярию репортовать, но они присутствие свое имели в отменность вышеписанного ордера. И когда я к оному присутствию и в правление по чину моему вступил, то стульев где оным бунч. товарищам присутствовать должно, с конторы не велел выносить; а за прибытием оных, как я, так и другая полковая старшина, встали со своих мест и разговаривали с ними стоячи и читали ордер его ясневельможности – Дублянский и я, почему я и говорил свою сентенцию в силу того высокого ордера, что оные бунч. товарищи с тех причин определены тогда были, что полковника не было и я в походе был; ныне, как уже г. полковника бытие есть и я с походу прибыл, то по силе того ж ордера его ясневельмож., им, бунч. товарищам, присутствовать в полковой канцелярии не доводится. И они, бунч. товарищи, предо мною не стояли и я на них не кричал и означенного г. Дублянского не звал к себе поверенным и бранными словами не поносил... И потому не может разуметься, что я говорил им свою сентенцию, – что им не значится больше присутствовать по ордеру его ясневельможности, то я их тем не допустил к присутствию, ибо действий к недопущению их к присутствию, от меня никаких не происходило..."
Этим объяснением, по-видимому, генеральная канцелярия и удовлетворилась, так как дальнейших сведений об этом случае в бумагах Скорупы мы не нашли.
Текст приведен по изданию: Описание старой Малороссии. Материалы для истории заселения, землевладения и управления Ал. Лазаревского. Том первый. Полк Стародубский/ Под общей ред. О.Р.Вязьмитина, — Белые Берега: Группа компаний "Десяточка" (издательство Белобережье), 2008. - 560 с.