Тимофей Алексеев, 1687–90. Михаил Миклашевский, 1690–1706.
На место низложенного на Коломаке Якова Самойловича, там же был в другой раз поставлен полковником уже известный нам Тимофей Алексеев, занимавший в это время по-прежнему скромный уряд городового атамана. Нет сомнения, что полковничий пернач на этот раз Алексеев получил при непосредственном участии самого Мазепы – вероятно, в благодарность за оказанную помощь в интриге против Самойловича; кроме того, Мазепа мог иметь в виду и близкое свойство Алексеева со стародубским богачом Спиридоном Шираем. На Коломаке в это время находился и стародубский обозный Исак Деревянка, который, по-видимому, имел более прав на полковничество, чем городовой атаман; но последний, значит, был ловче Деревянки, который, будучи человеком "простой породы", не мог особенно претендовать на полковничий уряд. – На этот раз полковничество Алексеева продолжалось около трех лет и кончилось, кажется, вместе с его жизнью. Алексеев оставил одного сына, который стал зваться уже Тимошенком; к нему и перешли отцовские имения: Тарасовка и Мериновка, кроме разных мельниц и мелких "грунтов". Не занимая никакого уряда, Иван Тимошенко нес рядовую службу войскового товарища. В этом чине он взят был шведами в плен в 1706 г., в Несвиже, и освободился ли из этого плена – неизвестно 91).
На этом сыне род Алексеева в мужеском поколении и прекратился. После Тимошенка остались только дочери, из которых одна была замужем за бунч. товар. Петром Горленком (сыном генер. судьи), а другая – за стародубским есаулом Семеном Березовским. Вдова Тимошенка, Ефимья Спиридоновна, постриглась в монахини в Печеницком монастыре 92).
Преемником Алексеева был Михаил Миклашевский, происхождение которого неизвестно. Судя по его фамилии и почерку 93), Миклашевский был выходец с правого берега Днепра. В первый раз он встречается в числе "дворян" гетмана Многогрешного 94). Последний, основавшись в Батурине, кажется, первый завел около себя особых чиновников, называвшихся "дворянами", которые обязаны были находиться при гетмане в качестве его свиты, исполняя при этом всякие личные поручения своего патрона. Образцом этих заводимых дворских обычаев служили польские магнаты 95).
Кружок гетманских "дворян" пополнялся преимущественно заднепровскими выходцами, которые предпочитались уроженцам левого берега за их внешний лоск: они умели говорить и писать по-польски и знали дворские обычаи заднепровских магнатов, которым хотели подражать гетманы в устройстве своего домашнего обихода.
___________________________________________________________________
91) Летоп. Самов., изд. Бодянск., 93. Духовное завещание Тимошенка в Черниг. Губ. Вед., 1855 г., №5.
92) См. о ней в полковой сотне, Рябцовский монастырь.
93) Почерк Миклашевского – твердый и бойкий – заметно отличается от манеры письма современной ему старшины; по своей форме он очень сходен с польской скорописью сер. XVII в.
94) Русские чиновники, приезжавшие к Многогрешному в Батурин, называют Миклашевского – гетманским "челядником" (А.Ю.З.Р. IX, 643). Это название почти тождественно с польским – "dworzanin".
95) См. Starozytnosci Polskie, Морачевского, I, 244, под словом dworzanin.
Миклашевский пользовался особым доверием Многогрешного, у которого генер. есаул Грибович, нежинский полковник Гвинтовка и Миклашевский – были главными советчиками 96).
– В 1671 г. Миклашевский женился на дочери глуховского сотника Данила Рубана, причем получил в приданое водяную мельницу в с. Зазирках, Глуховской сотни, а гетман прибавил к этому и самое село Зазирки:
"поневаж в векуистую дому своего п. Данило Семенович Рубан, сотник глуховский, п. Михаила Миклашевского, товарища войскового, принявши приязнь, млин в с. Зазирках на реце Воргле стоячий, своим фундований и будований коштом, доброволне в моц, в держане и спокойное надал шафоване, теди и мы не контрадикуючи пана Рубана воле, иле и овшем респектуючи на п. Миклашевского щодение и верние при боку нашому послуги, которие доброй также ожидают заплаты, вишепомененний млин от п. Рубана и п. Миклашевскому отданий, нашим конферуем уневерсалом, до которого млина з ласки нашое и самое село под Глуховом названное Зазерки... зо всеми приналежностями на виживлене оному конферовалисмо...".
В начале 1672 г. Многогрешный отправил Миклашевского вместе с Грибовичем в Москву, разузнать – как там на него смотрят и не думают ли сменить, как ходили о том слухи. Возвращаясь в марте из Москвы, Грибович и Миклашевский встретили своего патрона в Севске, куда привезли его скованного Мокриевич с Рославцем. – Многогрешного повезли дальше, а Миклашевскому было сказано – возвращаться в Батурин 97).
При Самойловиче Миклашевский в первое время стушевался и, не видя к себе прежнего внимания со стороны гетмана, оселился в Глухове и стал скупать "грунта" по соседству с селом Зазирками 98).
Прожил здесь Миклашевский около десяти лет, пока не добился наконец уряда: по купчей 1681 г. он уже значился нежинским полковым есаулом; а через год, в 1682 г., Миклашевский становится сразу генеральным хоружим, а еще через год – и генеральным есаулом. Значит, способности Миклашевского были наконец замечены Самойловичем, при котором он оставался генеральным есаулом до его низложения. Уряд свой Миклашевский сохранил и при Мазепе. Новый гетман, желая привлечь к себе более влиятельную старшину и зная, что лучшее для этого средство заключалось в наделении её маетностями, не скупился раздачей последних.
Таким образом даны были маетности и Миклашевскому: в 1687 г. Мазепа дал ему с. Кочерги, а в следующем – с. Волокитин, оба в Глуховской сотне, около с. Зазирок. Наконец, в 1690 г. Мазепа поставил Миклашевского стародубским полковником. Миклашевский лично не пользовался особым значением у Мазепы, который из своей старшины ценил лишь тех, у кого была или влиятельная родня, или старая известность в народе. Миклашевский был человек пришлый, но в это время он уже успел приобрести себе влиятельных свойственников в лице черниговского полковника Якова Лизогуба и генерального есаула Андрея Гамалеи; внук первого и сын последнего были зятьями Миклашевского.
Очень вероятно, что по предстательству этих сватов, которые оба пользовались у Мазепы большим значением, Миклашевский и получил один из лучших полковничьих урядов. – Пятнадцать лет правил Миклашевский Стародубским полком и нажил за это время громадные богатства, которые и теперь еще заметны у многочисленных его потомков. Богатства были преимущественно земельные, и большую их часть Миклашевский получил по универсалам Мазепы; но много было присвоено их и в силу одной полковничьей власти; множество поташных заводов ("буд") заведено было полковником по тогдашним дремучим лесам Стародубщины, много поташу из них он вывез за границу, а затем – садил около буд слободы и увеличивал ими число своих маетностей. Такие же слободы садил Миклашевский и около водяных мельниц, которые покупал и сам устраивал на речках, бывших тогда под защитой лесов быстрыми и многоводными.
Первые маетности в Стародубском полку Миклашевский получил уже в 1691 году: по универсалу 21 мая, Мазепа дал ему с. Каменные Озеры, в Новгородсеверской сотне, да село Нижнее, под Стародубом, да утвердил за ним приобретенные самим полковником четыре мельницы на речках Титве, Росухе и Вабле, "соблюдая" при нем "и войсковую часть розмеровых пожитков, на него, гетмана, належащих". Через два года, в 1693 г., Миклашевский получил еще два села: в июле – Воргол (около Зазирок, в Глуховской сотне), а в ноябре – Понуровку. Последняя дана была даже при исключительных условиях: "Доносил ему, гетману, он, Миклашевский, – говорит универсал, – что дом его в домовых потребах и во всегдашних для принятия людей расходах, не может быть удовольствован; и для того просил себе такого его гетманского призрения, чтобы он с. Понуровку в уезде бакланском, во владение ему придал; и он, гетман, склоняясь на прошение его, то село Поноровку из своего владения, для вспоможения домовых его потреб ему, Михайлу, отдал...". Наживаясь сам, Миклашевский обогащал еще и своих зятьев, которых щедро наделял маетностями собственной властью.
___________________________________________________________________
96) А.Ю.З.Р., IX, 672.
97) Т. ж., IX, 681–685.
98) В купчей 1677 г. читаем: "Олизар Лукьянович, обыватель ворголский (села Ворглы) продал грунт и плец зо всем будинком урожоному пану Михайлу Миклашевскому товарищу войсковому и гражданинове глуховскому, за коп три у вечность..."
Миклашевский правил полком и богател до 1704 г.: в этом году он был лишен уряда. Еще в апреле 1703 г. Мазепа жаловался царю на стародубского полковника, что он ведет какую-то тайную переписку с поляками; а в следующем году Мазепа, стараясь показать царю, что он окружен людьми сомнительной "верности", указал снова на Миклашевского, в переписке которого с литовским паном Коцелом найдены будто бы ясные указания на измену стародубского полковника. Миклашевского даже судили в Батурине, но доказан был лишь факт переписки с Коцелом – и за то, что переписка велась без ведома гетмана, Миклашевский был отставлен от уряда 99).
Нет сомнения, что подозрение, взведенное Мазепой на последнего, было выдуманное; но таково было положение Миклашевского, и семейное, и экономическое, чтоб он мог думать о какой-нибудь "неверности"; вел он переписку с Коцелом, как и с другими своими литовскими соседями, конечно, о своих делах торговых: о поташе, о пеньке, но уж никак не о присоединении Малороссии к Польше. Вернее всего, что Мазепа отводил царю глаза и для этого пожертвовал Миклашевским, причем, может быть, и уряд последнего нужен был гетману для кого-нибудь из близких людей. Вместе с лишением уряда Миклашевскому грозило и лишение маетностей, которые гетман мог отобрать так же свободно, как и дал. Нужно было выпросить у Мазепы новый универсал, который бы "прикрыл" как маетности, полученные от гетмана, так в особенности те, которые присвоены были Миклашевским без универсалов. Бывший стародубский полковник знал, как подойти к Мазепе: гетман в это время стоял с войском под Любаром на Волыни; Миклашевский отвез ему туда в подарок "намет" (палатку) в сто талеров 100) и получил в августе того же года от Мазепы универсал, по которому оставлены были за Миклашевским все приобретенные им в Стародубщине маетности:
"меючи з ласки нашой гетманской и войсковой за значные и верные прислуги в войску запорожском за нас гетмана и антецессоров наших, значне на высоких войсковых зостаючи урядах роненния, п. Михаил Миклашевский, значный войска запорожского товариш, наданные от нас в вечистую поссесию себе села, нашими уневерсалами прикрытые и монаршими грамотами подтвержденные, в полку Стародубовском будучии, а именно: с. Нижнее, с. Демянки, с. Понуровка, с. Картушин, слоб. Приваловка, с. Каменка, якии то универсалы через неякийсь там трафунок (каким-то случаем) страчены зостали, на которые вновь просил нас он, п. Миклашевский, о выданне на тие его давние села нашого уневерсалу, также на купление и своим коштом заведенние грунта, що все абы уневерсалом нашим было прикрыто просил нас; теди мы, гетман, принявши ласкаве его, п. Миклашевского, занесенное прошение, велелисмо тепер внов выдати ему наш уневерсал..."
Немилость Мазепы продолжалась, впрочем, недолго: в 1705 г. Миклашевскому возвращен был Стародубский полк, вероятно потому, что гетман сам сознавал беспричинность отставки человека, чья тридцатипятилетняя служба "войску" говорила сама за себя. Но предание говорит, что с этого времени Миклашевский стал неугоден Мазепе и последний рад был избавиться от него. Очень вероятно, что возвращение Миклашевскому полковничьего уряда, сделанное под давлением общественного мнения, было причиной этой неугодности... То же предание говорит, что с целью избавиться от Миклашевского, Мазепа отправил его на походе 1706 г. в Несвиж, на весеннюю стоянку, с 400-ми только казаков. Такой малочисленный отряд должен был привлечь к себе шведов... Рассчитывал ли так Мазепа или нет, но случилось именно так: шведы напали на отряд, который, защищаясь, потерял половину убитыми и взятыми в плен; в числе убитых был и Миклашевский 101).
___________________________________________________________________
99) Бант.-Кам., III, 43. Мазепа и Мазепинцы, 240.
100) Так рассказывала вдова Миклашевского, Швейковская, после смерти мужа, объясняя пасынкам – куда девались деньги умершего их отца.
101) "Марта 19 дня (1706 г.) Михайла Миклашевского в Несвижу, на консистенции, под час заутрени, зрадецко шведы напавши, забили, которые шведы перед тим у Мнишок лядских в кляшторе ховалися три дни; также и Андрея Гамалею, зятя его и иных много казаков (шведы убили), а других в полон забрали". Черниг. летоп. по списку нашей б-ки.
Миклашевский женат был два раза; во второй раз он женился на возвращенной из Сибири вдове Якова Самойловича, Анне Швейковской 102).
От первой жены он имел двух сыновей и четырех дочерей, а от Швейковской – одного сына Ивана. – Узнав о смерти мужа, вдова приняла меры, – пока везли тело убитого в Стародуб для похорон, – чтобы скрыть часть мужниного богатства от пасынков. Горничная ("покоевая") Миклашевской рассказывала, что как только пришла весть о смерти полковника, то в Стародуб немедленно приехала вдова гетманича Семена Самойловича; здесь она купила на базаре лубянку меду, в которую затем Швейковская поставила наполненную деньгами жестяную "фляшку"; последняя, по тому же рассказу, выкопана была из земли по приказу полковника господарем его Даровским, когда еще Миклашевский женился на Швейковской, и поставлена была "в великой скрине, в камянице". – Да кроме того, в другой раз из той же скрыни (сундука) Миклашевская вынула другую жестянку, из которой взяла два мешочка червонцев, а третий – оставила в жестянке. Из этого видно, в каких отношениях находилась Швейковская со своими пасынками.
– Похоронив мужа, вдова поехала с пасынками к гетману – "поклониться" и попросить на осиротевшую семью "призрения", т.е. подтвердительного универсала на маетности, оставшиеся после убитого полковника. При этом полковница поднесла Мазепе "на поклон" – "креденс сребний" 103), в тысячу талеров. Гетман обещал семье свою милость, а вдове дал универсал на с. Рухов, "респектуючи на вдову Миклашевского, Анну Швайковсковну, которой отец здавна до всей Малой России усердную имел прихильность". Село Рухов уже и прежде находилось в фактическом владении Миклашевского, который, пользуясь властью, отнял это село у стародубской ратуши; не было только гетманского универсала; теперь ловкая вдова, поднеся дорогой подарок, успела выпросить этот универсал, только не на семью, а себе лично. – Затем начался дележ наследства. Оставшимися деньгами и разными "клейнодами" наследники поделились без труда. Но не так легко было делиться "маетностями", тем более что один из наследников был малолетним и раздел, по литовскому статуту, мог быть только временным.
___________________________________________________________________
102) Бант.-Кам., III, примеч. 20. Ср. Максимова, Сибирь и каторга. III, 113.
103) Может быть – поднос, а может быть – и целый сервиз; судя по цене, вероятно, поднесен был серебряный сервиз. См. у Линде: kredenс.
Маетности Миклашевский нажил богатые; из современных ему полковников еще никто не наживал таких. Глуховские имения заключали в себе села: Воргол, Зазирки, Волокитин, Кочерги и Палеевку, слободы и хутора: Дорошовку, Колошиновку, Кубаров и друг. В Стародубщине Миклашевский оставил шесть сел: Нижнее, Каменку (Каменные Озера), Понуровку, Демьянки, Картушин и Рухов; из них три села – Демьянки, Картушин и Рухов – отняты были у стародубской ратуши; Нижнее, Каменка и Понуровка – принадлежали "урядам"; тем не менее, села эти были отданы Миклашевскому и закреплены за ним универсалами. К этим селам Миклашевский прибавил еще с. Девовку (Дивовку), в Почепской сотне, уже собственной властью. Кроме сел, были еще слободы и хутора, поселенные самим Миклашевским: Истровка, Приваловка, Верхний Млинок, Буда-Понуровская и друг. Из этих имений с. Палеевку Скоропадский в 1710 г. отобрал у Миклашевских для жены, а взамен дал с. Белый Колодезь, около Новозыбкова.
Всеми этими имениями сыновья Михаила Миклашевского поделились сначала временно, так как брат Иван не имел еще "правных лет", т.е. не достиг того возраста (17-ти лет), когда получал право самостоятельного совершения юридических сделок. Потом, когда в 1740 г. Иван Миклашевский умер, старшие его братья Андрей и Степан наследством окончательно поделились с племянником Павлом в 1741 г. По этому разделу Андрею достались: Понуровка, Нижнее, Белый Колодезь, Истровка и хутор Деревяновский; Степану: Волокитин, Воргол, Зазирки, Кочерги, Дорошовка, Колошиновка и Кубаров и, кроме того, Степану передано было право отыскивать села Девовку и Каменку, которые у Миклашевских были отняты: Девовка – Меншиковым, а Каменка – Лукьяном Жоравкой. Наконец Павлу достались: Демьянки, Рухов, Приваловка, Нов. Буда и д. Яблонка. Но через несколько лет Павел Миклашевский заявил спор против этого раздела на том основании, что при совершении его он еще не имел полных семнадцати лет, вследствие чего раздел 1741 г. не мог считаться окончательным. Генеральный суд признал спор Павла Ивановича правильным, и Миклашевские еще долго спорили о правильности раздела 1741 г., который в главных частях, впрочем, остался неизмененным, так как только Понуровка перешла к Павлу.
Сыновья Миклашевского не занимали никаких урядов, титулуясь лишь почетным званием бунчуковых товарищей. При их богатстве уряды были и не нужны; и без них они занимали в тогдашнем обществе видное положение, пользуясь вниманием даже со стороны глуховских "командеров", которое поддерживали, как водилось, подарками... 104). Все три брата побрали себе жен из тогдашней аристократии: Андрей был женат на внучке гетмана Самойловича, княжне Марине Четвертинской 105), Степан – на родной сестре гетманши Скоропадской и Иван – на дочери лубенского полковника Василия Савича.
___________________________________________________________________
104) В одном письме 1736 г., Степана Миклашевского к старшему брату Андрею, читаем: "при сем объявляю вм. добродееви, что нынешний новой командер наш его выс. княж. сиятельство князь Иван Федорович Барятинский по прежней своей ко всему нашему дому благосклонности, против других весма благосклонним и ласковым является и между домовим дискуром (в яком пред членами и протчими людми хвалился подарком вашим, которым его в. княж. сият. уже тому лет болш двадцати, як обдолжили, а именно – лошадью гнедою, да собакою волоским черним) много о вас спрашивал, як скоро сюда в Глухов прибудете...". (С подлинника, сообщ. покойным А.Ф. Кистяковским).
105) О семье кн. Юрия Четвертинского, зятя Самойловича, см. Историч. Вестн., 1880 г., август, 719 и след. Несмотря на свое княжеское происхождение, Марина Четвертинская была неграмотна. Приводим здесь письмо её к мужу, писанное, как видно из подлинника, рукой какого-нибудь домашнего писаря: "Вселюбезнейшее мое сердце. Сего мая числа 3, приехав Кондрат з Нежина и купил сеножать на 20 стогов сена в монастырском грунте, в Карасенка, и привез на оную купчую; а тая сеножать куплена за 60 руб. Лист писанный до вас от п. Турковского получилем, але не потешний, бо пишет в оном бить готовим в поход. Пан Пасек коня чалого и волов пару назад прислав, до города, в двох (?). Сторони же походу, коли чо полезнейшого у вас имеется, то дайте ведомость. Сама же з милими детми нашими зостаю здорова, в котором и вас вскоре оглядать желаю, будучи вм. а моему вселюбезнейшему сердцу щирозичливая малжонка Андреева Миклашевска. Мая 4 д., 1733 году, Нижнее". (С подлинника, принадл. А.Ф. Кистяковскому).
Текст приведен по изданию: Описание старой Малороссии. Материалы для истории заселения, землевладения и управления Ал. Лазаревского. Том первый. Полк Стародубский/ Под общей ред. О.Р.Вязьмитина, — Белые Берега: Группа компаний "Десяточка" (издательство Белобережье), 2008. - 560 с.