|
Стремление польского правительства придать казакам официальный статус в значительной мере объясняется и тем, что роль казачества в борьбе с татарами и турками перестала заключаться в одном лишь отражении их набегов на пограничные польские земли. С укреплением позиций Запорожской Сечи казаки все чаще сами стали тревожить владения крымского хана и турецкого султана, вызывая тем самым дипломатические трения в их отношениях с Польшей. С другой стороны, казаки стали вмешиваться в дела сопредельных государств, достаточно вспомнить хотя бы поход Дмитрия Вишневецкого в Молдавию.
В 1577 году подобный же случай вновь имел место в той же Молдавии и связан он с именем Ивана Подковы, которого некоторые историки считают одним из первых запорожских гетманов, хотя в действительности он даже не был и казаком. Известно, что, проживая среди казаков, Иван Подкова выдавал себя за брата молдавского господаря Ивони, убитого турками.
Когда слухи об этом дошли до молдаван, недовольных своим воеводою, ставленником турков, Петром Хромым, к Подкове было снаряжено посольство с просьбой занять трон его убитого "брата". Казаки под предводительством какого-то атамана Шаха последовали за Подковой и, без согласия польского правительства, вторглись в Молдавию. Подкова в двух сражениях нанес поражение Петру Хромому и стал правителем Молдавии. Тогда Стефан Баторий написал своему брату трансильванскому воеводе Христофору, чтобы тот оказал помощь Петру Хромому, что и было сделано. Подкова первоначально хотел было бежать на Сечь, но брацлавский воевода уговорил его отправиться в Варшаву, чтобы получить прощения у короля. Подкова так и сделал, однако Баторий в угоду турецкому султану заключил его под стражу и приказал казнить во Львове в июне 1576 года. Незадолго до этого в 1574 году в поход на Молдавию ходил Иван Сверчовский ( или Свирговский), которого также некоторые историки причислили к казацким гетманам. Другие же исследователи полагают, что он вообще никакого отношения к казакам не имел, а был обыкновенным авантюристом подобно И.Подкове. О нем известно, что вопреки воле короля Генриха и польского правительства, он с отрядом в 1300-1400 казаков явился на помощь упоминавшемуся выше молдавскому господарю Ивону, храбро сражался вместе с ним, они в нескольких сражениях разгромили турков и союзных им валахов. Вступив в Валахию, они взяли приступом Браилов, жестоко расправляясь с неприятелями. Затем в результате предательства казаки и молдаване были разбиты. 9 июня 1574 года Ивону пришлось под честное слово турецкого паши добровольно явиться к нему в лагерь, где он был обезглавлен. После этого, несмотря на данное слово, турки бросились на лагерь молдаван и казаков, которые в течение 4-х суток стойко оборонялись. Большая часть их погибла, остальные попали в плен. О дальнейшей судьбе Сверчовского достоверно не известно. Южнорусские летописи утверждают, что на родину он не возвращался, хотя есть мнение, что за большую сумму денег он был выкуплен из плена. В 1575-1576 князь Богдан Ружинский, собрав около 3000 казаков, пошел в поход на татарский замок Аслан-городок в низовьях Днепра, взял его, но погиб при взрыве мины.
В 1581 году гетманом запорожским провозгласил себя упоминавшийся уже князь Самуил Зборовский, обвиненный Баторием в измене. В 1585 году князь Михаил Евстафьевич Ружинский также именовал себя гетманом запорожских казаков, хотя в письме царя Федора Иоанновича к крымскому хану он и его брат Кирик названы только запорожскими атаманами. В 1586 году гетманом запорожским именовал себя Богдан Микошинский, который позднее в 1594 году на 60 "чайках" с 1300 запорожцев совершил набег на турецкие владения. Незадолго до этого в 1587 году запорожских казаков водил в морской поход на Крым Кулага. Подобная активность вольных казаков на политической сцене того времени и вмешательство их в дела иностранных государств, естественно, не могла не вызывать озабоченность польского правительства. Казаки стали представлять собой реальную военно-политическую силу, которая лишь формально сохраняла нейтралитет по отношению к коронным властям, а фактически создавала все больше проблем на границах государства. Среди запорожских казаков было много хороших воинов, которые не могли найти себе место в королевских войсках, были и просто авантюристы, жаждавшие славы и добычи. После введения реестра многие из них хотели и для себя тех же вольностей, что имели реестровые казаки, но в реестр записывали далеко не всех, и это стало вызывать недовольство тех, кто в реестр не попал.
Какова была в то время общая численность не вошедших в реестр казаков не известно, так как официальная польская статистика данных об этом не содержит. Однако, исходя из того, что у Ивана Подковы было до 600 казаков, у Самуила Зборовского примерно 2500, а у Богдана Ружинского 3000 человек, общая их численность на Украйне в 70-80-х годах 16 века, видимо, составляла не менее 3-4 тысяч человек. Наличие столь большой (и фактически не управляемой) массы вооруженных людей на южных границах Речи Посполитой становилось опасным и для самого государства. Видимо, к этому же времени оформилась и Запорожская Сечь, как казачье сообщество, со своими органами управления и правилами поведения. По мнению К.Маркса, она обладала всеми признаками государства "военной демократии", руководящие органы которого избирались прямым открытым голосованием.
|
