По Деулинскому соглашению 1618 года Московское государство было отброшено на восток дальше, чем когда бы то ни было со времен Иван III, западная граница претерпела большие изменения. Добившись давно желанного, овладев Северским краем, польское правительство превратило Стародуб в передовую крепость против России.
Хотя поляки и доказывали, что Стародубщину они "не вновь посели", а обладали ею как отчиной, ибо мечом отбили у татар, но эти доводы не были убедительны ни для Русского правительства, ни для местного населения. Многие стародубцы вынуждены были переехать в Россию. Известно, в частности, что посадское население Карачева пополнилось выходцами из Стародуба1. Служилые люди Стародуба были переведены в Брянск на усиление поредевшего за период Смуты гарнизона2.
После 1618 года Стародубщина была включена в Смоленское воеводство. Воеводство состояло из 2-х поветов: Смоленского и Стародубского, а управлялось самим королевичем Владиславом.
Поляки предприняли энергичные меры по заселению Стародубщины, привлекая сюда переселенцев льготными условиями разного рода и обещаниями3.
Уже в начале 1620 гола в Стародуб были присланы польские комиссары "на ординацию замков от Москвы рекуперированных". Такими комиссарами были назначены Балтазар Стравинский, староста мозырский, и Войцех Глембовский, королевский секретарь. Сохранились акты, выданные ими "сынам боярским" Рубцам и Борозднам. На основании комиссарских "листов" владельцы получали на свои имения королевские грамоты4.
Фамилия Рубцов фигурирует среди состоятельных владельцев стародубской округи еще в 16 веке. "Сыны боярские" Иван и Иосип Рубцы получили во владения села Курозново, Бабки, Брохлив и селища Волхов, Истобки, Новики. Роженицы. Можно предположить, что и раньше это были владения Рубцов.
За "сыновьями боярскими" Яковом, Дмитрием, Осипом и Владимиром Борозднами польское правительство утвердило "дедичные" их вотчины: с. Горек, с. Клюс, с. Медведеве, дер. Куршиновичи и разные "селища" по рекам Снови, Цате, Трубеже, Титве, Росухе и Воронусе. Акт поясняет, что все эти имения Бороздны получили от великих князей русских, как засвидетельствовали "бояровс тамошние", показавшие, что всеми перечисленными имениями владели и предки братьев. Их огромные поместья, занимавшие значительную часть теперешних Новозыбковского, Климовского, Старолубского, Мглинского районов, говорят о том, что Бороздны были едва ли не главными землевладельцами Северской земли уже в 16 столетии5. У Осипа Бороздны в 1638 году было усадебное место (р1ас) с постройками в Стародубе на Могилевской улице6.
Наиболее крупными владельцами из поляков в округах Стародубском и Новгород-Северском являлись Николай Абрамович, Александр Пясочинский, Ян Куницкий, пан Мухавецкий, Криштоф Фащ и др. Николаю Абрамовичу король дал обширные местности около Мглина и сам Мглин. Александру Пясочинскому принадлежал Погар, Новгород-Севсрский, Глухов с окрестными селами и деревнями, в то время еще довольно слабо заселенными.
На Стародубщину в большом количестве нахлынули польские чиновники, которые взяли в свое управление "северские замки". Есть несколько указаний, что на некоторые отдельные должности были допущены и русские люди. Так. должность стародубского писаря занимал Тимофей Ворона, по-видимому местный человек, издавна имевший около Стародуба имения (дер. Берновичи), которые потом Б. Хмельницким были утверждены и за его сыновьями Мартыном и Федором.
Условия тревожной пограничной жизни требовали организации защиты границ. Поэтому польское правительство вынуждено было не только терпеть казацкие поселения в Северщине, но и само организовывало казацкие отряды.
В период военных действий казакам выплачивалось жалованье, а остальное время они "служили с земли". Каждый казак, служивший на своем коне, получал "на каждый конь" участок усадебной земли и 4 волоки полевой земли (одна волока равнялась 21,36 га). Казакам предоставлялось право владеть крестьянами, они были освобождены от платежа податей и несения других повинностей.
Казацкие земельные владения на Стародубщине сохранялись в неприкосновенности не только до конца 17 века, но и в течение всего 18 века. Возникла даже особая земельная мера — "чвертка", т. е. четвертая часть земельного казацкого надела, равная в среднем 22 га. Эта чвертка существовала как земельная мера до самого XIX века7.
На территории Стародубского повета были образованы хоругви: Стародубская — 100 всадников, Почепская — 50 всадников, Мглинская — 100 всадников и Трубчевская — 30 всадников. Во главе хоругви стоял ротмистр, каждая хоругвь имела свое знамя. В привилее Сигизмунда III от 1626 года Стародубской сотне (хоругви) указывалось: "Позволяем им иметь хоругвь особую красную с крестом голубым, которая должна быть в дозоре...".
Выгодное положение Стародуба как торгового города известно было в Польше давно. Польское правительство, получив его в свое владение, поспешило присвоить ему магдебургское право с целью помочь развитию города, который, кроме всего, был и передовым фортификационным пунктом на восточной границе Речи Посполитой. Стародуб получил магдебургское право от польского короля Сигизмунда III уже в 1620 году.
Давая городу магдебургское право, поляки рассчитывали привлечь к себе симпатии местного населения, вызвать увеличение числа городских жителей вообще, купцов и ремесленников в частности. В королевском привилее от 17 февраля 1620 года было сказано: "...поскольку Стародуб — пограничный город, чтобы заохотить к нему людей, особенно купцов и ремесленников различных, право магдебургское прикладать нашею милостию у привилегированных тем всем, которые теперь в месте нашем Стародубу живут, на вечные и потомные часы утверждаем".
Сущность нового порядка заключалась в том, что городские обыватели разного звания (мещане, купцы, ремесленники, шинкари, перекупни и т. п.) освобождались от всякого иного суда и подвергались исключительно действию немецкого городского права. Кроме того, городским властям подведомственны были не только местные жители, но и приезжие из других городов. По приезде они немедленно должны были доводить до сведения городского уряда о своем прибытии и складывать товары в городском гостином дворе.
Немецкое городское право распространялось не только на лиц, но и на имущество и промыслы. Если бы какой-либо шляхтич или служилый человек приобрел себе дом, землю, огород или стал заниматься торговлей, ремеслом, промыслами, то он должен находиться под велением магистрата и нести все городские повинности. Именно этот пункт на практике должен был встретить наибольшие затруднения. Шляхетство, свысока смотревшее на мешан, не пользовавшихся политическим значением в государстве, едва ли охотно могло подчиняться городскому уряду.
Органом власти в городе являлся магистрат, возглавляемый войтом. Магистрат имел две коллегии: лаву (суд по уголовным делам) и раду (административный орган и суд по гражданским делам).
Для ведения городских дел имелась печать — необходимый компонент делопроизводства того времени. Городская печать наглядно показывала законодательную власть города. Городскую печать и герб города Стародуб получил вместе с грамотой на магдебургское право. Наличие у города герба свидетельствовало о развитой городской организации, о предоставлении городу определенной автономии.
Привилей Сигизмунда от 1620 года указывает, каким гербом следует пользоваться городу Стародубу: "За герб меский дуба с гнездом орлым". В герб города была помешена эмблема, прямо передающая его название, поэтому герб Стародуба можно отнести к категории гласных или говорящих гербов. До наших дней сохранилось другое, видимо, более позднее изображение герба Стародуба, без орлиного гнезда.
В королевском привилее, выданном в Варшаве в 3625 году, в котором определялись функции стародубского городского магистрата, упоминалась и городская печать. Говорилось, что все постановления должны записываться в книги по-польски и запечатываться печатью, на которой изображен городской герб: "...а до печатования городских дел Стародубских уряду бурмистровского и лавничего за герб городской назначаем святого Георгия". Как видим, городская печать и герб Стародуба имели различные изображения8.
Не располагая вескими доказательствами, нет возможности конкретизировать изображение на городской печати. Можно только сказать, что "Святой великомученик и Победоносец Георгий" очень часто изображался в виде всадника с мечом и копьем, поражающим змия, и такой сюжет был распространен в средневековой геральдике.
Грамоты на магдебургское право дают не особенно много сведений об организации городского самоуправления. Во главе управления стоял войт. Способ его назначения был не везде одинаков. В Стародубе грамотою 1620 года разрешалось мещанам города выбрать войта из собственной среды, необходимо было только утверждение его в должности королем. Но уже грамота 1625 года значительно изменила этот порядок. Власть войта перестала быть выборной, войтом обязательно становился староста (католик) — начальник местного военного гарнизона. Мотивировалось это нововведение тем, что, при существовании двух отдельных властей — военной и гражданской, оборона Стародубского замка не могла бы выполняться удовлетворительно.
В Стародубе по грамоте 1625 года бурмистры, радцы и лавники должны были избираться из среды горожан, сведущих в Магдебургеком праве, но обязательно из католиков или униатов.
Польское правительство не вполне доверяло местному русскому православному населению и старалось опереться на католицизм. Допуская к управлению городом исключительно католиков, поляки нарушали принцип религиозной свободы и терпимости, подрывали идею свободы выборов: почти все городское население исповедывало православную веру, а своими представителями должно было выбирать католиков.
Кроме того, назначая войтом старосту, польское правительство устраивало такое смешение военной и гражданской властей, которое должно было уничтожать саму суть магдебургского права, стремившегося к отделению гражданского уряда от военного.
Войт с лавниками и бурмистр с радцами могли судить не только своих мещан, но и приезжих купцов в их спорах и столкновениях с местными обывателями. Им были подсудны люди и за тяжкие уголовные преступления (увечья, насилия, убийства и т. п.).
Магистрат имел "правные" книги, коробку или "скрынку" для хранения денег и городскую печать.
Судопроизводство должно было вестись на основе магдебургского права. Официальным языком судебных бумаг в Стародубе по грамоте 1625 года в течение первых 20 лет должен был быть польский язык, а потом — латинский. В случае несогласия с судебным решением можно было обращаться либо к королевичу Владиславу — администратору северских замков, либо прямо к королю, при исках более 50 злотых.
Предметом особого внимания королевских привилегий была экономическая сторона городского устройства. Прежде, чем начинали функционировать городские учреждения, город получал в свое распоряжение земельную территорию. Отвод земли, проведение городской черты являлось как-бы введением в магдебургское право. Эта земельная собственность служила для города источником обеспечения и даже доходов. Границы ее определялись королевскими ревизорами, которые руководствовались, главным образом, старинными межами и показаниями старожилов. Среди северских городов Стародубу была выделена самая большая земельная собственность.
По грамоте 1620 года на ратушный хутор было назначено 2 деревни в 40 волок, а по грамоте 1625 года — 100 волок; на войтовство в 1620 году — 20 волок с подданными и мельницей, а в 1625 году — 40 волок; на бурмистров — 15 волок, на писарей — 6 волок.
Но свободной земли в то время было много, она не имела большой ценности и не приносила значительных доходов. Между тем город должен был нести различные расходы: давать жалование городским урядникам и служителям, покупать канцелярские принадлежности и т. п. Для пополнения этих расходов были введены различные статьи городских налогов. Такова была торговая пошлина со всяких привозных товаров — с лошадей, скота, возов, лодок, хлеба, рыбы; ваговое — от веса; померное — от меры; мостовое; доходы от гостиных дворов, с городской бани, мясных лавок, кирпичного завода, мельниц, воскобоен, пивоварен, солодовень и др. Эти доходы должны были употребляться на общественные нужды. Прежде всего, нужно было построить на удобном месте ратушу с часами и содержать при ней трубача, затем — гостиный двор, баню, лавки.
Ярмарки и торги в городах, получающих магдебургское право, должны был способствовать экономическому росту городов, обогащать городскую "скрынку" и увеличивать материальное благосостояние каждого мещанина. В Стародубе была учреждена одна ярмарка на св. Юрия Римского, доходы от нее поступали в городскую казну.
Мещане, как сословие, получили важные льготы относительно промыслов и торговли. Всякий мещанин имел право свободно курить горелку, варить пиво и мед, делать солод и торговать даже привозными винами. Эта привилегия была самой важной и существенной, за нее городское население держалось очень крепко и лишилось ее только в начале XIX столетия. За эти привилегии мещане несли известные денежные поборы. В Стародубе по грамоте 1620 года всякий мещанин с каждого напитка уплачивал по 2 таляра, а по грамоте 1625 года — по копе литовской. Кроме того, с дома и огорода — по 15 грошей, с каждого морга земли — по 3 гроша литовских.
Мещане обязаны были свой хлеб молоть за определенную плату на казенных мельницах, участвовать в ремонте мельниц материалами и рабочей силой. Жители города несли определенные военные повинности, принимали участие в обороне города. В Стародубе граждане покупали себе порох и разное оружие, вместе с замковым урядом заботились об исправном содержании валов, рвов, окопов, несли подводную и почтовую повинность. Сторожевой службы горожане не несли (кроме ближайшей, возле самого города), но зато являлись ежегодно на смотр перед городским и замковым начальством9.
Вместе с этими внешними формами нового устройства вносилось в жизнь Стародуба весьма существенное — церковная уния, которая постепенно стала завладевать всеми православными храмами. Польский король Сигизмунд III, ревностный поклонник унии, Проводил на всей территории Речи Посполитой ярую антиправославную политику. В насаждении унии правительство не останавливалось и перед применением силы. Духовным руководителем в этом выступал папа римский Урбан III. В послании к Сигизмунду III он писал: "...державный король, ты не должен удержаться от огня и меча. Пусть ересь чувствует, что ей нет пощады".
О том, как в 1631 году происходило введение униатства в Стародубе, рассказывают два сохранившихся документа, "...перед ильиным днем прислал из Смоленска в Стародуб смоленский бискуп своего ляцкого попа Исайя, а велел де ему в Стародубе церкви християнские запечатать, а чтобы учинить унею — римскую веру и бога молить за папу римского. И тот де ляцкой поп Исайя в Стародубе церкви християнские все позапечатал и велел де быть к себе русским попом, которые попы служили у церквей. И попы де к нему не бывали и от него разбежались, и он де изымал Никольского попа Исидора, и его сковал, и велел держать, покаместа из Смоленска в Стародуб бискуп приедет... И которые де, государь, русские люди в Стародубе живут, и они де в лятцкой вере быть не хотят, а хотят де, государь, ис Стародуба з женами и з детьми переехать на твое государево имя".
В самом начале сентября 1631 года римско-католический смоленский епископ Леонтий Кривза со многими церковными чинами был уже в Стародубе и руководил оттуда насильственным введением "лядской веры" в северских городах. Так, 4 сентября он направил из Стародуба в Новгород-Северский архимандрита Варлаама Цаплю и смоленского протопопа, чтобы закрыть все православные церкви Спасского монастыря. Но священнослужители монастыри "...церквей печатать не дали и тово архиморита Варлама Чаплю и протопопа, поговоря с русскими людьми, из монастыря выбили опять в Стародуб".
8 сентября униаты, уже используя гайдуков, пленили всех священников, церкви опечатали, разграбили казну и монастырскую библиотеку.
А в это время в Стародубе "...русские церкви поломали. А которые... стародубцы жилецкие люди не похотели быть под их ляцкаю вераю, и тех... стародубцав бискуп смоленский велел, переимав, бить и приводить их в ляде кую веру неволею. И от тово... стародубцы многие разбежались розно10".
Как видим, рекомендации папы римского выполнялись неукоснительно. Такие действия, конечно, не могли нравиться русским стародубцам, которые еще при князьях Стародубских (Можайских) в конце XV—начале XVI веков восставали против угнетения "греческой веры" польским королем Александром. Многие стародубцы убегают от религиозных преследований в Россию, бегут православные из других северских городов, занятых поляками. Так, в 1632 году из Новгород-Северского уезда в русское подданство выехало 174 крестьянские семьи. Иван Андреев Литвинов, живший в Стародубе у детей боярских В. и И. Львовых, в столкновении с окружением "протопопа ляцкого" осенью 1631 года убил "человека'' этого протопопа. Он бежал из Стародуба в Россию, в Путивль11.
Народ энергично выступал против польского владычества и религиозного притеснения. В 20-ые годы в Москву поступает несколько обращений от казачества и духовенства о необходимости воссоединения с Россией. В начале 30-х годов по Левобережью Украины прокатывается несколько антипольских восстаний. Речь Посполитая по-прежнему не признавала законность царствования Михаила Федоровича, и на российский трон претендовал польский королевич Владислав.
Сигизмунд III
20 апреля 1632 года умер польский король Сигизмунд III. В Польше, как всегда бывало в период бескоролевья, началась борьба между отдельными группами шляхты и магнатов. Русское правительство решило воспользоваться этим. Не дожидаясь нескольких месяцев до истечения Деулинского перемирия, не завершив полностью подготовку к войне, Россия в августе 1632 года начала боевые действия против Польши.
Начало войны складывалось удачно для русской армии, особенно в Северской земле. В течение ноября-декабря 1632 года северские города и волости были заняты русскими войсками, главная армия устремилась к Смоленску.
21 декабря воевода Болтин овладел Новгород-Северским. Вскоре воеводе Еропкину сдался и Стародуб, который в течение всей этой войны служил одним из главных операционных пунктов русской армии.
С начала войны русское правительство объявило о наборе в военные отряды "охочих людей" из вольных. Подобные отряды появились в немалом количестве, причем вступали в них не только вольные, но и зависимые крепостные. Они объявляли себя "вольными казаками", "шишами" (партизанами-разведчиками). С осени 1632 года они не только включаются в военные действия, помогая армии, но нередко ведут борьбу против помещиков — совершают набеги на их имения, устраивают в них погромы, захватывают имущество. В их отряды перебегают солдаты из царских полков. Уже в ноябре под Дорогобужем появился отряд крестьян под руководством Ивана Бадата. Они заявили, что "радеют государю,... и били челом, чтоб им дозволил, собрався с полными людьми, быть в шишах и языков добывать".
Отряд действовал против поляков сначала под Смоленском, а потом и в районе Стародуба. Поблизости, под Трубчевском, со второй половины ноября 1632 года воевал другой отряд — из крестьян Комарицкой волости. Одним из его предводителей был дворянин С. Веревкин.
В январе 1633 года в Стародубском уезде происходит объединение этих двух отрядов. Объединенный отряд совершает нападения на имения феодалов. В него вливаются "охочие люди северских и украинных городов", донские казаки, малоимущие дети боярские. Действия отряда выходят из-под контроля правительства. Власти обеспокоились. Они шлют грамоту за грамотой к Балашу и другим предводителям, призывая их вернуться на "государеву службу" под Смоленск, обещают прошение.
Часть участников движения, прежде всего местных северских крестьян, разбрелась по домам. Другие разделились — одни хотели идти к Смоленску (в том числе и И. Балаш), другие пошли к Путивлю, т. е. в противоположную сторону12. Восставшие, направлявшиеся в Путивль, захватили И. Балаша и везли его связанным. Стародубский воевода Еропкин организовал преследование, его отряд разбил бунтарей, захватил Балаша. Часть восставших поддалась увещеваниям стародубского воеводы и воротилась в полки. Под Смоленск пошло около 400 человек, остальные бежали на Дои. Иван Балаш оказался в тюрьме, где вскоре умер13.
Русская армия очень неудачно вела осаду Смоленска, что и определило итог всей войны: 3 июня 1634 года был подписан Поляновский мирный договор. Владислав отказался от своих притязаний на русский престол. Полякам были возвращены почти все города, взятые русскими войсками в начале войны. Стародуб был передан Речи Посполитой. Он был причислен собственно к великому княжеству Литовскому, тогда как Новгород-Северский и Чернигов — к самому королевству Польскому14.
Продолжая политику окатоличивания Северского края, уже после войны, в 1635 году, в Стародубе поляками был открыт кляштор (монастырь) францисканцев.
После окончания войны, несмотря на вхождение в состав великого княжества Литовского, Стародубшина сохранила тесные связи с Россией. Торговые отношения поддерживались через Брянск, Севск и другие русские города.
Польское правительство в широких масштабах проводило колонизацию Северского края. Земли раздавались как русским и украинским феодалам, ставшим на службу Речи Посполитой, так и многочисленным мелким польским шляхтичам, прибывшим на Стародубщину в надежде получить здесь подходящий земельный участок.
Безусловно, польская колонизация способствовала освоению Стародубских земель: росли новые поселения, возникали новые производства. По подсчетам украинских ученых во второй четверти 17 столетия на Севершине возникло свыше 300 новых поселений15.
Поляки, нахлынувшие в Стародубщину, по праву победителей захватили в свои руки разные селища и пустоши, в том числе и такие, которые имели ранее русских хозяев. Так. в 1625 году королевской грамотой уже не подтверждается право Бороздн на часть имений, указанных в грамоте 1620 года. Уменьшение имений у Бороздн объясняется тем, что некоторые из них отошли к наехавшим полякам. Имеется подлинный королевский декрет 1648 года, показывающий, что стародубец Осип Бороздна и его сосед по поместьям Барановский вели безуспешный земельный спор с поляком Мартыном Фащом. Вызванные по жалобе Фаща Бороздна и Барановский, несмотря на повторенный 4 раза вызов, в суд не поехали. За это ослушание Осип Бороздна был изгнан из государства и лишен всех имений. И лишь только в 1656 году Богдан Хмельницкий вернул сыну Осипа все имения, перечисленные в акте 1620 года5.
Среди землевладельцев Стародубщины в первой половине 17 века видим следующие фамилии польских шляхтичей: Волк (с. Яцковичи), Христофор Хмелевский (Хмелевка, Случок), Маркевич (Синим), Кохановский (с. Левенка, с. Артюшков), подкоморий Литовского княжества Казимир Куницкий (с. Пантусов, с. Новое), Шкирмонт (с. Выстриков), Юдицкий (с. Меленск), Фат (дер. Кривошеи), Мокрицкий (с. Высокое). Островинский (с. Рохманов), Грабовский (дер. Пихторовка). Мануйлович (с. Гринев), Ясликовский (дер. Кочоровка).
Русские фамилии среди владельцев встречаются значительно реже: Тимофей Ворона (дер. Берновичи), Шкраб (дер. Меженики) и некоторые другие4.
Похоже, что из-за религиозных притеснений стародубцы не имели особых симпатий к полякам. И когда умер король Владислав, а в Польше начались избирательные съезды, то стародубцы подняли вопрос о предоставлении польской короны царю Алексею Михайловичу. Но такому стремлению жителей Стародуба суждено было осуществиться при иных обстоятельствах — в ходе освободительной борьбы украинского народа против Польши под руководством гетмана Богдана Хмельницкого14.
____________________________________________
Использованная литература:
1. Промышленность и торговля в России XVII—XVIII в.в. М., 1983.
2. Станиславский А. Л. Гражданская война в России в XVII в. М.. 1990.
3. Шилеев М. И. Из истории раскола на Ветке и Стародубье. Киев,1895.
4. Лазаревский А. Описание старой Малороссии. Т. I, Киев, 1888.
5. Киевская старина. Т. XVIII, Киев, 1887.
6. Киевская старина. Киев, 1889, декабрь.
7. Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. Рига, 1963.
8. Румянцева В. В. Эмблемы земель и гербы городов Левобережной Украины периода феодализма. Киев, 1986.
9. Журнал Министерства народного образования. Спб., 1892, март.
10. Воссоединение Украины с Россией. Т. I, М., 1953.
11. Киевская старина. Т. XII, Киев, 1885.
12. .Бугаиов В. И. Очерки истории классовой борьбы в России XI—XVIII в.в. М., 1986.
13. Иловайский Д. Смутное время Московского государства. Т. IV, вып. 1, М., 1984.
14. Городские поселения в Российской империи. Т. V, часть II, Спб., 1865.
15. Бойко У. Д. Селянство Украiни в другиi половинi XVI — першiй половинi XVII ст. Киев, 1963.
Д.Р. Поклонский. «Стародубская старина». XI-XIX вв. Исторические очерки. Книга 1. Издательство Клинцовской городской типографии, 1998 г., 244 с.
