Первый
министр просвещения
России
граф П. В.
ЗАВАДОВСКИЙ
(1739-1812)
Век Екатерины дал России выдающихся полководцев и государственных деятелей, дипломатов и поэтов, писателей и архитекторов, художников и скульпторов, инженеров и ученых, предпринимателей и коммерсантов, просветителей и меценатов. Среди них достойное место по праву занимает Петр Васильевич Завадовский — первый министр народного просвещения, человек, внесший значительный вклад в совершенствование российской государственности и образования.
Фамилия Завадовских берет свое начало от древнего польского дворянского рода. Прадед, Яков Равич-Завадовский, после освобождения Украины от польского владычества во второй половине XVII в. перешел на российскую военную службу и дослужился до полковника. Дед, Василий Яковлевич, был бунчуковым товарищем . Отец П.В.Завадовского, Василий Васильевич, служил в чине бунчукового товарища сначала в Генеральной войсковой канцелярии, а затем в Генеральной Малороссийской счетной комиссии и, наконец, в полковой Стародубской счетной комиссии. Он дружил с тогдашним гетманом Украины К.Г.Разумовским. Мать будущего министра Мария (Елена?) была дочерью подкомория Стародубского повета Михаила Ширая.
Завадовские владели небольшими земельными угодьями в Стародубском и Мглинском поветах Черниговской губернии и имели до 800 душ крепостных. Усадьба Завадовских — Красновичи, полученная прадедом будущего министра, была расположена среди лесов Черниговской губернии и представляла собой семиоконный деревянный дом под высокой тесовой крышей и садик с липами. Возле дома находилась небольшая деревянная церковь, и все это — в низине, окруженной лесом.
Семья Завадовских росла: первым был сын Иван; Петр родился 10 января 1739 г. и был вторым в семье; позднее появились на свет Яков, Илья и Данила, а также дочери Марина и Мария. Из-за многочисленности семейства отец дочери, М.С.Ширай, известный в свое время собиратель народного фольклора, взял к себе в дом "для науки" двух старших внуков, Ивана и Петра, которых и отправил около 1747 г. в иезуитское училище в Орше, входившей тогда в состав Речи Посполитой.
Довольно высокий для своего времени уровень образования, его светский характер и бесплатное обучение привлекали в иезуитскую коллегию представителей мелкой и средней шляхты. В училище главным образом преподавали древние языки (латынь, в меньшей степени греческий) с ориентацией, в первую очередь, на античных авторов. Наряду с этим воспитанники получали некоторые знания по истории, географии, физике, математике, преподавание которых велось на польском языке. Воспитание было направлено прежде всего на развитие индивидуальных способностей, честолюбия, духа соревнования. Учеников готовили к активной мирской жизни, поэтому коллегия заботилась об их хорошем питании, регулярном отдыхе и физическом развитии. Важное место отводилось правилам поведения за столом, умению вести непринужденную беседу, поддерживать разговор на любую тему, завоевывать доверие собеседника, быть галантным в различных обстоятельствах. Однако главным направлением деятельности коллегии оставалось религиозное воспитание. Формирование индивидуальности в учениках сочеталось со строгой регламентацией их деятельности и поведения.
Около 1753 г. Петр Завадовский для завершения своего образования перешел в Киевскую духовную академию, которая, хотя называлась духовной и имела православную ориентацию, ставила своей целью не только подготовку духовенства, но и осуществление общего высшего образования воспитанников. Ее выпускники могли занимать как церковные, так и светские должности.
Ученики коллегии делились на восемь классов. Ученики шести низших составляли младшее братство и назывались его товарищами; воспитанники двух последних классов — товарищами братства старшего. Младших называли учениками, старших — студентами. Судя по академической инструкции 1752 г., уже в подготовительном классе (аналогии) обучали нескольким языкам. В низших классах изучали катехизис, арифметику, геометрию, нотное письмо, географию, историю, поэтику и риторику, в старшем философском классе — геометрию и астрономию.
Занятия проходили в утренние и послеобеденные часы. Для повторения лекций в самих же классах назначались хорошо успевающие студенты — magistri sodalium. Уроки, заданные ученикам на дом, объясняли инспектора, назначаемые также из студентов.Ученики низших классов, приходя ежедневно в коллегию, должны были отчитываться о выполнении уроков перед некоторыми из товарищей — auditores, которые выслушивали и оценивали их знания. Результаты проверки отмечали в нотатах или эрратах и затем передавали учителю. Каждую субботу, проводился опрос учеников по лекциям, прочитанным за неделю. Лентяев наказывали сразу же. Кроме учения уроков, ученики низших классов писали экзерциции (небольшие самостоятельные классные работы) и оккупации (домашние самостоятельные работы, состоявшие из нескольких тетрадей). Перед подачей их учителю работу должен был одобрить инспектор. По окончании каждой трети года ученики низших классов проходили испытания, отвечая на вопросы наставников следующего класса.
В старших классах не было нотат и испытаний, а были диспуты, проходившие каждую субботу. Профессор предлагал студентам высказываться относительно прочитанных в течение недели лекций. Возражения могли высказывать и сами слушатели, споря друг с другом. Профессор же, наблюдая за ходом дискуссии, выяснял, как усвоены студентами его лекции. В конце каждого года и курса проходили публичные диспуты. На воротах коллегии прибивался огромный лист, на котором была написана конклюзия предметов диспута. Диспуты, хотя и проводились на латинском языке, собирали большую аудиторию.
Живя в такой атмосфере, П.Завадовский, по воспоминаниям И.С.Листовского, "...настолько пристрастился к изучению латинских классиков, что их чтение составляло любимое упражнение его в жизни и развлечение при его государственных занятиях. Благодаря этому знакомству он выработал свою письменную речь и придал ей своеобразную выразительность, чем и открыл себе дорогу."
Окончив обучение в академии в 1760 г., П.В.Завадовский поступил повытчиком в администрацию последнего гетмана Украины графа К.Г.Разумовского. В 1764 г. правительство Екатерины II, проводящее политику централизации государственного управления, упразднило гетманскую власть и восстановило Малороссийскую коллегию. Президентом коллегии и генерал-губернатором Малороссии был назначен граф П.А.Румянцев, деятельность которого была направлена на окончательную ликвидацию автономии Украины и распространение на нее порядков, существовавших в Российской империи.
П.А.Румянцев правил Малороссией, живя в Глухове, где занимал огромный дом, в котором помещалась канцелярия. Правителем канцелярии был будущий канцлер А.А.Безбородко. Сюда в 1765 г. молодой П.Завадовский был назначен начальником отделения. Совместная работа сблизила А.Безбородко и П.Завадовского, связав их многолетней дружбой.
Рассказывают, что случай выдвинул П.Завадовского и заставил обратить на него внимание графа. Однажды П.А.Румянцев получил указание императрицы подготовить краткую записку по какому-то секретному делу. Правитель канцелярии в этот момент отсутствовал, и П.Завадовский взял на себя смелость составить нужный документ. Одобренная П.А.Румянцевым записка была отправлена Екатерине II, по поводу которой она отметила: "Я первую деловую записку читала с таким удовольствием". После этого случая П.А.Румянцев, назначил П.В.Завадовского начальником своей секретной канцелярии.
Когда П.А.Румянцев был назначен командующим русской армией в войне против Турции (1768-1774 гг.), вместе с ним на войну отправилась и его канцелярия. В июле 1770 г. П.В.Завадовский, оставаясь начальником секретной канцелярии, отличился в битвах при Ларге и Кагуле. За штурм Силистрии (18 июня 1773 г.) он был произведен в полковники и до конца войны командовал Старооскольским полком, о котором очень заботился.
Генерал-фельдмаршал П.А.Румянцев высоко ценил боевые и служебные качества П.В.Завадовского, поэтому, когда после успешного наступления на Шумлу (1774 г.) Турция запросила мира, ему была поручена подготовка редакции мирного договора с Портой.
Для этой работы П.В.Завадовский привлек начальника штаба армии графа С.Р.Воронцова. Совместными усилиями они составили текст будущего документа, подписанного в деревне Кючук-Кайнарджи в июле 1774 г. По этому договору Россия получала выход в Черное море и право прохода русских торговых кораблей через проливы. Важное значение имели статьи договора об отделении Крымского ханства от Османской империи, установлении автономии Молдавии и Валахии и о переходе этих княжеств под покровительство России. Кючук-Кайнарджийский мирный договор стал одним из важных событий XVIII века.
Подготовка столь сложного и ответственного документа, а также общая привязанность к П.А.Румянцеву сблизили П.В.Завадовского и С.Р.Воронцова. Воспитанник Киевской духовной академии, упрямый и своеобычный малороссиянин подружился на всю жизнь с бывшим камер-пажем императрицы Елизаветы, имевшим легкое французское образование. Дружба с более зрелым П.В.Завадовским (он был старше на шесть лет) умерила пылкость и восторженность более молодого С.Р.Воронцова. П.В.Завадовский же научился у младшего товарища французскому языку "и знал его столько, сколько нужно было для выражения своих мыслей в случае необходимости и для того, чтобы понимать лучше французских писателей".
Прошел год... П.А.Румянцев, посылая Екатерине II султанскую ратификацию Кючук- Кайнарджийского мира, рекомендовал ей отметить генералов, "трудами и подвигами своими отличившихся", и в том числе указал на полковника П.В.Завадовского. 10 июля 1775 г. в день празднования мирного договора с Турцией, П.В.Завадовский был награжден имением Ляличи, близ Брянска, а затем, 26 ноября 1775 г., получил орден Св.Георгия 4-ой степени.
Существует несколько версий, каким образом П.В.Завадовский попал в поле зрения императрицы и стал ее статс-секретарем.
По одной из них П.А.Румянцев, взявший П.В.Завадовского на всякий случай для каких-либо справок, прибыл в Москву и ехал в придворной карете к императрице. Екатерина встретила победителя на крыльце и поцеловала его, затем обратила внимание на красавца-полковника, который стоял, пораженный этой величественной сценой и самим видом императрицы. П.А.Румянцев, заметив любопытство Екатерины, представил ей П.В.Завадовского как человека, разделявшего с ним его труды в продолжение десяти лет. Екатерина тут же пожаловала П.В.Завадовскому бриллиантовый перстень со своим именем. Согласно другой версии Екатерина II, не испытывавшая особой симпатии к П.А.Румянцеву, но отдававшая справедливость его опыту, попросила генерал-фельдмаршала указать молодых людей, способных занять должности кабинет-секретарей ее канцелярии. П.А.Румянцев отрекомендовал А.А.Безбородко и П.В.Завадовского.
Круг обязанностей статс-секретарей был широк: они ведали перепиской императрицы со всеми государственными учреждениями и лицами, их возглавлявшими, курировали дела Сената, Синода, Иностранной коллегии и Адмиралтейства. К ним поступали рапорты от правителей наместничеств, донесения губернаторов, управляющего ассигнационным банком, отчеты провиантмейстера. Они доводили до сведения учреждений высочайшие распоряжения об определении чиновников на службу, об увольнениях, перемещениях по службе, награждениях чинами, отличиями и т.д. Статс-секретари сами, конечно, не решали вопросов, но готовили их и, естественно, могли влиять на их высочайшее решение. Канцелярия статс-секретарей была хорошо организованным учреждением, где все было подчинено воле императрицы, не терпевшей в своих делах волокиты и требовавшей от своих секретарей четкости в работе, коротких и ясных докладов. Помимо этого, статс-секретари принимали самое деятельное участие в составлении проектов указов и манифестов, исходивших от верховной власти, вносили на утверждение разнообразные доклады и рапорты, готовили материалы для законодательных актов. Летом-осенью 1775 г. вместе с статс- секретарями Г.В.Козицким, Г.Н.Тепловым и А.А.Безбородко П.В.Завадовский принял участие в написании Уложения о губерниях, утвержденного 7 ноября 1775 г.
Своей красотой, умом, добросердечием и образованием П.В.Завадовский вскоре снискал расположение императрицы. По словам тайного советника Саксонского посольства при Петербургском дворе фон-Гельбига, "Екатерина действительно имела к Завадовскому большое доверие. ... Этот человек, по внушению своих друзей, более его сведущих, один осмеливался противоречить императрице по поводу ее повелений".
2 января 1776 г. П.В.Завадовский был произведен в генерал-майоры и назначен генерал-адъютантом императрицы. Сближение Екатерины с П.В.Завадовским становилось заметным настолько, что в новом фаворите видели соперника Г.А.Потемкину.
Однако, попав ко двору без связей, в новую для себя тягостную атмосферу интриг, П.В.Завадовский чувствовал себя неловко. "Познал я двор и людей с худой стороны, — пишет он С.Р.Воронцову, — но не изменюсь нравом ни для чего, ибо ничем не прельщаюсь". П.В.Завадовский хандрил и тосковал. "Я не могу ничем истребить скуки, которая весь веселый нрав во мне подавляет"— пишет он в одном из своих писем.
Возвращение Г.А.Потемкина в столицу изменило положение П.В.Завадовского. Он был удален от двора, получив 80 тысяч рублей единовременно, 5 тысяч рублей пенсии, 1800 крестьян в Малороссии и 2000 в Польше. С тяжелым сердцем он уехал в свое имение Ляличи.
Однако пребывание П.В.Завадовского в деревне было непродолжительным, так как уже в июне 1777 г. императрица попросила его вернуться в столицу. В августе того же года П.В.Завадовский возвратился в Петербург, но, не найдя себе применения, всю осень и начало зимы провел "без определенных занятий, предался карточной игре".
В феврале 1778 г. сорокалетний "отставник" опять в Ляличах. Здоровье его сильно расстроено, он подавлен и угнетен. "Живу скучно и по премногому неприятно,— пишет он своему приятелю П.В.Бакунину, — от убытка чувственности, мне природной, познакомился с меланхолией и подвергнул здоровье разным мучительным припадкам". В таком состоянии П.В.Завадовский неожиданно получает от Екатерины одно за другим приглашения прибыть в Петербург, но с возвращением медлит. "Не могу еще себя поставить на такой случай в равнодушие; предвижу,— пишет он,— что я растравлять там буду свою рану, на которую рассуждения не есть еще сильный пластырь". Однако в 1780 г. П.В.Завадовский все же возвращается из Ляличей в Петербург.
Следует отдать должное Екатерине II, которая никогда не преследовала своих отставных фаворитов, стремилась всецело использовать их способности и возможности на государственном поприще. Стремясь подыскать П.В.Завадовскому деятельность по душе, Екатерина возлагает на него различные обязанности, связанные с присутствием на заседаниях в Сенате и Совете при Высочайшем дворе. Постепенно круг обязанностей расширился, вопросы для рассмотрения стали более сложными.
П.В.Завадовский занимается ревизией всех присутственных мест, разрабатывает меры по исправлению обнаруженных недостатков, участвует в работе комиссии по сокращению канцелярского делопроизводства, председательствует в комиссии законов. Ему поручают наблюдение за постройкой В.И.Баженовым дворца в Царицыне. Екатерина пробует П.В.Завадовского и на педагогическом поприще, введя его в состав воспитательного Общества благородных девиц (Смольного монастыря).
Служба П.В.Завадовского на всех этих направлениях находит одобрение императрицы; вскоре он получает чин тайного советника, становится сенатором.
Помимо всего, несмотря на множество дел, возложенных на бывшего фаворита, Екатерина II учитывала, что "он был очень силен в русском слоге" и поручала иногда П.В.Завадовскому просмотр своих сочинений, многие из которых были посвящены проблемам воспитания. Венценосная бабушка живо интересовалась "педагогией" как средством создания "новой породы людей".
Проводя политику "просвещенного абсолютизма", Екатерина II настойчиво защищала идею, согласно которой все беды и тяготы народа связаны с его невежеством. Она утверждала, что только "заведением народных школ разнообразные обычаи в России приведутся в согласие, исправятся нравы". Но были и более веские государственные причины... Экономика требовала грамотных и образованных, выражаясь словами екатеринского "Наказа", "людей третьего чина". Подготовить их в системе закрытых сословных воспитательных заведений было невозможно, да и обходилось это дорого. Поэтому в конце 70-х — начале 80-х гг. Екатерина приступила практически к созданию общеобразовательных школ. Однако дальше столицы дело поначалу не пошло. Проблема широкого развития общеобразовательных школ оставалась нерешенной.
В 1782 г. была создана Комиссия об учреждении училищ, руководить которой был назначен П.В.Завадовский. В это дело он вложил всю свою душу. Как напишет потом современник: "Ревностно поспешествовал он во всех важных и для отечества столь полезных трудах сей комиссии и участвовал в составлении проекта для училищ, гимназий и университетов". В комиссию вошли также П.И.Пастухов, А.В.Храповицкий, академик Ф.Эпинус и известный сербский педагог Ф.И.Янкович де Миреево, сыгравший видную роль в осуществлении школьной реформы в Австрии. Эта комиссия должна была открыть народные училища, "предписать способы учения, издать полезнейшие для них книги, содержащие в себе главные, нужные человеку сведения, которые возбуждают охоту к дальнейшим успехам, служат ему ступенью к высшим знаниям и сами собою достаточны уже для гражданской жизни народа, выходящего из мрака невежества".
Под руководством П.В.Завадовского комиссия разработала "План к установлению народных училищ в Российской империи", по которому в губернских городах учреждались четырехклассные народные училища, а в уездных — двухклассные малые народные училища. Формально эти школы были всесословными и содержа- лись за счет государства.
Значение этой реформы было очень велико — речь шла о создании общероссийской системы общеобразовательной школы. В 1783 г. Комиссия открыла в Петербурге Главное народное училище, основной задачей которого стала подготовка учителей для главных и малых училищ всей страны. Для преподавания в нем были приглашены ученые из Академии наук; при Главном народном училище были созданы научные и учебные кабинеты, библиотека. Сама Екатерина часто посещала училище, слушала лекции, осматривала комнаты и всегда удостоивала благодарностью П.В.Завадовского и его сотрудников.
Однако опыт показал невозможность совмещения задачи обычного столичного общеобразовательного училища с задачами общерусского центра по подготовке квалифицированных учителей. Поэтому в 1786 г. из его состава была выделена Учительская семинария, просуществовавшая до 1802 г.
В 1786 г. Екатерина II утвердила "Устав народных училищ". В соответствии с ним комиссия П.В.Завадовского разработала и издала "Правила для учащихся народных училищ" и "Руководство учителям первого и второго разряда народных училищ Российской империи". Принципиально важным было то, что эти документы фиксировали создание единой системы светской школы — от малого народного училища до университета — с единой методикой преподавания и учебными планами. Малое училище соответствовало двум первым классам главного училища, и окончившие его могли продолжать учебу в старших классах главного. Ученики главного училища, желавшие продолжить свое образование в университете, дополнительно изучали латинский и один из современных европейских языков, необходимые для поступления в университет.
Комиссия уделяла большое внимание изданию учебных пособий по всем предметам, изучавшимся в народных школах. В этих пособиях важное место отводилось использованию различных форм и методов преподавания.
Создание системы главных и малых общеобразовательных школ оказалось очень трудным делом, особенно в финансовом отношении и оплаты труда преподавателей.
И все же, за два-три года главные народные училища были открыты в 25 губернских городах. Это составляет одно из крупных культурных событий царствования Екатерины. Императрица щедро наградила всех участвовавших в этом "великом деле": П.В.Завадовский получил орден Св.Владимира 1-го класса и 6000 душ крестьян в Малороссии.
Однако были и другие оценки деятельности П.В.Завадовского в тот период.
В начале царствования Александра I его бывший воспитатель швейцарец Лагарп, подводя итоги деятельности "Комиссии народных училищ", был удивлен контрастом между блестящим началом и вялым продолжением этой деятельности. Он приписывал это ослабление энергии личным побуждениям, руководившим членами комиссии. "О таковом неимоверном успехе (169 школ в 1787 г.) много говорили в свое время, — заметил он, — награды посыпались тому, кто приписывал себе это чудо (Лагарп намекает на П.В.Завадовского), а также и клиентам чудотворца. Награды розданы, и чудеса прекратились. В два последние года царствования Екатерины основаны только три училища". Несомненно, немеки Лагарпа имели некоторое основание. Однако, зная, какими средствами располагала комиссия училищ и как отнеслось к ее деятельности общество, понятно, что и сделанное ею обозначило многое. Комиссия остановилась в своей деятельности не потому, что была пресыщена "наградами", а потому, что все средства для ее работы были исчерпаны. Становилось все труднее удерживать народное образование на достигнутом уровне, не говоря уже о его развитии.
Почти одновременно с открытием народных училищ комиссия П.В.Завадовского создала еще один тип общеобразовательной, но сословной, привилегированной школы — дворянский Благородный пансион. Перекликавшийся по своему характеру с Обществами благородных девиц, он следовал традиции русского дворянского воспитания в закрытых учебных заведениях — согласно педагогическим идеям И.И.Бецкого, что отразилось на уставе пансиона. Таковым же был и существовавший еще с аннинских времен Сухопутный шляхетский корпус, из которого вышли А.П.Сумароков, И.П.Елагин и другие писатели.
5 февраля 1785 г. своим рескриптом Екатерина приказала П.В.Завадовскому изучить систему преподавания в Пажеском корпусе, выяснить ее достоинства и недостатки. Рескрипт предписывал П.В.Завадовскому осуществить такую же работу и в прочих школах ведомства придворной конторы, дворцовой и обер-егермейстерской канцеляриях и "ввести порядок, который должен быть присвоен и всем вообще Российским училищам". За три недели поручение было выполнено. П.В.Завадовский составил учебный план, в который Екатерина II, одобрив его в целом, признала необходимым добавить преподавание латыни и греческого языка. Тогда же Екатерина II назначила П.В.Завадовского управляющим Медико-хирургической школой.
Для организации подготовки медиков европейского уровня в России П.В.Завадовский подробно изучил систему медицинского образования за границей. "Теперь, — пишет П.В.Завадовский, — в Вене похваляется новозаведенное хирургическое училище, во Франции — сия наука процветает, английские же госпитали общее мнение почитает первыми на свете", поэтому он предложил послать молодых русских врачей в Вену, Париж и Лондон, чтобы они на практике ознакомились с постановкой медицинского образования и устройством европейских медико- хирургических училищ и клиник.
Занимаясь вопросами постановки высшего медицинского образования, П.В.Завадовский пришел к выводу о необходимости преобразования медицинской школы в академию. Совместно с докторами Вейкартом, И.З.Кельхеном и М.М.Тереховским он разработал устав Хирургической академии. П.В.Завадовский полагал, что,"когда необходимое строение и у нас поспеет, то можно взять из духовных семинарий и малороссийских школ 150 студентов в ученики на казенное содержание, как в Главном народном училище, и обучать всему, что предписано". Указывая на острую потребность dо врачах, П.В.Завадовский предлагает умножить число учеников. "Если людей сей науки умножится и более чем нужно, то обратившиеся в священство не меньше пользы принесут, наипаче в деревнях, соединяя в должности духовное врачевание и телесное. Ибо, хотя считается за сущую пагубу незнающий лекарь, но сие зло у нас по настоящей бедности медицинского факультета не токмо терпимо, но и распространяется, понеже не лекари мест, а места лекарей ищут." 26 февраля 1785 г. Екатерина II одобрила доклад П.В.Завадовского. В том же году ему было отпущено 10 тыс. рублей на осуществление этих преобразований. Наряду с этим на П.В.Завадовского возлагалась обязанность снабжения армии и флота лекарями и подлекарями.
Комиссия заниалась и организацией университетского образования. В 1787 г. ею был выработан план университетского устройства, по которому предполагалось открыть университеты в Пензе, Чернигове и Пскове. Определялся статус университетов и положение преподавателей. По плану этой комиссии, профессора "не подвергаются принуждению ни в рассуждении правил науки, ни в рассуждении книг учебных: свобода мыслей способствует вообще знаниям, но при такой науке, в коей ежедневно являются новые разрешения и новые открытия, нужна она особливо".
Успешная деятельность П.В.Завадовского по решению вопросов образования побудила Екатерину II не ранее 1788 г. назначить своего любимца на должность главного директора народных училищ.
Помимо вопросов образования Екатерина II поручает П.В.Завадовскому решение и других важных проблем. Так, в 1784 г. он был назначен председателем комиссии по строительству Исаакиевского собора. За 12 лет он довел здание собора до карнизов. В 1786 г. он назначается членом комиссии о дорогах в государстве. Иногда он приглашался для совещаний по политическим делам. И, наконец, под его опеку был отдан А.Г.Бобринский — побочный сын Екатерины II и Г.Орлова.
П.В.Завадовский стоял и у истоков создания системы государственных банков России, содействовал централизации и оздоровлению финансового положения империи. Еще в 1781 г. П.В.Завадовский стал управляющим Санкт-Петербургским Дворянским заемным банком. Однако дела банка шли плохо, и для П.В.Завадовского его реорганизация стала очевидной. Оздоровление деятельности банка он видел в централизации всего банковского дела России. В 1786 г. П.В.Завадовский разработал устав Государственного заемного банка, который получил одобрение и поддержку империатрицы. Банк был реформирован. Дела пошли лучше. В том же году П.В.Завадовский принял участие в работе особой комиссии, рассматривавшей план графа П.И.Шувалова об ассигнационных банках, где высказался за их объединение в Государственный ассигнационный банк с отделениями в Санкт-Петербурге и Москве.
Постепенно авторитет и положение П.В.Завадовского при дворе вновь стали укрепляться. 31 августа 1786 г. он был назначен членом Совета при высочайшем дворе. По некоторым вопросам через П.В.Завадовского объявлялись Сенату высочайшие повеления, через него шли распоряжения по женским учебным заведениям. На него стали смотреть как на главное деятельное лицо в Сенате. 31 августа 1787 г., в связи с началом войны с турками, П.В.Завадовский был назначен членом Особого совета.
Такое возвышение П.В.Завадовского, его сила и влияние стали возбуждать неудовольствие некоторых его современников. Голос недовольных был слышен в иронической оде Г.Р.Державина "На счастье" (1789). Бывший тамбовский губернатор и поэт смеялся над вычурным слогом выскочки-вельможи, заменившего свой украинский чуб на модные французские локоны. 21-я строфа оды была направлена против П.В.Завадовского:
Жить буду в тереме богатом,
Возвышусь в чин, и знатным браком
Горацию в родню причтусь;
Пером моим славно-школярным
Рассудка выше вознесусь,
И, став тебе неблагодарным,
"Беатусь, брат мой, на волах
Собою сам поля орющий
Или стада свои пасущий" —
Я буду восклицать в пирах.Свободное время П.В.Завадовский часто проводил в доме графа К.Г.Разумовского, у которого проживала его родственница графиня С.О.Апраксина с дочерью Верой Николаевной. Двадцатилетняя красавица обратила на себя внимание Петра Васильевича. 30 апреля 1787 г., имея за плечами уже около пятидесяти лет, П.В.Завадовский женился на молодой графине, которая в день свадьбы была пожалована во фрейлины.
Петр Васильевич был доволен браком. "Собственным своим домашним состоянием хвалюсь перед тобой, — пишет он С.Р.Воронцову,— жену люблю и она меня взаимно... Со стороны домашнего быта все имею, чтобы быть довольным". Брак с В.Н.Апраксиной вводил П.В.Завадовского в круг высшей аристократии того времени, хотя особой поддержки в служебной карьере он не дал.
Первые шесть лет супруги Завадовские прожили безоблачно. "...Скажу моему милому другу,— пишет П.В.Завадовский С.Р.Воронцову,— что в домашнем моем быту я провождаю последний квартал моего века с удовольствием. Жена по сердцу, детьми утешаюсь".
Однако счастье было непродолжительным. Дети Завадовских рождались и умирали в малолетстве: из десятерых осталось в живых пятеро. Осенью 1793 г., "в течение 6-ти недель потерял я единородного сына и старшую дочь Татьяну, которая окончила 4-ый год... Я познал, какова радость, какова печаль от детей: пятерях погреб; одна дочь 6-ти месяцев остается, которая не ободрение, а более трепет сердцу наводит. Толико я несчастный отец! — писал П.В.Завадовский по этому поводу С.Р.Воронцову.— Хоть живу, но как громом пораженный; сам не чувствую своей жизни". Но, как говорится: "Пришла беда — открывай ворота". В свете стали поговаривать, что отцом появившихся позднее и оставшихся в живых Александра и Василия, а также их сестры Татьяны был князь И.И.Барятинский...
К семейному горю прибавились невзгоды служебные, связанные с интригами нового фаворита Екатерины II, П.А.Зубова, относившегося к П.В.Завадовскому с открытой неприязнью. Влияние П.А.Зубова на Екатерину было чрезвычайно велико: от этого юноши зависили назначения и награды; никакие возражения не принимались, мнения не выслушивались.
Дворцовые интриги и суета, которых так остерегался П.В.Завадовский, сильно подействовали на него. "Суетность прочая столько мне наскучила,— пишет П.В.Завадовский,— что я принял твердое намерение оставить службу и последние мои дни окончить в деревне, к чему себя приготовляю настоящим образом моей жизни, т.е. со стороны моральной удаляюсь учащать ко двору и в большие общества; с физической, готовлю себе в деревне приятное и выгодное убежище". П.В.Завадовский был так удручен случившимся, что тяжело заболел.
Но Екатерина и слышать не хотела об отставке П.В.Завадовского, и он по-прежнему занимался народным образованием в должности главного директора народных училищ. Награды П.В.Завадовскому шли своим чередом. В 1793 г. он получил орден Св.Александра Невского. В том же году по желанию Екатерины II австрийский император пожаловал П.В.Завадовскому и его братьям Якову и Илье титул графов Римской Империи.
Кончина Екатерины II застала П.В.Завадовского больным. Павел в первые же часы воцарения, к удивлению многих, поинтересовался о нем. Прислал камер-пажа узнать о здоровье, а по выздоровлении изъявил ему свое благоволение. В день своей коронации 5 апреля 1797 г. Павел пожаловал П.В.Завадовскому графское достоинство Российской Империи, а также орден Св. Андрея Первозванного и орден Анны 1-ой степени.
Граф П.В.Завадовский продолжал заседать в Совете при Высочайшем дворе, Сенате и в Воспитательном обществе, управлять Заемным банком.
В 1798 г. по личному усмотрению Павла П.В.Завадовский был назначен главным директором Ассигнационного Банка. Павел не переставал оказывать ему благосклонность и доверие; он назначил его попечителем над женатым уже графом А.Г.Бобринским. 8 января 1799 г. Петру Васильевичу был пожалован командорский крест Иоанна Иерусалимского. В феврале 1799 г. Павел со всем царским семейством посетил бал у П.В.Завадовского.
Между тем екатерининские люди все более редели вокруг престола, заменяясь новыми, а затем последовало так много перетасовок, что, по словам П.В.Завадовского, он не мог знать всех новых лиц. К несчастью, обмен не был находкой для государственных дел. "Корабль не грузится, а выгружается людьми способными",— заметил П.В.Завадовский в письме А.Р.Воронцову.
Знаки благоволения не привязывали П.В.Завадовского к службе. Он замечал, что против него затеваются интриги, увеличивается число недоброжелателей. После смерти своего друга князя А.А.Безбородко, оставшись при Дворе в одиночестве, П.В.Завадовский был в постоянном ожидании, "не ведая откуда грянет гром". В этих условиях он попросил об отставке, однако Павел отказался принять его прошение. Но в ноябре 1799 г. над П.В.Завадовским все-таки разразилась гроза. Секретарь Государственного ассигнационного банка обманным путем получил 7 тыс.рублей. Сумма была ничтожная, но Павел в гневе приказал немедленно отстранить П.В.Завадовского от службы.
Граф хотел было сразу съехать из Петербурга в деревню, но болезнь и сборы задержали его в столице на полтора месяца. Между тем вспыльчивый император одумался, и П.В.Завадовского попросили остаться. Однако он отказался и отбыл в Ляличи.
В деревне по распоряжению Павла над П.В.Завадовским был установлен скрытый особый надзор. Полицейские донесения и рапорты наглядно знакомят с образом жизни Петра Васильевича в Ляличах, где граф "жизнь ведет весьма скромную и тихую, занимаясь хозяйством и домостроительством". Здесь, вдали от столичной суеты, П.В.Завадовский пробыл оставшиеся годы царствования Павла I.
В своем "Екатеринин-даре" по плану архитектора Д.Кваренги П.В.Завадовский, как он сам говорил, "свил себе гнездо и приуготовал возможные удовольствия по моим склонностям". Современник так описывал это "гнездо", созданное выдающимся архитектором в 1790-1797 гг. и ставшее "славою и украшением своего края. Вы сначала видите прекрасно выстроенное село и великолепную церковь греческой и римской архитектуры вместе, наконец, огромные палаты, которых флигель, выходя из корпуса дома наравне со втором этажом, представляет нам отверстые объятия". В своем поместье граф разбил английский парк на 130 десятин с оранжереями, которые "сподтишка снабжал...выборными деревьями с златыми плодами". "Гуляя по саду,- пишет современник,- там находите купальню, здесь храм покоя, там дикую пустыню, немного подальше — уединенный храм; здесь зверинец с быстрыми оленями, там — залу беспечности. Сидя на галерее, можно забавляться травлею диких зайцев, которых в саду очень много и которых выгоняют на площадку к самой галерее; или прекрасным отдаленным видом, либо светлой речкой с плавающими на ней лебедями". Усадьба была обнесена каменной стеной в 7 верст. Графу все здесь напоминало прошлое: в парке — бронзовый монумент П.А.Румянцева, в гостиной — мраморная статуя Екатерины II во весь рост. Мраморные бюсты, статуи, превосходные картины, зеркала украшали все комнаты. Во время обеда в соседнем со столовой зале играла музыка и пел хор певчих.
В деревенском уединении П.В.Завадовский дал простор своей страсти к чтению, которая и раньше поглощала все его свободное время.
На свое положение граф смотрел философски и писал, что "совершенно благополучен", издали следил за политикой, особенно за всем происходящим во Франции. Здоровье его слабело, он перенес сильную горячку, стал жаловаться, что плохо владеет руками и ногами, вообще чувствовал упадок сил и здоровья.
Казалось, жизнь закончилась... В один из мартовских 1801 г., когда опальный граф П.В.Завадовский сидел в большой гостиной Ляличского дворца, обтянутой гобеленами Бушэ и уставленной золоченой мебелью Людовика ХV, у мраморного камина в помпеевском вкусе, ему доставили собственноручный рескрипт нового императора Александра I. Раскрыв письмо, П.В.Завадовский прочитал: "Граф Петр Васильевич, при самом начале вступления моего на престол я вспомнил и верную вашу службу, и дарования ваши, кои на пользу ея вы всегда обращали. В сем убеждении желаю, чтобы вы поспешили приехать сюда принять уверение изустное, что я пребываю вам, доброжелательный Александр."
"Жребий мой проводить старость не в покое, не в отдохновении, как и вся жизнь суетна была", — проворчал на рескрипт царя шестидесятитрехлетний "отшельник". Но все же графу было приятно внимание Александра, и он заторопился в столицу.
По указу Александра П.В.Завадовский был назначен членом Непременного совета, присутствующим в Сенате, принял активное участие в обсуждении основ административной реформы. После нескольких лет вынужденного безделья, забвения и скуки граф вновь почувствовал свою необходимость, вновь ощутил дыхание давно ушедшей молодости. П.В.Завадовскому казалось, что Александр — "это сердце и душа Екатерины".
Да и заняться было чем... Россия вступила в ХIХ век с такой организацией власти, которая уже не отвечала потребностям времени. В структуре государственных органов господствовали смешение и неопределенность функций. Возникавшие в течение времени и без определенного плана государственные учреждения не имели ясно очерченной сферы деятельности. Их внутренняя структура была хаотичной, поэтому необходимо было изменить организацию государственной власти. Важнейшей стороной этой работы являлось приведение в порядок законодательной базы империи.
В мае 1801 г. граф П.В.Завадовский был назначен председателем Комиссии по составлению законов, что свидетельствовало об особом доверии к нему императора.
Наряду с разбором старых законодательных завалов в задачу комиссии входила подготовка законодательных проектов по наиболее назревшим проблемам того времени. Одной из них было переустройство высших органов управления. Предметом резкой критики стал существовавший Сенат, о котором П.В.Завадовский публично заявил, что в нем "молчать тяжко, а говорить бедственно". Создание Сената нового типа стало "idee fixe" для многих. В нем видели средство, основание и источник "всех безопасных улучшений".
5 июля 1801 г. Александр I издал указ, в котором высказал желание "восстановить Сенат на прежнюю степень ему приличную" и представить доклад о его правах и обязанностях. Намерения Александра простирались до планов "поставить права и преимущества Сената на незыблемом основании, как государственный закон... и подкреплять, сохранять и сделать его навеки непоколебимым". Подготовка проекта реформы Сената была поручена Комиссии П.В.Завадовского.
В подготовленном "Положении о правах Сената", П.В.Завадовский значительно расширял его права, стремясь наделить Сенат высшими исполнительными и судебными полномочиями, обеспечить самостоятельность и авторитет его решений. Проект нашел поддержку сановной аристократии, в частности, будущего государственного канцлера А.Р.Воронцова, и либералов, пытавшихся ограничить произвол самодержца. Однако царю проект показался слишком радикальным, и он так и остался на бумаге.
Как опытный администратор П.В.Завадовский понял, что император "желал только формы и внешнего вида, а не действительного его осуществления,... он охотно согласился бы на то, чтобы весь мир был свободен при условии, чтобы все добровольно подчинялись исключительно его воле".
Если П.В.Завадовский сумел трезво оценить складывающуюся ситуацию, то для А.Н.Радищева, искренне верившего, что настала пора настоящих реформ, глубокое разочарование окончилось трагически. В этом, по-видимому, определенную роль сыграл граф П.В.Завадовский, под начало которого поступил А.Н.Радищев после возвращения из ссылки. Выслушав однажды идеи своего подчиненного об освобождении крестьян, П.В.Завадовский заметил А.Н.Радищеву, что этот слишком радикальный образ мыслей уже один раз навлек на него несчастье. И вполне по-дружески сказал: "Эх, Александр Николаевич, охота тебе пустословить по-прежнему, или мало тебе Сибири?" Пораженный этими словами, как замечает современник, А.Н.Радищев стал задумчивым и тревожным. И не это ли предостережение П.В.Завадовского о возможности новых репрессий послужило невольным толчком к самоубийству А.Н.Радищева?
На должности председателя Комиссии по составлению законов П.В.Завадовский пробыл до октября 1803 г., когда на этот пост был назначен новый министр юстиции П.В.Лопухин.
В начале ХIХ в. народное образование было той сферой, заботу о которой совсем недавно взяло на себя государство. Система управления этим молодым организмом страдала общими недостатками — "болезнью роста". Государство не успело даже создать специальных центральных органов для руководства просвещением. Достаточно сказать, что во главе школьного дела стояло случайное учреждение — Комиссия об учреждении училищ, вызванная к жизни специальным поручением Екатерины II — открыть новые средние школы.
В августе 1801 г. в Россию к коронованному ученику приехал его наставник Лагарп, который активно включился в работу "Негласного комитета". Здесь высказывались пожелания о создании системы министерств, которые, руководствуясь указаниями императора, осуществляли бы согласованную политику. Более всего Лагарп торопил с учреждением Министерства народного просвещения и разработкой вопросов, входящих в круг этого ведомства.
По вопросам просвещения Лагарп представил Александру несколько пространных записок, в которых предостерегал императора, что распространять знания в народе можно и должно только посредством природных русских, а отнюдь не иностранных учителей.
"В деле народного образования не допустите повториться тому, что произошло в царствование вашей августейшей бабки,— писал Лагарп,— которая была воодушевлена прекрасным намерением распространить образование, но которую обманули, устроив наскоро несколько блестящих заведений. Запретите щеголять внешним блеском, возбуждающим шумные толки в ущерб действительной пользе. Велите разоблачать обман, срывать маски и позлащенный хлам, и да постигнет шарлатанов заслуженное им наказание. Народное просвещение, распространенное повсюду, полезное, а не блестящее, — вот краеугольный камень всего здания... Пусть в больших городах учреждаются университеты, гимназии и другие училища, но вместе с тем пусть открываются и сельские школы, в которых будут учить, по крайней мере, читать, писать и считать", — наставлял Лагарп.
Лагарп был обеспокоен и вопросами управления народным образованием. По его мнению, при министре народного просвещения должен быть учрежден совет из лиц, назначенных государем, с целью удержать министра от произвола. Центральное учреждение в столице должно иметь свои ветви в губерниях и инспекторов, назначенных от дворянства.
Не меньшую заботу для Лагарпа представляла кандидатура министра, на которую прочили П.В.Завадовского. Лагарп был убежден, что этот человек проявил полную неспособность руководить народным просвещением еще в бытность его председателем Комиссии народных училищ. Помимо прочего, Лагарп, отзывался о П.В.Завадовском как о человеке в высшей степени надменном, корыстолюбивом, тщеславном, недобросовестном, окружавшим себя льстецами и не терпящим людей правдивых, заклятым врагом новых веяний.
Молодой император и сам крайне недружелюбно относился к екатерининским деятелям. Он жестоко и насмешливо критиковал екатерининский двор и презирал ее придворных. В то же время, сообразуясь с политическими реалиями и не без давления "екатерининских вельмож", текущую политику управления Александр предоставлял опытным чиновникам, выбирая их из старших поколений, людей "бабушкиного века". С ними он был ласков, радушен и мягок, хотя иногда и не стеснялся в отзывах о них за глаза.
8 сентября 1802 г. после долгих обсуждений и споров Александр подписал указ о правах и обязанностях Сената и манифест об учреждении министерств. В тот же день П.В.Завадовский занял пост министра народного просвещения.
Молодежь в лице Н.Н.Новосильцева, А.А.Чарторыжского и других была приставлена к П.В.Завадовскому на правах товарищей, но, вероятно, и ради учения. Уж чего-чего, а опыта и знаний у стариков было предостаточно. Так в своей автобиографии А.А.Чарторыжский писал, что между дельцами екатерининского времени он (П.В.Завадовский — Авт.) слыл за человека, умевшего прекрасно писать по-русски; многие екатерининские манифесты были написаны им. Он пользовался приобретенною таким образом репутацией, и его считали ученым". По свидетельству современников, П.В.Завадовский, будучи чужд всякого тщеславия, "держался в службе, доколе не изменяет благоволение" и готов был "охотно сдать книги" тому, кто захочет посягнуть на его место, "да еще с поклоном благодарным". Он еженедельно по субботам докладывал государю о состоянии дел во вверенном ему министерстве, "за правило имея не втираться в короткость, и не заводить речей о делах, о которых не воспрошает меня", а как опытный царедворец и бюрократ стремился "не давать повода ни к зависти, ни к ревнованию...".
П.В.Завадовский понимал, что проводимые преобразования — это первый этап министерской реформы. Он видел, что новая структура управления народным образованием еще не сформировалась. Существовавшая ранее Комиссия об учреждении училищ не была ликвидирована, а включена в министерство, сохранив организационную самостоятельность (25 января 1803 г. Комиссия была преобразована в Главное правление училищ — своего рода департамент). В ведение министерства входили Академия наук, Российская академия, университеты и другие учебные заведения, типографии, цензура, издание периодических сочинений, народные библиотеки, музеи и различные общества по распространению знаний. 27 июня 1803 г. по предложению П.В.Завадовского при Главном правлении училищ учрежден Комитет для рассмотрения изданных бывшей Комиссией народных училищ учебных книг и подготовке новых. П.В.Завадовский по должности был членом Комитета министров и Государственного совета (с 1810 г.), а также должен был присутствовать в Сенате. Помимо императора, согласно Манифесту 8 сентября 1802 г., министерство было подведомственно Сенату и Комитету министров, но их взаимоотношения не были четко определены.
Надо сказать, что П.В.Завадовский был запоминающейся личностью. По свидетельствам современника, "глубокомыслие и важность ясно изображались на его лице. С первого взгляда можно было подумать, что он горд, но сия гордая и холодная наружность была только следствием углубленной в свои мысли и нерассеянной души его; надобно было только осмелиться вывести его из сего углубленного положения, и он начинал мало-по-малу входить в разговор, который от часу становится живее и занимательнее. Доступ к нему был свободен каждому, не было у него назначено приемных дней: каждый мог во всякий день приходить к нему и тотчас видеть его, если он не был занят чем-то важным; он всегда выслушивал благосклонно, снисходительно и с вниманием.
С людьми мелкими, небольшими чиновниками разговаривал с отменной благосклонностью, особенно ласково принимал своих одноземцев, всяких чинов из Малороссии. Министр никогда не спешил с ответом или суждением в делах; рассматривал и разбирал дело во всех частях.
Проницание и дар предвидения простирал до чрезвычайности, но ничего не было труднее, как без причины узнать его мнение. Он был молчалив, скромен как в своих делах, так и в государственных.
Признательность к отличным дарованиям и заслугам других была у него необыкновенная: он всегда с жаром рассказывал их дела и удивлялся их талантам — характер, единственно принадлежащий великим душам.
Кротость его была чрезвычайна, кажется, что везде его сопровождало правило Великой Екатерины "жить и другим давать жить". До удивления был снисходительным к слабостям и проступкам других против него, всегда извинял оных и прощал. Он не был ни злопамятен, ни мстителен. Не прельщали его ни знаки отличия, ни положение, созданное его способностями и неутомимым трудом".
Из воспоминаний А.А.Чарторыжского о П.В.Завадовском перед нами предстает "человек хороших качеств, немного неуклюжий в обращении, но справедливый и доброжелательный. Его ум, так же как и его фигура, были неповоротливы; он с трудом постигал мысль и не мог уловить всех ее тонкостей, но он старался показать, что умеет понимать и ценит все новые идеи, и хотел, чтобы его не смешивали с теми остальными людьми, которые ничего нового не хотят знать и ничего не забывают".
С.П.Жихарев, который встречался с П.В.Завадовским в марте 1807 г., свидетельствовал, что это был "муж века Екатерины Великой. Он очень величав наружностью; в движениях его много истинного достоинства; говорит протяженно и как будто бы взвешивая каждое слово, но зато выражается правильно и разговор его исполнен здравомыслия. Сказывают, что смолоду он был красавец: может быть; но теперь, кроме живых, умных глаз, других остатков красоты незаметно; лицо угревато и багровато, а от белонапудренных волос кажется еще багровее."
Разумный консерватизм был отличительной чертой П.В.Завадовского-министра. "Он имел высокие правила государственной науки, долговременными опытами глубокого ума познанной". Он, например, говорил, как пишет секретарь департамента министерства И.И.Мартынов: "Никогда не должно без важной и самой основательной причины вдруг истреблять какое-либо прежнее учреждение, а если что-нибудь в нем есть дурного, постепенно и неприметно переменить и улучшить, никогда не должно в законоположениях и учреждениях упреждать время, а следовать за ним."
Товарищем (заместителем) министра народного просвещения (1803-1807 гг.) был известный писатель, попечитель Московского учебного округа, наставник Александра I в русском языке, словесности и нравственности М.Н.Муравьев, отец двух будущих декабристов. Членами Главного правления училищ стали ближайшие друзья Александра I — князь А.А.Чарторыжский, граф П.А.Строганов, Н.Н.Новосильцев, занявшие посты товарищей министра народного просвещения и попечителей учебных округов. В состав правления вошли попечители: Харьковского учебного округа — граф С.О.Потоцкий, Казанского — С.Я.Румовский, Дерптского — генерал-майор Ф.И.Клингер. Среди ученых специалистов, энтузиастов просвещения были также Янкович де Миреево, академики Н.Я.Озерецковский и Н.И.Фус, "правитель дел департамента", переводчик греческих классиков И.И.Мартынов, известный энтузиаст просвещения, делопроизводитель Главного правления В.Н.Каразин.
Получив таких помощников, П.В.Завадовский замечает: "По моей части я предоволен Государем, и с ним дело иметь весьма приятно: и внимателен, и подвижен, как нельзя больше, к общему благу. По преклонности моего века не предполагаю как только устроить основание возложенному на меня. Довершить здание и произвести плоды останется цветущим молодостью".
Между тем главой нового министерства довольны были далеко не все. Известно, что Н.Н.Новосильцев и П.А.Строганов крайне презрительно относились к деятельности П.В.Завадовского и не скрывали этого; не складывались отношения и с попечителем Московского учебного округа А.К.Разумовским. Ряд историков считает, что личность первого министра вообще не играла никакой роли в реформах просвещения этого периода и что их проведение полностью было обязано кругу лиц, приближенных к императору. Действительно, не следует забывать, что Завадовский в ту пору был уже стар и после долгой и исполненной разных треволнений жизни, едва ли был способен к деятельности, требовавшей свежих сил; сам он часто жаловался на расстроенное здоровье, ослабление памяти и внимания.
И все же в министерстве удалось создать атмосферу "любви к просвещению", в условиях которой свободно высказывались мысли, велись благожелательные споры и предлагались конкретные пути практического осуществления реформ. "Мини-стерство на пути деятельности,— напишет позднее П.В.Завадовский,— хотя сложено из стихий противоборствующих. Обыкновенно к новому прилепляются толки, как вещи пустят свой корень, сии от них отпадают, но вкореним: hic labor, hic opus". Более того, П.В.Завадовский видел, что вся полнота власти в министерстве постепенно сосредоточивается в руках приближенных к императору, "соделывается триумвират".
Однако стремление сотрудников министерства к "общему благу", благосклонность правительства к его планам принесли свои результаты. Несмотря на общий хаос преобразований, в короткий срок Комиссии министерства удалось достичь первых успехов. 25 января 1803 г. в доме П.В.Завадовского состоялось первое заседание Главного правления училищ, на котором были прочитаны "Предварительные правила народного просвещения".
"Предварительные правила" были составлены под влиянием французских образцов времени революции, в частности, проекта Кондорсе, внесенного в 1792 г. в Законодательное Собрание. Первый параграф "Правил" гласил, что "народное просвещение в Российской империи составляет особую государственную часть, вверенную министру сего отделения и под его ведением распоряжаемую Главным училищ Правлением". Дальнейшие параграфы правил устанавливали и все последующие ступени учебной иерархии. Шестеро из членов Главного правления училищ назначались вместе с тем и "попечителями" шести "полос" России — учебных округов, на которые делилась вся империя. Попечитель был представителем интересов своего округа в Петербурге. На месте во главе округа стоял университет. В трех учебных округах университеты уже существовали (Московском, Виленском и Дерптском); в трех других их следовало создать. И уже указом 8 сентября 1802 г. ("О должности комиссии училищ") было признано, что "главною целью, которую должны иметь члены (они же и попечители) тех отделений, где еще нет университетов, есть учреждение оных". Таким образом, каждый из губернских городов теперь имел свое "губернское училище или гимназию", находившиеся под контролем университета, получавшие полную автономию и права цензуры. Директор гимназии был вместе с тем и директором уездных училищ, которых предполагалось, по меньшей мере, по одному в каждом уездном и губернском городе. Наконец, смотритель уездного училища был, в свою очередь, начальником приходских училищ своего уезда. Кроме городов, приходские училища создавались также во "всяком церковном приходе или двух приходах вместе". В помещичьих имениях они поступали под наблюдение помещика, в казенных селениях — под наблюдение священника и "одного из почетнейших жителей". Обучение было бесплатным и доступным для всех сословий.
5 ноября 18О4 г. был утвержден "Устав учебных заведений, подведомственных университетам", по которому создавалась сеть средних и низших учебных заведений. Между приходскими, уездными училищами и гимназиями, а также университетами установилась преемственность.
Чтобы поднять престиж гимназического образования, П.В.Завадовский отдал своих 10-ти и 11-летних сыновей, камер-юнкеров, в гимназию, что вызывало упреки петербургской знати. Но Петр Васильевич был выше предрассудков, считая, что образование должно сближать людей различных социальных слоев. Взгляды П.В.Завадовского на воспитание, опередившие предрассудки тогдашней аристократии, вызывали немало порицаний. Даже такие просвещенные люди, какими были его друзья, братья Воронцовы, и те спорили с ним по этому вопросу.
Предметы университетского курса, введенные в гимназию, требовали совершенно новых преподавателей, хорошо усвоивших курс высшей школы. Потребность в таких преподавателях заставила торопиться с устройством университетов. Уже "Предварительные правила" постановили, что "всякий университет должен иметь учительский или педагогический институт". Институт этот должен пополняться казенными стипендиатами, которые за получаемые ими стипендии обязуются прослужить в учительском звании по крайней мере шесть лет. Самый выбор мест для учреждения новых университетов, несомненно, определялся тем, насколько легко было в этих местах доставать желаемое число "кандидатов" на должность учителя.
12 декабря 1802 г. был утвержден акт об открытии (на базе "Академии Густавиана") Дерптского университета. 4 апpеля 1803 г. Главная Виленская школа (на базе Виленской академии) была преобразована в Виленский университет. При нем 18 июля 1803 г. по ходатайству П.В.Завадовского была учреждена Главная семинария для священников римско-католического и римско-униатского вероисповеданий.
20 мая 1803 г. возобновила свою деятельность Учительская семинария в С- Петербурге, которая вскоре была преобразована не в университет, а в Педагогический институт. Причины такого "неуниверситетского" решения следует искать в позиции Комиссии по учреждению училищ, а затем Главного правления училищ, стремившихся сохранить за собой, в обход положений об университетах, непосредственное управление и контроль в Петербургском учебном округе.
На базе Казанской гимназии, бывшей в своем роде единственным средним учебным заведением империи, в 1804 г. был создан Казанский университет. Одновременно с ним был учрежден Харьковский университет.
Учебное и административное устройство университетов основывалось на положениях устава 18О4 г., проект которого был предложен В.Н.Каразиным. Важнейшим принципиальным отличием этого устава являлась университетская автономия (независимость его от государства), предполагавшая выборность ректоров, проректоров, профессоров при тайном голосовании, право университета утверждать в ученых степенях, открывать кафедры и т.п.
В соответствии с уставом университет определялся как "высшее учебное сословие", в котором "приготовляется юношество для вступления в различные звания государственной службы".
Во главе университета стоял Совет профессоров, причем при выборе в Совет "природные россияне, нужные знания и качества имеющие", были "предпочтены чужестранцам". Совет избирал из своей среды сроком на один год ректора, который утверждался высочайшей властью и являлся председателем Совета и высшим представителем университета. Учебными делами факультетов ведали собрания факультетов с деканом во главе, их решения утверждал Совет университета.
Исполнительным органом университета являлось Правление, состоявшее из ректора, деканов и особого непременного заседателя, назначаемого попечителем из среды ординарных и экстраординарных профессоров. Правление ведало всей хозяйственной, административной и финансовой стороной деятельности университета.
Университету вменялось в обязанность вести научную деятельность и распространять научные знания; он должен был ежемесячно созывать собрания Совета, на которых профессора "рассуждают о сочинениях, новых открытиях, опытах, наблюдениях и исследованиях". В университетах должны быть основаны научные и литературные общества, организовываться конкурсы, устанавливаться премии.
Согласно уставу университет состоял из четырех факультетов или отделений: нравственных и политических наук; физических и математических наук; медицинских наук; словесных наук.
"Академическое сословие" университета составляли: ординарные и экстраординарные профессора, магистры, адьюнкты, студенты и " учителя языков, приятных искусств и гимнастических упражнений". Обязанности профессоров — "преподавать курсы лучшим и понятнейшим образом и соединять теорию с практикой во всех науках, в которых сие нужно;... пополнять свои курсы новыми открытиями, учиненными в других странах Европы". Ректоры, деканы, профессора и адьюнкты утверждались министром просвещения. Ректора университета утверждал император.
Составители устава рассматривали положение адьюнктов и магистров как ближайшую ступень к получению "профессорского звания". В уставе подчеркивалось: магистры университета и старшие учителя гимназии, прослужившие по крайней мере три года, производятся в адьюнкты, т.е помощники профессоров, под руководством которых они призваны достигнуть большей степени совершенства.
В уставе 18О4 г. отразились наиболее передовые черты современных ему западноевропейских университетов и традиции ломоносовской эпохи (автономия, свобода преподавания, научной и просветительской деятельности), вместе с тем отражена узкоутилитарная точка зрения на высшее образование, которой придерживались правительственные круги времен Александра I: "Подготовление для государства чиновников по разного рода службам".
Университетские уставы делали университеты и центрами управления всеми учебными заведениями округа. Этим преследовались цели: сочетать административную структуру университетов с организацией среднего образования, сделать их центрами подготовки преподавательских сил для средних учебных заведений. В соответствии с этим при каждом университете должен был быть учрежден педагогический институт для подготовки учителей и "училищный комитет" для управления гимназиями, уездными и гражданскими училищами.
В начале существования университетов их успехи были более чем скромными. Сказывался не только недостаток преподавателей, но и отсутствие студентов. Дворянство, стремившееся в военную службу, предпочитало специальные учебные заведения, охотно открывавшиеся для него правительством. Для чиновников заведены были особые, упрощенные курсы. А лица, желавшие обеспечить детям не одну только карьеру, но и правильное воспитание, предпочитали частные пансионы. Все это отвлекало молодежь от университетов и гимназий. Туда оставалось идти только для педагогической карьеры или для получения казенной стипендии.
Однако такое положение нисколько не смущало министра народного просвещения. На упреки А.Р.Воронцова он отвечал: "Ты смотришь так скорее на зародыш в настоящем быту его; а мою мысль занимает будущий его возраст. Обыкновенно всех вещей великих начатки скудны и малы. Не суди о бесплодии училищ по тому, что теперь не обилуют учащиеся. Еще вкус к наукам не возродился в народе; а чем же его поселить, как не заведением общих училищ? Не таковыми ли средствами и все другие государства стяжали просвещение? Как можно хотеть того, чтобы заря равнялась светом солнечному полдню? Эта часть такова: надобно сеять, трудиться с терпением; а одно время приносит плоды. Гимназии и университеты будут иметь своих питомцев, посвящающих себя должностям учителей. Без сего предназначения было бы тягостно казне содержать других учеников. Неужели ты думаешь,— спрашивает П.В.Завадовский,— что мы не ставим нужными строения, библиотеки, кабинеты и прочия пособия, потребные для каждой кафедры? — И сам же отвечает.— Все сии снадобья мало-по-малу и соразмерно способам приготовляем; но вдруг снабдить тем училища превзошло бы меру возможности. Науки тоже, что сады, где более призора, где больше иждивения кладут, там и лучшие плоды собирают. По этому примеру не бросим в землю бесплодную важных капиталов".
В связи с этим становится понятной та настойчивость, с которой П.В.Завадовский в 1805 г. "исходотайствовал высочайшее соизволение" об открытии "на пользу науки" целого ряда учебных заведений. Так, в Нежине на средства покойного друга кн.А.А.Безбородко была открыта гимназия высших наук. Не без участия П.В.Зава довского были утверждены уставы Водоходного училища в Риге, Виленского медицинского общества, Одесской и Таганрогской коммерческих гимназий, Клинического института и учащихся врачебной науке в Дерптском университете, в С-Петербурге открылся второй отдел Педагогического института. В 1807 г. при Виленском университете была учреждена Школа землемеров, а в С-Петербурге — институт для обучения и воспитания слепых.
Министерство народного просвещения видело свою задачу не только в увеличении числа высших учебных заведений, но и в заботе о качестве готовившихся в них специалистов. С целью привлечения внимания к этому вопросу императора в 1807г. Александр I был приглашен на экзамены студентов Главного педагогического института, подготовкой которых он остался доволен. А в мае 1808 г. П.В.Завадовский вошел к императору с докладом о направлении для стажировки за границу на три года двенадцати лучших выпускников Педагогического института с тем, чтобы они по возвращении заняли места профессоров и адъюнктов в будущем С-Петербургском университете.
Беспокоило П.В.Завадовского и положение университетских преподавателей. Так, в феврале 1809 г. Петру Васильевичу пришлось заняться улаживанием отношений между попечителем Московского учебного округа А.К.Разумовским и профессорами медицинского факультета Московского университета, которым было запрещено читать лекции в медицинской академии. П.В.Завадовский в письме к попечителю деликатно напишет: "Век и опыт ко многому во мне чувства притупил, а вы не в таком периоде, поэтому и прошу вас — не раздражайтесь моим противомыслием. Если профессора, при своих посторонних занятиях, полным образом удовлетворяют званию своему в университете, то можно бы презреть в сем случае оскорбление формалитета, а тогда только отказать им, когда бы, по принятым обязательствам, чуждым для университета, кафедры их оскудевали учением. Я изливаю вам душу мою, но готов и то делать, что вы за благо признаете. Разномыслие наше в том: вы хотите поставить, как должно быть, а я — соображаясь временем..."
Новое министерство всеми мерами стремилось оградить складывающуюся систему образования от всевозможных поборов и налогов. Так с 1806 г. по настоянию министра был принят указ императора, по которому было запрещено взимать пошлины при совершении купчих на покупаемые на счет казны дома и землю для учебных заведений и "Высочайшее повеление о невзимании пошлин с книг в переплете, выписываемых для учебных заведений".
Предметом особой заботы министра было приобретение помещений для учебных заведений. Известны собственноручные письма П.В.Завадовского к попечителю Московского учебного округа А.К. Разумовскому, из которого видно, как много личного труда вносил П.В.Завадовский в порученное ему дело. Жалуясь на тесноту здания Московского университета, он просил императора об уступке для него Екатерининского дворца. Ему удалось добиться у Александра благоприятного отношения к решению этого вопроса, однако А.А.Аракчеев, которому было поручено это дело, не допустил никаких уступок университету.
И все же П.В.Завадовский добился расширения Московского университета, причем, как он сам писал в декабре 1804 г.: "Покупку домов для университета рассказы вдвое увеличили. Приращение библиотеки, натуралистических кабинетов и образование самого университета, ветхого учением, делали необходимость распространить вместилище, и покупка произведена не прибавкою сумм, но из определенных на сию часть, в которой можем только сеять и пещись, а время приносит плоды". В январе 1805 г. университет получил ботанический сад.
Пристальное внимание к вопросам образования, которое проявляло государство и сам император, произвело сильное впечатление на российское общество. Стали появляться меценаты, делавшие значительные пожертования на нужды просвещения. Особое впечатление произвели тогда крупные пожертвования П.Г.Демидова на нужды Московского университета и для основания новых высших учебных заведений, в частности, в Ярославле (Демидовский лицей). В письме к П.В.Завадовскому П.Г.Демидов объяснял, что "живое стремление быть полезным для отечественного просвещения явилось у него от глубокого удовольствия, с каким он читал план общественного образования в России".
Восьмилетнее министерство П.В.Завадовского ознаменовалось появлением в обществе просветительских организаций. Открылся ряд новых литературных и филантропических обществ. Кроме "Русской беседы" А.С.Шишкова, следует упомянуть про "Общество любителей российской словесности", основанное Д.Языковым при Московском университете; "Общество любителей математики", основанное М.Муравьевым, тогда 15-летним студентом, потом превратившееся, под руководством его отца, Н.Н.Муравьева, в вольное учебное заведение для "колонновожатых", которое послужило колыбелью русского Генерального штаба и имело также большое значение в истории тайных обществ 20-х гг. При Московском же университете в 1804 г. было открыто Х.А.Чеботаревым "Общество истории и древностей российских", занимавшееся публикацией источников по древней истории. Затем в 1804 г. тоже при Московском университете А.К.Разумовским было основано "Общество испытателей природы", изучавшее природные богатства и содействовавшее успехам естественных наук в России. В 1805 г. — "Общество соревнования медицинских и физических наук", распространявшее в России полезные сведения в области физики и медицины. Даже в провинции основывались такие же общества. Так, в Казани в 1806 г. было открыто "Общество любителей российской словесности".
В этот период под влиянием просвещенческих идей был разработан либеральный Устав о цензуре книг, утвержденный 9 июля 1804 г. Цензура поручалась Министерству народного просвещения, ее рабочими органами стали цензурные комитеты при университетах, подчиненные Главному правлению училищ.
Дряхлый физически, хотя еще бодрый умом, П.В.Завадовский, в 1809 г. стал поговаривать об отставке. Он часто болел, силы покидали его. Прожитые годы заставляли думать о покое, о прекрасных Ляличах, куда его сильно тянуло, но подраставшая семья привязывала графа к Петербургу. Император несмотря ни на что выражал графу свое благоволение. П.В.Завадовский получил алмазные знаки ордена Андрея Первозванного, графиня, его жена, пожалована кавалерственной дамой Св.Екатерины.
11 апреля 1810 г. на пост министра народного просвещения был назначен граф А.К.Разумовский, служивший до этого попечителем Московского учебного округа.
Изменение фигуры министра народного просвещения было связано с началом работы 1 января 1810 г. Государственного совета, председателем которого считался сам император; в его отсутствие эти обязанности исполнял один из членов Совета, назначаемый ежегодно Александром I. Председательствующим на первый год был назначен граф Н.П.Румянцев, государственным секретарем — М.М.Сперанский, членов Совета было 35, из них 19 графов и князей, остальные крупные землевладельцы и военные. Заседания Государственного совета проходили в канцелярском доме напротив Зимнего дворца.
Государственный совет делился на четыре департамента: военных дел, дел гражданских и духовных, государственной экономии. Во главе департамента законов был поставлен семидесятидвухлетний граф П.В.Завадовский.
Однако бывать в Государственном совете ему было "жалко и тошно": он видел неопределенность и шаткость внутренней политики Александра I, которую не одобрял. "На широком театре играет легкомыслие" — писал он. П.В.Завадовский не был страстным приверженцем старины, он поддерживал продуманные преобразования, радовался нововведениям, особенно тем, от которых видел действительную пользу. Но он не мог не осуждать увлечений и горячности, с которыми осуществлялась ломка старого. Всего тяжелее П.В.Завадовскому было видеть, что "верхохваты" в своих проектах реформ руководствовались не знанием России и не прямым желанием пользы, а личными амбициями и тщеславием. Тем не менее, в этой должности П.В.Завадовский оставался до конца своей жизни.
Завадовский умер 10 января 1812 г. в возрасте 73 лет. С надгробным словом выступил митрополит Филарет. По его словам, "почивший, несмотря на свое благородство, не гнушался низшими ступенями общественных должностей, и его способности привели его потом к подножию престола". Указав на заслуги П.В.Завадовского в разработке законов и в сфере народного образования, проповедник заключил: "Сколько за сими знаменитыми подвигами сына Отечества скрывается скромных добродетелей человека, на которые, будучи ближе к сердцу, ручаются за чистоту деяний блистательных. Кротость и чадолюбие в семействе, твердость в дружбе, для которой он забывал себя, снисходительность в домочадстве, умеренность во власти, справедливость без строгости, милость без пристрастия."
Разбирая после смерти П.В.Завадовского труды и записки по управлению Министерством народного просвещения, один из первых его биографов записал: "Все эти установления проникнуты целью нравственного возвышения человека, связаны одними правилами, разделяющимися, подобно отросткам и сходящимися, как к одному корню, к власти министерской, дающей всей этой машине движение, поддерживающей ее жизнь, рост и зрелость"...
По мнению известного историка русского просвещения, академика М.И.Сухомлинова: "Памятником заслуг Завадовского в деле народного образования служит последовательный ряд зрело обдуманных и благотворных для народной жизни действий училищной комиссии и Главного правления училищ. Время управления министерством народного просвещения Завадовским останется навсегда блестящей эпохой в истории народного просвещения в России".