На главную

 

                                                                                                           

Полковой писарь Григорий Демьянович Скорупа

( 1715-1727)

 

Скорупа был сын выходца из Белоруссии, который, оселившись в Стародубе в кон. XVII в. и занявшись здесь торговлей, вошел в среду местного мещанства. Это был человек совсем незаметный, у которого сначала не было и определенного прозвища: в актах он называется то просто по имени и отчеству, Демьяном Григорьевичем, то иногда с прибавкой прозвища Малярева, едва ли не указывающего, что этот выходец сначала занимался в Стародубе малярством.

Занявшись тор­говлей, преимущественно пеньковой, и разбогатев, Демьян Григорье­вич в нач. XVIII в. был выбран сначала лавником, а потом и бурмистром стародубского магистрата. Затем последовала измена Мазепы и гетманом был избран Скоропадский, который, будучи перед тем стародубским полковником, находился, по-видимому, в особенно прияз­ненных отношениях с Демьяном Григорьевичем; это видно из того, что вслед за поставлением Скоропадского в гетманы сын стародубско­го бурмистра немедленно становится канцеляристом генеральной кан­целярии, а в 1709 г. уже участвует в Полтавском сражении и, конечно, - не среди рядового казачества.

 Извещая отца о победе над шведами, молодой канцелярист называет себя уже Скорупой 211). В начале XVIII в. переход из мещанства в казачество был еще нетруден, особенно для людей «знатных», т.е. для людей, по своим достаткам и по некоторому образованию выходивших из среды простолюдия; такие мещане учились очень часто и в Киевской академии, значит, бывали и «латинщиками»; а латинщики и из мещан охотно принимались в генеральную канцелярию, 212) откуда затем выходили уже и в казацкую старшину.

Не знаем, был ли Григорий Скорупа «латинщиком», но несомненно, что он был сын богатого купца и вероятнее, что за приязнь гетмана к богатому отцу сын последнего так легко попал в гетманскую канцеля­рию. Приязнь Скоропадского к Скорупе-отцу была так велика, что уже в сентябре 1709 г. гетман нашел возможным дать ему населенную маетность, причем в универсале Скорупу можно было назвать только «знатным обывателем стародубским».

- Утверждая за Скорупой купленные им водяные мельницы, Скоропадский в этом же универсале прибавляет: «докладаем же и тое, же респектом понесенных его п. Демяновой под час нашествия шведского под Стародуб, в добрах руины и шкоды, позволилисмо ему ко вспоможеню своего господарства, заживати  до   работизны   людей  посполитых  села   Кустич, которые жебы в том не были спречными и отмовными и абы к заживаню оных ему, п. Демяну, нихто з тамошней старшины старо-дубской, не чинил препятствий, сего же уневерсалу твердостью варуем». 213) ]

211)Сулим. Арх., 170-172.

212) Купчинский в известном своем доносе на Безбородка обвинял последнего, что он первый начал пополнять генеральную канцелярию людьми, не знавшими не только «латыни», но почти и не учившимися, и притом «посполитой породы». Безбородко оправдывался, что канцеляристы-«не-латинщики» бывали и прежде, и что такие «нелатинщики» бывали иног­да и «посполитой породы», причем привел из числа последних только пять имен, в том числе, между прочим, и известного летописца - Самойла Величка. См. Записки Черниг. губ. стат. комт., II, 227.

Отдача крестьян в «подданство» человеку «посполитой поро­ды» был пример исключительный. Если перед тем «мещане» и получали населенные маетности, то получали только за службу на урядах войтов главных городов Малороссии: Стародуба, Нежина, Чернигова. Скорупа же получил такую маетность не за службу, а за одно благорас­положение гетмана, который, понимая, что для наделения «знатного обывателя» селом нельзя найти оснований, об этой «надаче» говорит в универсале как бы вскользь, - что за причиненное Скорупе шведами разорение, он, гетман, позволяет ему для помощи в хозяйстве пользо­ваться работой крестьян с. Кустич; в универсале будто бы и не говорится об отдаче всего села Кустич, разумеется, без казаков; - но раз отданы были Скорупе кустицкие крестьяне в «послушание», отдача кустицких крестьянских земель уже разумелась сама собой и - Скору­па становился таким же «державцей» для села, каким были и все вой­сковые урядники, получавшие маетности в «зуполное владение» или «до ласки войсковой».

 Такая милость Скоропадского может быть объяснена лишь тем богатством Скорупы, которое по свидетельству одного из сыновей Прокофия Силенка, давало возможность покупать универсалы на маетности... 214) Затем, в 1713 г., Демьян Скорупа получил от Скоропадского позволение «садить слободы», 215) что тоже составляло привилегию лишь войсковой старшины.

Став «державцей», Демьян Скорупа тем самым занял уже видное положение в Стародубе, что, конечно, и дало ему возможность женить единственного своего сына на дочери Степана Спиридоновича Ширая, который, будучи сыном стародубского войта-богача, сам был женат на дочери Михаила Миклашевского и считался в это время едва ли не первым богачом в Стародубщине после Миклашевских.

Женив сына, Скорупа-отец стал хлопотать о доставлении ему в Стародубе уряда полкового писаря. Хлопоты об этом шли, по-видимому, через генерального писаря Савича, который в январе 1714 г. писал к Демьяну Скорупе, что «интерес» его сына он, Савич, помнит и готов помогать в достижении этого интереса, но просит подождать, пока  «ясневельможный» несколько освободится от множества «войсковых дел». 216)

213) Сулим. Арх., 173.

214) См. выше.

215) Сулим. Арх., 175-176.

216)  Т. ж., 117.

Кажется, что здесь под интересом Григория Скорупы разумелось стародубское писарство, которое последний и получил в 1715 г.

-Вместе с писарством Скоропадский дал Скорупе-сыну универсал на Кустичи, которые на этот раз утверждал за сыном, вероятно, для большей крепости, так как полковой писарь имел уже полное право вла­деть населенной маетностью. А затем, должал вести и торговые и хозяйские свои дела лично. Сын только помогал отцу своим влиянием приумножать отцовское богатство, причем умножение богатства зак­лючалось главным образом в «скупле» разных земельных угодий.

Гри­горий Скорупа пробыл писарем двенадцать лет - с небольшим, впро­чем, перерывом, последовавшим, кажется, за посещением Стародуба Румянцевым, в кон. 1723 г. Окончательно Скорупа был уволен от писарства в 1727 г., когда поставлен был на свое место Максимович, уже заменявший раз Скорупу, при временном удалении последнего от писарства. При уволнении в отставку Скорупа, как водилось, принят был под бунчук, т.е. стал числиться бунчуковым товарищем.

Через год после отставки сына, старый Скорупа умер, и только с этого времени Григорий Скорупа стал самостоятельным хозяином. Он тогда же вых­лопотал у гетмана подтвердительный универсал на Кустичи и Покословье, на те слободы, которые успел посадить его отец, и на «скуплю», приобретенную большей частью лично, при помощи своего писарского влияния на полчан. Имения эти, подробно перечисленные в универсале, 217) были настолько значительны, что Григорий Скорупа счи­тался одним из видных стародубских богачей.

С этим богачом считала выгодным породниться сама гетманша, женившая в 1731 г. своего племянника Искрицкого на старшей дочери Григория Скорупы.

-После отставки от писарства Скорупа прожил еще 26 лет, продолжая устраивать семью и хозяйство. 218) Устраивая последнее, Скорупа стал­кивался с соседями по своим маетностям, спорил с ними, заводил тяжбы, 219) исход которых в тогдашнее время зависел более всего от общественного положения тяжущихся. Скорупа считал себя человеком сильным, потому что решался заводить земельные споры даже с таким дельцом того времени, каким был Петр Валькевич. 220)

217)   Т. ж., 186.

218)   Состав семьи Григория Скорупы см. в Сулим. Арх., XX.

219) 'Г. ж., 197-207, 213-214, 220-223.

220) Валькевичу, как владельцу соседнего с Покословьем села Межеников, при­ходилось более других спорить со Скорупой за границы. Интересно письмо Валькевича к Скорупе 1741 г., в котором он, упрекая последнего за  захват межениковских земель, указывает, между прочим - как Скору­па увеличивал свою «скуплю»: «а що несколько купил вм. п., у покословцов, дубов да сосон, иних для латвейшой купле в турму сажаючи, тое здается мне до нарушения граници меженковской и до забирания у слобожан моих сена, не силно...»

 Свою силу Скорупа основывал на связях с влиятельными людьми, с помощью которых он умел, например, добиться письма от всесильного Бирона к правителю Малороссии Кейту, с просьбой «содержать б.т. Григ. Скорупу в милостивой протекции и предсталством и вспомоществом его не оставить...» 221).

Старший сын Григория Скорупы, Иван, умер в 1756 г., не успев поставить на ноги своих сыновей, которые, оставшись без надзора, скоро прожили отцовское наследство и заставили своих детей искать счастья уже вне родины 222).

О младшем сыне Григория Скорупы, Павле, говорено в перечне стародубских обозных.  Сул. Арх., 214.

221) Сулим. Арх., 212.

222) О потомстве Ивана Скорупы см. Сулим. Арх., XX.

 

 

Текст приведен по изданию: А. Л. Лазаревский. Описание старой Малороссии. Том 1. Полк Стародубский. Издание второе // Под общей ред. О.Р.Вязьмитина,  — Белые Берега: Группа компаний "Десяточка" (издательство Белобережье), 2008. - 560 с.  

На главную