АНДРЕЙ РАЗУМОВСКИЙ: ДИПЛОМАТ, МУЗЫКАНТ, МЕЦЕНАТ

Он любил Вену, музыку, роскошь, оружие, собак и авантюры. Может быть, он любил своих венценосных любовниц, но вряд ли. Но без него история Отечества была бы немного менее интересной.

Андрей Кириллович Разумовский. Племянник морганатического супруга российской императрицы Елизаветы Петровны, Алексея Григорьевича Разумовского. «Ночного императора России», как называли его современники.

Внук украинского селянина Грицька Розума. Однажды Кирилл Разумовский попрекнул сына сотнями только жилетов в гардеробе последнего. И закончил как любой отец: «Я, в твои годы такого не имел». Юный «мажор» ответил не очень почтительно, но логично: «А Вам и не положено было. Ведь Вы – сын свинопаса, а я – сын графа».

Хотя и сын свинопаса богат был немеряно. Только свадебный подарок его невесте Екатерине Нарышкиной, внучатой племяннице и статс-дама императрицы Елизаветы, состоял из 44 000 душ крестьян, огромных пензенских поместий, подмосковного Петровского-Семчино (которое с этого времени стало называться Петровское-Разумовское), Троицкого-Лыково и квартала домов в самой столице. А вдобавок около 50 сундуков и ларей с добром. А сам Кирилл Григорьевич был не просто так, а «Малороссийского войска Запорожского обеих сторон Днепра Гетман Нашего Императорского величества, действительный камергер, Академии наук президент, лейб-гвардии Измайловского полка подполковник и орденов святого Александра Невского, также Польского Белого Орла и Голостинского Святой Анны кавалер» (это из диплома на графское достоинство). А было гетману, камергеру, кавалеру и прочая всего 23 года.

Практически во всех музыкальных словарях и энциклопедиях мира есть статьи об Андрее Разумовском - выдающемся «музыканте-дилетанте», «прекрасном исполнителе» и меценате. Большинство западных любителей музыки, услышав фамилию Разумовский, скажут, что Бетховен посвятил ему свои «русские» квартеты, которые даже имеют в обиходе название «квартеты Разумовского». Некоторые любители вспомнят об ансамбле исполнителей - квартете Разумовского, фактически первом в Европе квартете с постоянным составом. Помнят и о том, что Разумовскому, вместе с Лобковицем, были посвящены Пятая и Шестая симфонии - шедевры бетховенского творчества. Всегда ли помним об этом мы, его земляки и соотечественники? Ведь даже музыканты в первую очередь вспоминают о его дипломатической карьере, о том, что он сын гетмана или о его славе покорителя женских сердец и в последнюю очередь - о его любви к музыке. Не получается ли, что среди наших любителей музыки Андрей Разумовский - малоизвестен, можно сказать «чужой среди своих».

Санкт-Петербург

Андрей Кириллович родился в 1752 году, в Глухове. Его отец, для которого в 1750 году специально был восстановлен титул «гетман», жил там царьком, окружив себя двором, телохранителями и театрами, где давались балы и даже разыгрывались французские комедии. Но и построив, для воспитания детей специальный «институт», в котором, кстати, великий Август-Людвиг Шлецер впервые ввел преподавание статистики, под названием «Познание своего отечества».

В 1764 году «академия» была закрыта. Кирилл Разумовский в тот же год лишился титула гетмана – гетманат был запрещен указом Екатерины II. А Андрея отправили учиться в Страсбургский университет, который окончил и гетман Кирилл.

Но безмятежное детство закончилось быстро. В 12 лет юный Разумовский уже мичман и служит в английском флоте, потом слушает лекции в Страсбурге, путешествует по Европе и учится разврату в Версале. Учеником он был способным.

В 1769 году 17-летний Андрей Разумовский получает чин лейтенанта и идет служить на флот. Он принимает участие в Чесменском бою, проявляет героизм и получает свои первые награды. Молодой морской офицер получает право командовать фрегатом «Екатерина» – судном, считавшимся фрегатом самой императрицы. 

Но военной жилки у гетманского сына не было, хотя его отец был фельдмаршалом Империи, 14-м по счету обладателем этого титула. Поэтому в 1772 году Андрей уже в Санкт-Питербурге, на придворной службе. Где познакомился с курносым юношей по имени Павел. Сыном императрицы Екатерины и, как говорит официальная история, императора Петра Ш. Наследником престола.

Они стали друзьями. Красавец, богач, с пеленок – обольститель женщин. Это Андрей. И Павел, который в ту пору был «очень ловок, силен и крепок, приветлив, весел и очень рассудителен, что не трудно заметить из его разговоров, в которых очень много остроумия». Это не придворная лесть, это мнение врача. Английского врача Димсдаля, сделавшего в 1768 году наследнику прививку от оспы.

И не любимый матерью, мучимый фобиями и комплексами, преданный друзьями и женой – это тоже Павел. Но уже через много лет. А пока юноша хотел верить в дружбу и любовь. Он верил. Когда в 1773 году фрегат «Екатерина» под командованием капитан-лейтенанта Разумовского уходил, в составе эскадры, в Любек, наследник приехал в Кронштадт, провожать друга. А выслана эскадра была за Генриеттой Каролиной, ландграфиней Гессен-Дармштадсткой, и тремя ее дочерями. Одну из них звали Вильгельмина, которая уже в августе стала Натальей Алексеевной, великой княгиней и супругой наследника. И любовницей Андрея Разумовского. Очевидно, еще на корабле. Во всяком случае, так считал фон Ассебург, датским посланник при российском дворе, который, собственно и сосватал Вильгельмину.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Вильгельмина

«Великая княгиня умела обманывать супруга и царедворцев, которые в хитростях и кознях бесу не уступят…» – так вспоминал о Вильгельмине-Наталье прожженный, послуживший пяти царям, придворный Александр Михайлович Тургенев. Она даже смогла извернуться из практически безвыходного положения. Согласно законам двора невеста наследника должна была пройти осмотр врачей на предмет целомудрия – это была обычная процедура. Но в этот раз ситуация оказалась беспрецедентной: немецкая принцесса рыдала и всячески пыталась скрыть свое естество – определить целомудрие, естественно, не удалось.

В общем, Павел ничего не заподозрил, и верил только жене. Даже не матери. Екатерина однажды прозрачно намекнула своему нелюбимому сыну на подозрительность отношений между Андреем Разумовским и его женой.

После этого разговора Павел был подавлен целую неделю. Но Наталья не только выведала причину мрачного настроения мужа, но и устроила ему жуткую сцену со слезами, упреками и обмороками. Ей удалось убедить Павла в своей преданности, и потрясенный царевич смиренно попросил прощения. И продолжал любить свою женщину до ее последних дней.

А Андрей стал «другом семьи» царственной четы. В понимании того, развратного ХУШ века. А такая дружба много может дать. В 1775 году, 22-х лет от роду, командир фрегата «Екатерина» Разумовский – уже генерал-майор.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Императрица Екатерина

В высшем свете считалось, что императрица Екатерина «проявила снисхождение и закрыла глаза на этот возмущавший всех остальных факт» (гинекологическую истерику гессенки). А может она, умница, знала все, в том числе и то, что дети Вильгельмины не будут править Россией, потому что их не будет.

Гессенская принцесса в детстве была горбуньей, и недостаток фигуры лечили просто – ударами кулака. Горб вправили, но позвоночник и таз испортили. Умирала Вильгельмина в 1776 году, и умирала страшно. Ребенок не смог пройти сквозь кости таза и умер в чреве матери. Извлечь его не могли и молодая гессенка гнила заживо. И первое, что сделала Екатерина после смерти Натальи Алексеевны 15 апреля – арестовала ее бумаги.

По свидетельству французского посланника, маркиз де Корберон, Разумовский оставался в Петербурге до самого погребения тела великой княгини 26 апреля 1776 года. И рыдал не ее могиле в Александро-Невской Лавре.

А Павел сначала чуть не сошел с ума – он перестал есть и спать. Когда жизнь царевича была на волоске, Екатерина поняла, что что-то нужно предпринять. Она не придумала ничего лучше чем «лечение ненавистью». Она показала сыну любовные записки его умершей жены и Разумовского, исключающие все вопросы о том, кто был истинным отцом неродившегося ребенка.

Лекарство оказалось действенным и скорбь Павла как рукой сняло – он не счел возможным для себя присутствовать на траурной церемонии.

Разумовского наследник возненавидел на всю жизнь. Когда, много лет спустя, они встретились в Италии, в Неаполе, только вмешательство свиты предотвратило кровь: наследник бросился на бывшего друга со шпагой.

Но, а тогда, в 1776 году, Андрею, пожалуй, было страшно. Все-таки, «оскорбление величества». Он прячется у своей сестры Натальи. Той самой «старухи Загряжской», рассказы которой так любил слушать Александр Пушкин спустя полвека.

Молодым Разумовским восхищается (втихую) высший свет, но за ним и охотятся. Именно к тому времени относится слух, который заставил восхищаться Андреем еще сильнее. Не было тогда в Питере более ненавидимого человека, чем Степан Шешковский. Обер-секретарь Тайной экспедиции при 1 департаменте Сената.

Екатерина Великая верила в «благодетельную силу кнута». И «кнутоназиданием» нередко потчевали тех, кто вызывал неудовольствие императрицы. Даже великосветских дам, «за сплетни» (а, может быть, это было не так уж и неправильно?).

Происходило это так. Провинившегося усаживали в кресло. Внезапно защелкивались механические наручники, нажималась секретная кнопка («пимпочка») и кресло с прикованным горемыкой, через люк, до половины, «с наклоном» опускалось в подвал. Получалось, что голова оставалась в кабинете, а попа – уже в подвале. Там эту попу заголяли (что кавалерам, что дамам) и проводили сеанс того самого «кнутоназидания».

Попал к Степану Ивановичу и молодой Разумовский. Согласно историческим анекдотам, во время разговора Андрей смог сделать так, что в кресле оказался сам Шешковский. Разумовский нажал «пимпочку». А подручным кнутобойцам обер-секретаря все равно; была бы задница… Лица все равно не видно, оно там, наверху, на уровне пола кабинета. Вот и всыпали они своему шефу. Ну, разве можно не восхититься такой «каверзе», как тогда говорили?

Шешковский

 

Восхищалась, очевидно, даже Екатерина. Именно тогда она назвала Разумовского «шалунишкой Андре». И решила использовать такого бесшабашного авантюриста в государственных целях. Дабы служил не только шпагой, но и всем своим «мужеским естеством».

Молодого графа извлекли из терема Натальи Загряжской и поставили пред ясны очи великой императрицы. Которая решила держать Разумовского вдали от двора, но «не лишила при этом ни себя, ни Отечеству службы».

По распоряжению Екатерины он был выслан из Петербурга сначала в Ревель, затем в малороссийское имение отца – Батурин, а 1 января 1777 года 25-летний Андрей Разумовский был назначен в Неаполь. В должности полномочного министра и чрезвычайного посланника при дворе короля Фердинанда IV.

 Вена

Вот с таким жизненным опытом двадцатипятилетний любимчик судьбы, сын гетмана, племянник морганатического супруга императрицы Елизаветы, начавшего свою карьеру в качестве придворного певца, и, наконец, внук простого регистрового казака оказался в Вене, в самом центре Европы. Вена стала неожиданной остановкой (продлившейся почти два года) на пути Андрея Кирилловича к его первому дипломатическому посту.

Произошло это потому, что в Неаполе никак не могли найти желающих на должность посла при Санкт-Петербургском дворе, Андрею приказано было ожидать.

 Он исполнил приказ и влюбился в Вену. И, возможно, в графиню Марию Вильгельмину фон Тун-Гогенштейн, чей салон был «сборным пунктом всех просвещенных и авторитетных людей Вены». Так считал биограф Разумовских А. Васильчиков.

«В июне 1777 года приехал в Вену элегантный, хорошо выглядевший молодой русский, говорящий отлично не только по-французски (что само собой разумелось), но и по-английски», - пишет в одной из своих работ Мария Разумовская, представительница сохранившейся «западной» ветви этого знаменитого в Украине рода.

Несомненно, венские аристократы своей жаждой наслаждений, утонченными манерами, образованностью, живым пониманием искусства, особенной влюбленностью в музыку понравились молодому графу. И Разумовского встретили в Вене с энтузиазмом, хотя венский высший свет практически не принимал в свой круг иностранцев.

 Но Андрей был нужен графине: все-таки такая популярная особа (история с Вильгельминой-Натальей была еще на слуху). А салон графини нужен был Андрею: что бы обратить на себя внимание королевы Неаполя, дочери австрийского императора Франца 1, Марии-Каролины. Ибо от нее зависел успех миссии «шалунишки Андре».

И, то ли потому, что в аристократические салоны его представил уважаемый венцами Д.М.Голицын, посол России в то время, то ли потому, что Андрей встретил там некоторых своих петербургских знакомых и среди них очень близкого к семье Разумовских Й.М.К.Лобковица, который был представителем одного из богатейших и знатнейших австрийских семейств, - успеха Андрею не пришлось ожидать. К тому же, слухи и сплетни о его победах у петербургских красавиц долетели до очаровательных представительниц венских салонов, подогревая к нему интерес и придавая особенный шарм.По пути к месту службы молодой посланник неожиданно и надолго, почти на два года, остановился в Вене. Дело в том, что в Неаполе никак не могли найти желающих на должность посла при Санкт-Петербургском дворе.

Голицын или Лобковиц ввели Андрея в салон, который славился во всей Вене - салон графини Тун. Это был, по выражению биографа Разумовских А. Васильчикова, сборный пункт всех просвещенных и авторитетных людей. Хозяйка салона - умная, экстравагантная и очаровательная графиня Мария Вильгельмина фон Тун-Гогенштейн, урожденная Ульфельд (1744 - 1800), была страстной любительницей музыки, как и все ее ближайшие родственники и знакомые. Ее дядя - Фердинанд Лобковиц (мать графини Тун была из семейства Лобковиц) взял на себя заботу о музыкальном образовании сына одного из своих лесничих - в дальнейшем известного композитора Глюка. Свекор Марии Вильгельмины, граф Иоганн Йозеф Тун был другом и меценатом Вольфганга Моцарта, в его особняке в Линце была написана знаменитая «Линцская симфония», а Леопольд Моцарт, отец знаменитого композитора, был в свое время их домашним капельмейстером. Вильгельмина Тун познакомила молодого Гайдна с венским светом и устроила его на службу капельмейстером к своему приятелю, весьма состоятельному князю Эстергази. Она же была постоянным меценатом Моцарта. Позднее графиня Тун познакомилась с Бетховеном, и в 1798 году он посвятил ей трио для фортепиано, кларнета и виолончели.

 

Именно в это время Разумовский, проявлявший огромный интерес к музыке, знакомится с Вольфгангом-Амадеем Моцартом. Его – масона – потрясла до глубины души масонская опера «Волшебная флейта». Он начинает вести переговоры с Моцартом о его переезде в Россию. Судя по некоторым данным, опубликованным исследователями жизни Разумовского, он хотел купить и подарить Моцарту имение под Екатеринославом… Однако Моцарт в это время был уже тяжело болен. Спустя несколько месяцев после премьеры «Волшебной флейты», во время работы над «Реквиемом», Моцарт умирает. «В Европе нет ни одного музыканта и композитора, равного Моцарту», – пишет Разумовский в одном из писем.

Правда, спустя некоторое время он находит такого музыканта. В Вене Разумовский встретил юношу, игра которого очаровала «гурмана от музыки». 21-летний сын боннского придворного капельмейстера Людвиг ван Бетховен. Легенда гласит, что встреча состоялась чуть ли не в таверне, где Бетховен вынужден был зарабатывать на жизнь игрой на скрипке. Якобы дипломату понравилась игра Людвига. Но на самом деле Бетховен был официально представлен Разумовскому, и тот решил спонсировать юное дарование.

К тому времени Разумовский был принят в салон фрау Марии фон Тун. Графиня Мария фон Тун фон Гогенштауфен была одной из самых блистательных дам при дворе австрийского короля. В ее салоне бывали поэты, композиторы, политики. Именно она устроила Гайдна придворным капельмейстером к графу Эстерхази. Именно ей Моцарт (отец которого был капельмейстером у мужа графини Тун) посвятил «Линцскую симфонию». Дядя графини Тун дал путевку в жизнь талантливому сыну своего лесничего – композитору Глюку. В 1798 году Бетховен посвятил графине трио для фортепиано, скрипки и виолончели.

 

Неаполь

Неаполитанское королевство было стратегически важным государством с точки зрения интересов России в Средиземном море. Екатерина создавала новую антитурецкую лигу и пыталась нейтрализовать влияние Турции в Средиземном море.

А миссия была очень важная. Дело в том, что когда Россия, в 1768 году ввязалась в войны с Турцией, она, первоначально, не имела своего флота в Черном море. Поэтому было решено направить 5 эскадр Балтийского флота в Средиземное море. Цель: оттянуть часть турецких сил и с Дунайского театра войны и нанести удар Турции с тыла, использовав при этом подготовлявшиеся восстания слав. народов и греков.

Эта авантюрная идея оказалась блестящей по результатам. 24 июня 1770 года русский флот под общим руководством Алексея Орлова одержал победу в Хиосском проливе, а в ночь на 26 июня уничтожил почти весь турецкий флот в Чесменском бою, установив господство в греческом Архипелаге.

Кстати, в этом бою принимал участие и молодой флотский лейтенант Андрей Разумовский. Так что он прекрасно знал проблемы такой операции. А их было немало.

И основная – у флота не было тыла. Места, куда можно отойти отдохнуть, запастись продуктами и водой, перегруппироваться в конце концов. Нет, Россия, планируя экспедицию, рассчитывала найти такое место (как тогда называлось – «якорную стоянку»). В Португалии, Тоскане (в Ливорно), Генуе или Венеции. Не получилось. Манёвренной базой русского флота в ту войну стал город Пилос (в Европе его называли Наварин), который русский флот занял 10 апреля 1770 года.

Война с Турцией закончилась в 1774 году, но мир – это только короткий перерыв между войнами. Россия прекрасно понимала, что с Турцией ей придется воевать еще не раз. И, готовясь к новой войне, обратила внимание на Неаполь. До этого на это южно-итальянское королевство даже не рассчитывали.

Екатерина собственноручным письмом (от 6 мая 1769 г.) предупреждала Алексея Орлова, чтобы он не очень полагался на Неаполь, поскольку «король неаполитанский бурбонского дома и по французской дудке со своим министерством пляшет, а сия дудка с российским голосом не ладит».

Но в 1768 г. в Неаполе появился «новый голос». Король Фердинанд 1У женился на 16-летней Марии-Каролине, дочери австрийского императора и сестре французской королевы Марии-Антуанетты, той самой, которая через четверть века положила голову под нож революционной гильотины.

Мария-Каролина

Мария-Каролина была красива, развратна и честолюбива. К 1776 году она стала полноправной хозяйкой королевства, «положив под каблук» своего слабовольного мужа и добившись увольнения министра Таннучи, верного союзника Франции. В 1777 году она отправила в Россию первого неаполитанского посла – Муцио да Гаэта, герцога Сан-Николо. Королева, умница, тщательно подбирала посла: во всяком случае, по словам Екатерины II, де Гаэта «говорил по-русски как русский».

Дипломатический протокол, с назначением герцога Сан-Николо был соблюден, и Разумовский, который тоже разумел по-итальянски, получил, наконец, возможность отправиться в Неаполь.

Король Неаполя и Обеих Сицилий Фердинанд IV находился под влиянием своей супруги – деятельной и энергичной Каролины-Марии, дочери австрийской императрицы Марии-Терезы. Сестра Каролины-Марии, Мария-Антуанетта, была французской королевой.

Андрей быстро понял, что «дипломатия будуара» сулит ему большие выгоды. Фердинанд не слишком жаловал Неаполь и постоянно старался жить за рубежом, в постоянных путешествиях. Каролина-Мария – ровесница Андрея Розумовского – фактически управляла государством. Неаполитанское королевство времен Каролины-Марии – это клубок интриг и заговоров. Стоит ли говорить, что ближайшей подругой королевы была Эмма Гамильтон, жена английского посла и любовница адмирала Нельсона. Англия и Россия пытались влиять на политику Неаполя, используя спальню королевы и ее любовь к сексуальным утехам.

Мария-Каролина была красива, развратна и честолюбива. Андрей был красив, развратен и умен. Он даже не старался уложить королеву в свою постель, а представил это дело ее величеству.

По прибытию в Неаполь он стал выяснять у придворных, почему все восхваляют прелести Марии-Каролины? Ведь у нее плоский зад, толстая талия и вислая грудь! «Шалунишка Андре» знал женщин и талантливо просчитал ситуацию.

«Этот слух, разумеется, дошел до королевы: он задрал за живое женское и царское самолюбие. Опытный и в сердечной женской дипломатике, Разумовский на это и рассчитывал. Чрез месяц он был счастлив» (из рассказа графа Косаковского). Таким образом, внук украинского свинопаса получил новую венценосную любовницу, а Россия – якорные стоянки для флота.

Многие в Европе посчитали эту связь романтической. На исходе века французский граф де Ферзен, который много лет был влюблен в Марию-Антуанетту, казненную сестру неаполитанской королевы, так описал своей сестре встречу с Разумовским. «В дверях я обнял его. Он все понял, глаза его заблестели. Как много разбитых сердец, погубленных жизней, уничтоженной красоты! Стоя в дверях, мы беседовали почти час – два человека с погибшими сердцами. Мы заговорили о Них. О сестрах. О самых дорогих нам на свете».

Но многие в Европе посчитали эту связь опасной. Усиление российских позиций в Средиземноморье, густо замешанное на «мужеском естестве» графа Андрея, беспокоило Испанию и Францию. И снова «шалунишку» едва не погубили письма.

Испанский агент, кардинал Лас-Казас, получив копии с нескольких писем королевы к Андрею, передает их «мужу-рогоносцу», королю Фердинанду IV. А дальше – как дежа-вю. Противники Андрея недооценили неаполитанскую королеву, точно так же, как когда-то Екатерина Великая недооценила гессенскую принцессу.

Каролина успешно перешла от обороны к наступлению, и после семейной сцены со слезами и истерикой король Фердинанд покарал «клеветников» и «осыпал Разумовского новыми милостями»...

Екатерина, очевидно, наслаждалась ситуацией. «Передайте неаполитанскому королю, что граф Разумовский проказник, которого не нужно баловать, и что это я ему говорю, и вы увидите, что он будет доволен!» – писала она президенту Коллегии иностранных дел Ивану Остерману.

Но бесконечно прикрывать «шалунишку» императрица не могла. К тому же отношения с Неаполем уже сложились: именно вследствие дипломатии Разумовского в 1787 году заключается русско-неаполитанский торговый договор. В Россию поплыли лимоны (которые использовались тогда, главным образом, для дубления кожи), а также орехи, изюм, оливковое масло, кораллы, вино. Из России в Неаполь – древесина, железо, зерно, кожа, воск, икра.

К тому же, Разумовский нужен императрице уже в другом месте, севере. Швеция начинает открытое противостояние: значит, там нужны умные люди. Поэтому, несмотря на просьбы Марии-Каролины в 1784 году Разумовского отзывают в Россию.

Но роман королевы и графа еще долго волновал умы современников. В 1799 году граф де Ферзен писал: «В Неаполе граф Андрей увидел королеву Каролину. И вспыхнула взаимная страсть... И опять русской императрице пришлось заниматься очаровательным графом: из Неаполя она поспешила перевести его в Вену, безжалостно разбив оба сердца».

Романтично, хотя вряд ли это правда. Мария-Каролина быстро нашла утешение в объятиях морского офицера, англичанина Джона Френсиса Актона, сделав его первым министром королевства.

 

Стокгольм

В 1784 году императрица приказывает Разумовскому покинуть Неаполь и назначает его посланником в Копенгаген и Стокгольм. Андрей Кириллович остепенился и стал присылать чрезвычайно важные сведения. Екатерина снова довольна деятельностью своего дипломата.

В 1786 году он оказался в Копенгагене – посланником и полномочным министром Российской короны. Там только что произошел переворот: Фредерик, юный сын слабоумного короля Кристиана VII отстранил от власти свою приемную бабку Юлиану Марию и стал регентом королевства.

Россия была кровно заинтересована в североевропейских союзниках: ведь надвигалась война. Шведский король Густав Ш бредил желанием вернуть земли, утраченные Швецией при Петре Великом и его дочери, императрице Елизавете.

О жизни Андрея в Копенгагене известно мало. Но, думаю, она была скучна. Фредерик еще не был женат, а Юлиане Марии уже стукнуло 57 лет. И хотя Разумовский и говорил, что «если женщина красива по-настоящему, то это навсегда», сам то он предпочитал подружек помоложе. Но свою работу он сделал, и в войне, которая вскоре началась, Дания выступила на стороне России, против Швеции.

А любая помощь России была ох, как нужна. Империя в 1787 году вступила в войну с Турцией и практически все военные силы, даже гвардия, были направлены на Украину. А Питер то вот он: три недели морского перехода, и столица Империи может оказаться под жерлами пушек могучего шведского флота. А против 68-тысячной армии Густава Россия смогла выставить в 1786 году только 19 508 человек под командованием генерал-аншефа В.П. Мусина-Пушкина.

Поэтому в 1786 году Разумовский отправляется послом и полномочным министром в Стокгольм. Его задачу можно сформулировать просто: «Обесчестить короля!». В первую очередь в глазах Европы, представив Густава Ш правителем, который ведет войну «образом, сродным только хищным варварам, а не просвещенным европейским державам».

Ну и, во-вторых, так, способом, привычным для «шалунишки Андре».

София Магдалина

Что он и сделал. 40-летняя София Магдалина, жена Густава, после миссии Разумовского стала яростной поклонницей всего русского. Во время войны она даже русских пленных расселила в бараках близ своей дачи «Гага», где они по вечерам устраивали пирушки с танцами. А пленных кадетов и гардемаринов отправили доучиваться в Упсальский университет.

Увеличил ли Андрей свой список коронованных любовниц еще на одно имя – доподлинно не известно. Но та бесшабашная наглость, с которой он вел себя в 1788 году, доказывает: в Стокгольме у него был очень и очень крепкий тыл.

Война началась в начале июля 1788-го. Но уже 23 мая Разумовский, работая на опережение, заявил шведскому правительству протест против развернувшейся в Швеции антирусской кампании. А 18 июня посланник передал шведскому министру иностранных дел Оксеншерне официальную записку. В ней сообщалось, что Петербургу стало известно от датского правительства о подготовке Швеции к войне против России. В ней Андрей Кириллович писал, обращаясь как к королю, так «и всем тем, кои в сей нации некоторое участие в правлении имеют», что Россия «может только повторить им уверение своего миролюбия и участия, приемлемого ею в сохранении их спокойствия».

То, что Разумовский сделал дальше, близко к гениальности. Он обратился напрямую к шведскому дворянству, опубликовав эту записку. Она стала самым популярным чтивом в Стокгольме тех дней, а друзья Андрея даже подсунули ее в спальню шведскому королю. Интересно, кто бы мог быть этим другом? Магдалена?Король был в ярости и прокололся. 23 июня церемониймейстер двора Бедуар посетил Разумовского и имени Густава III заявил, что «не признает его, графа Разумовского, в качестве уполномоченнаго министра и чрезвычайнаго посланника при своем дворе». И, заодно, потребовал, что бы тот в течение недели покинул Стокгольм.

Шалунишке только этого и было надо. Он тут же информировал об инциденте представителей России в Варшаве, Берлине, Дрездене, Гааге, Лондоне, Париже и Мадриде. Ведь это роскошный скандал! Ведь не король возвел в ранг министра Разумовского, и не королю лишать его этого ранга. Какое варварство!

И подействовало. Во всяком случае, когда посол Пруссии в России барон Келлер узнал о заявлении, то заметил, что оно «сочинено, конечно, в замешательстве ума». В общем, король явно выставил себя на смех. В войне это хуже проигранного сражения.Второй раз обращение Разумовского «выстрелило» через месяц, когда Густав осадил Фридрихсгам, прикрывавший путь на Питербург. 20-титысячному корпусу шведов противостояло 2 539 человек гарнизона. Но 24 июля в королевской армии начался мятеж. Значительная часть офицеров-шведов и почти все офицеры-финны не хотели воевать. В деревне Аньяла недовольные устроили офицерское собрание, позже получившее название «аньяльской конфедерации». На собрании офицеры заявили, что король ведет войну незаконно, без согласия риксдага, и потребовали от Густава немедленно заключить мир, т.е. практически процитировали обращение Разумовского.

Заключить мир король отказался, но от Фридрихсгама был вынужден отступить. А Разумовский, естественно, никуда не уехал, ни через неделю, ни через месяц. Лишь 8 августа разъяренный король приказал Бедуару выставить шалунишку из Стокгольма. В течение трех дней, на старом шведском судне, без лоцмана, в сопровождении конвоя. В противном случае, Андрею грозило содержание под стражей в помещении русской миссии.

«Ах, так! Без лоцмана! Ладно!» – подумал посланник и превратился в шпиона. Он вспомнил морскую юность (и, наверно, Вильгельмину-Наталью) и сам встал к штурвалу. И начал внаглую изучать оборону морского побережья Швеции от Стокгольма до Висби. А что? Все-таки, он посланник, при нем дамы посольства, которых мучает морская болезнь. В общем, из Висби его, со скандалом, выдворили только в конце августа. Лоцмана опять не дали, и граф сам привел судно в Росток. И оттуда через Гамбург добрался домой.

Но что тогда было его домом? Уже не Глухов, не Петербург и даже не Россия. Он рвался в город, который любил – в Вену. Где его ждала юная «грация» Элизабет. Русская императрица наградила Разумовского если не «по делам его» (даже ордена не дала), то «по желанию его». Андрей Кириллович поехал в Австрию как помощник российского посла Голицына.

А судьба Густава III была несчастна. 17 марта 1792 года, во время бала, гвардейский офицер Анкарштрем выстрелил в него из пистолета. Спустя 12 дней король умер.

 

И опять Вена 

 

Элизабет Тун-Гогенштейн

Любовь к музыке была серьезным основанием для сближения Андрея с Тунами, а сближение с ними - поворотным пунктом в его личной жизни. Когда его перевели из Неаполя послом в Копенгаген (1784 г.) и он снова, на этот раз проездом, оказался в Вене, то увидел, что три маленькие дочки графини Тун выросли и стали тремя красавицами, как их называли в высшем свете Вены «тремя грациями», к тому же они были прекрасными музыкантшами.

  Их педагогом по клавиру был сам Йозеф Гайдн и две сестры Тун даже были внесены в список наилучших венских музыкантов-виртуозов и дилетантов. «Три грации» влюбились в него, а он - в старшую - Элизабет.

И это было уже серьезно, поскольку через четыре года Элизабет стала его женой. Но для этого «шалунишка Андре» сначала должен был победить Швецию.

Разумовский недолгое время был послом в Дании и Швеции. Андрей едет в любимый город, к любимой женщине, которая скоро станет его женой. Он еще молод (36 лет) и еще готов служить России. Семнадцать лет Андрей будет послом Империи в Австрии.

В 1788 году он женился на Элизабет (Елизавете) Тун, для этого получив разрешение не только своего отца, но и императрицы Екатерины II. Некоторое время молодая чета находилась в России, а с 1790 г.  Екатерина направляет Разумовского к «королю богемо-венгерскому» в Вену – сначала помощником посла князя Голицына, а позже – полномочным послом и министром. Стараниями Разумовского был возобновлен мир между Россией и Австрией. Разумовский стал одним из тех дипломатов, кто воплощал в жизнь второй и третий разделы Польши. К середине 90-х годов ХVІІІ века Разумовский был уже признанным дипломатом и занимал первые позиции в неписанной мировой дипломатической иерархии.

В 1806 году Разумовскому удалось спровоцировать австро-французский конфликт. Россия выступила на стороне Австрии. В битве под Аустерлицем объединенные войска снова потерпели поражение от французов. В Тильзите император Александр был вынужден подписать мир с Наполеоном… В это же время у Разумовского умирает жена. Сломленный, он подает прошение императору и уходит в отставку. При этом он не возвращается в Россию, а остается жить в Вене – в роскошном дворце. Полученное после смерти отца – гетмана Кирилла – наследство Разумовский тратит на организацию лучшего в Европе частного квартета, для которого, собственно, Бетховен и пишет свои произведения. 

 

Андрей Разумовский и Бетховен

Одна из интереснейших страниц биографии Разумовского - его знакомство и общение с Бетховеном, но документально подтвержденных фактов немного - посвящение квартетов и двух симфоний, одно письмо Бетховена к графу Андрею, упоминание о его квартете (ансамбле) в бетховенском письме к эрцгерцогу.

История взаимоотношений Разумовского и Бетховена будет привлекать внимание многих историков и музыковедов. Немало в ней неизвестного и даже загадочного. Неизвестно, кто подарил композитору пресс-бювар в виде «русского» казака, который долгое время стоял на его письменном столе. Неизвестно, кто и когда впервые пропел ему украинскую песню «Їхав козак за Дунай», которая была обработана композитором дважды. Возможно, нас еще ожидают неожиданные открытия.

Во время написания всех произведений, которые были посвящены Разумовскому, Бетховен снимал квартиру на Мелькербастай в доме Пасквалати на четвертом этаже, откуда открывался чудесный вид на Вену. Сейчас там находится музей-квартира Бетховена. Музей небольшой, но в его маленьких комнатах нашлось достойное место для большого портрета графа Андрея Разумовского. Для венцев Разумовский - «свой» музыкант, хотя и российский посол. Музыка в жизни Андрея Разумовского не была профессией. Но его любовь к музыке оставила в истории значительный и неповторимый след, еще не до конца выявленный и изученный. Для нас же долгое время он оставался только дипломатом, а его служение Музыке и сейчас еще остается малоизвестной, но очень увлекательной страницей истории музыкальной культуры.

 

Где и когда встретились гениальный музыкант Бетховен и талантливый дилетант Разумовский? Несомненно, это произошло на одном из концертов в каком-нибудь из аристократических салонов Вены, но история не сохранила ни даты, ни других каких-либо упоминаний об этом факте. Некоторые исследователи полагают, что их знакомство состоялось именно в начале 1790-х годов (Бетховен приехал в Вену в конце 1792 года). Но сомнительно, что они были знакомы до весны 1795 года, потому что в это время в письме к графу П. Зубову Андрей Разумовский, сообщая о музыкальных новинках венских авторов, не видел среди них никого, кто мог бы занять место «великого Моцарта» и восполнить «отсутствие Гайдна». Произведения других композиторов-венцев Разумовский считал несовершенными. Уверенно можно сказать только, что не ранее мая 1795 г. граф подписался на бетховенское трио ор. 1, посвященное Карлу Лихновскому, его свояку. Среди подписчиков встречается также имя его тестя - Рудольфа Туна, который хотя и интересовался больше садами и «месмеризмом», но заказал себе 10 (!) экземпляров трио, а графиня Вильгельмина Тун записалась на 22 экземпляра.

От 1795 года, когда Разумовский подписался на трио, и до 1806 года, когда Бетховен посвятил ему квартеты ор. 59, они несомненно могли не один раз встретиться в венских салонах. Музыкальные собрания и вечера были практикой жизни Вены, а Разумовский - их постоянным активным (как исполнитель) или пассивным (как слушатель) участником. Многие венские аристократы старались блеснуть исполнением у себя не изданного еще музыкального произведения. Концерты происходили в доме у Карла Лихновского, который был горячим поклонником таланта Бетховена, даже ездил со своим любимцем на гастроли в Прагу, а княгиня Христина Лихновская (родная сестра жены Разумовского) для своего любимого композитора «готова была заказать стеклянный колпак». Графиня Тун также была в восторге от музыки Бетховена и однажды даже просила, стоя перед гением на коленях, исполнить что-нибудь, но безуспешно. Любили Бетховена и в музыкальном салоне князя Лобковица.

Не только салоны венской аристократии могли оказаться местом вероятной встречи композитора и русского посла. Российская аристократия, которая по разным причинам находилась в Вене, также не была лишена благородной страсти - увлечения новой музыкой. Концерты регулярно проходили в доме бригадира российской военной миссии (которая была подчинена А.Разумовскому) графа И.Ю.Броуна-Камуса. Следующий вероятный венский адрес, где одновременно могли бывать и Бетховен и Разумовский, - дом эстляндского барона

Ф.А.Клюпфеля, служившего в российском посольстве переводчиком и советником. Просто невозможно было бы себе представить, чтобы пути Бетховена и Разумовского не пересекались среди бурной венской концертной жизни при наличии такого количества общих знакомых - как аристократов, так и музыкантов-исполнителей, хотя можно сказать, что эти понятия часто были тождественными. Вероятно, Бетховен общался с Разумовским и до 1806 года и был приглашенным на музыкальные собрания, происходившие у российского посла, как правило в первой половине дня по пятницам.

Интересный материал для размышления встречаем в воспоминаниях библиотекаря Разумовского - Пауля Биго. Получается, что сразу же после знаменитой ссоры в 1806-м с Лихновским в Силезии Бетховен, приехав в Вену, первым делом навестил Биго (возможно дом Разумовского, где встретился с супругами Биго). Именно с этого времени начинается новый этап в общении Бетховена и Разумовского. Возможно, что их сближение именно в 1806 году было связано с тем, что в это время Бетховен занял антибонапартистскую позицию, во-первых, сняв имя Наполеона (а Разумовский уже давно его ненавидел) с титульного листа Третьей симфонии, во-вторых, скандально отказавшись выступать перед французскими офицерами у Лихновского, и, в-третьих, остро реагируя на победу Наполеона под Иеной. В 1806 году были написаны квартеты ор. 59 (№7-9), посвященные Разумовскому. Было ли посвящение желанием заказчика или самого композитора - неизвестно.

Первоначально «русские» квартеты были восприняты всюду очень неприязненно. О них писали в «Allgemeine musikalische Zeitung» 27.02.1807, сразу после исполнения, что это «три новых, очень длинных и трудных» струнных квартета Бетховена. Композитор Гировец считал, что покупатель квартетов напрасно выбросил деньги. В 1812 году была премьера квартетов у графа Салтыкова в Москве и знаменитый виолончелист Б.Ромберг, бросив свою партию на пол, стал с неистовством топтать ее ногами. Но Разумовскому Первый квартет из опуса 59 понравился сразу, еще осенью 1806 года, до первого публичного исполнения. А это свидетельствует о высоком музыкальном вкусе графа. Кроме того, возможно, что познакомился граф Андрей с квартетом не в живом исполнении, а просматривая партитуру при помощи внутреннего слуха, что характеризует его как высокопрофессионального музыканта, хотя и дилетанта.

В это же время снова отмечается сближение Разумовского с Бетховеном. Разумовский выступает заказчиком музыкальных произведений, щедро выделяет средства на содержание композитора. Одновременно Бетховен пишет так называемые «Русские квартеты», в которых использует украинские мелодии. Он предлагает свою обработку песни «Їхав козак за Дунай». Он пишет квартет №59 с посвящением Разумовскому. Бетховен также ненавидел Наполеона и поддерживал деятельность Разумовского, направленную на втягивание Австрии в войну с Францией. Бетховен снимает имя Наполеона с обложки Третьей симфонии. Позже отказывается выступать перед французскими офицерами. 

 

Как известно, в квартетах ор. 59 были использованы украинские и русские народные мелодии. У исследователей творчества композитора нет согласованной версии о том, почему Бетховен обращается к цитированию. Согласно мнению одних, эта мысль была подана композитору «заказчиком» - А. Разумовским. Иной взгляд у исследователей, считающих, что для того, чтобы просто проявить уважение к меценату, было бы достаточно посвящения. В факте не только традиционного посвящения на титульном листе, но и посвящения в самом музыкальном тексте, бетховеноведы видят, что во взаимоотношениях между великим маэстро и Разумовским было больше душевности, чем можно было бы представить.

У некоторых исследователей встречается наблюдение о том, что общение композитора с музыкантом-дилетантом, влюбленным в квартетную музыку, привело к тому, что Бетховен стал уделять этому жанру большое внимание, пишут и о том, что Разумовский пересказывал Бетховену свои беседы с Гайдном о музыке и тем самым оказал большое влияние на музыкальное развитие молодого композитора, что граф вписал свое имя в историю музыки уже тем, что привлек Бетховена к написанию квартетов. И действительно, долгое время композитор вообще не обращался к этому жанру. Во всяком случае, квартеты ор. 59 - это только второе обращение Бетховена к этому жанру, но они - настоящий шедевр великого мастера. Квартеты, посвященные Разумовскому, считаются исследователями вообще новым этапом развития европейской квартетной музыки.

 

Квартет Разумовского

1806 год был переломным в жизни графа Андрея и его дипломатической карьере. Андрей, почти насильно, заставил Австрию вступить в коалицию против ненавидимого им Наполеона. Но его деятельностью дипломата были все более недовольны в Петербурге. В конце 1806 года, в декабре, его постигло личное горе - после долгой болезни умерла его супруга Елизавета.

А вскоре после того, как Россия заключила с Наполеоном Тильзитский мир, положение Разумовского было малоутешительным, он сгорал и от стыда, и от горя, и поэтому в июле 1807 года - ушел в отставку.

Теперь главной утехой его жизни становится устройство картинной галереи и не менее блестящих и знаменитых в Европе концертов. Еще в 1803 году, после смерти отца, он получил значительное наследство и сразу же предался «семейной страсти» - строительству. Огромный дворец и поныне украшает в Вене улицу, носящую его имя, а вот мост Разумовского через Дунай не уцелел.

Андрей Кириллович не мог состязаться с такими музыкальными меценатами-венцами, как Эстергази или Лобковицы, содержащими собственные оркестры, хор, но у Андрея было достаточно и денег, и желания, и главное вкуса, для того чтобы организовать лучший квартет своего времени и первый в Европе ансамбль постоянного состава: музыканты имели в нем пожизненный ангажемент.

Для создания квартета ему нужно было только три музыканта, так как второй скрипкой ансамбля был сам граф Андрей. Как пишет об этом один из первых биографов Бетховена А. У. Тайер: «Его собственная подготовленность вполне позволяла ему играть партию второй скрипки в квартете, что он обычно и делал». Квартет был организован в 1808 году и сразу стал квартетом Бетховена. Как утверждал Антон Шиндлер, приятель композитора, ансамбль был создан словно в угоду композитору, в связи с чем у него появились уникальные возможности, в том числе и для быстрого распространения своей музыки. В репертуаре квартета Разумовского было, по утверждению австрийского композитора, капельмейстера театра «Ан дер Вин» И. Зейфрида, все, что создавал Бетховен нового: «... все горяченькое, с пылу-жару, словно со сковороды», и исполнялось точно так, как того хотел автор. Поэтому неудивительно, что в 1808 году у Бетховена возникает желание изменить посвящение Пятой симфонии, первоначально предназначенной графу Ф.Опперсдорфу. Бетховен даже получил за нее 350 флоринов в счет гонорара (500 фл.), но посвятил, как и Шестую симфонию, А.Разумовскому и Ф.Лобковицу. Первая публикация симфоний осуществлена Гертелем в Лейпциге. В марте 1809 г. Бетховен писал к издателю, что обе симфонии посвящены «одновременно двум господам, а именно: его сиятельству графу Разумовскому и его светлости князю Лобковицу». Следует обратить внимание на разницу в тексте посвящения, который был напечатан на титульном листе, где князь Лобковиц был поставлен на первое место, а на второе, издателем, передвинут граф Разумовский.

Сведений о квартете Разумовского в доступной литературе не так много, но известно, что в 1813 году ансамбль собирался с концертами в Баден. Об этом писал в своем письме, адресованном эрцгерцогу Рудольфу Бетховен. Но политическая ситуация в Европе сложилась таким образом, что Разумовский отменил поездку. Начались мирные переговоры между Россией, Англией, Австрией, Пруссией и Наполеоном. Дипломатический талант графа Андрея снова понадобился России, и он вернулся к службе при российском дворе уполномоченным для мирных переговоров. Естественно, что в этом же году граф Андрей из постоянного участника квартета превращается в «гостя» за пультом, времени для занятий музыкой теперь не хватает. Конечно же, кто угодно из музыкантов был рад заменить его в этом высокопрофессиональном коллективе. Во второй половине 1813 года Разумовский поехал во Франкфурт, где находилась штаб-квартира союзных войск, а также и Александр І. Квартет Разумовского выступает теперь без него.

 

Светлейший князь

При Павле I Андрей Разумовский познает опалу и два года проведет в ссылке, в Батурине. Но тот же Павел, его бывший друг а потом заклятый враг, будет вынужден в 1799 году наградить Андрея Кирилловича высшим орденом Империи – Святого Апостола Андрея Первозванного с алмазными украшениями. В годы «наполеоновской грозы» Разумовский чуть ли не пинками заставит Австрию стать союзником России по антифранцузской коалиции.

В 1813-1815 годах он будет принимать участие в дипломатических переговорах о «посленаполеоновском устройстве Европы». За эти труды 19 ноября 1815 года Действительны Тайный Советник 1-го класса Андрей Кириллович Разумовский (по «Табели о рангах» выше – только император) будет возведен в княжеское Российской империи достоинство с титулом «светлости».

А еще он будет музицировать и строить. Андрею Разумовскому будут посвящать свои произведения великие. В марте 1809 г. Людвиг ван Бетховен писал к издателю, что его Пятая и Шестая симфонии посвящены «одновременно двум господам, а именно: его сиятельству графу Разумовскому и его светлости князю Лобковицу». И это не просто дань вежливости меценату. Андре сам был хорошим музыкантом. «Его собственная подготовленность вполне позволяла ему играть партию второй скрипки в квартете, что он обычно и делал» (А. У. Тайер, биограф Бетховена).

Разумовский в Вене занимается созданием картинной галереи, сооружением моста через Дунай и постройкой дворцов. Кроме собственного дворца, он создает венскую резиденцию Александра I. В 1813–1814 годах Разумовский – снова в свите Александра, принимает участие в разработке военных операций и походов в Европу. В 1814 году именно Разумовский стал главным устроителем торжеств в Вене, посвященных победе над Наполеоном и организации Венского конгресса, решившего судьбу постнаполеоновской Европы. Некоторые заседания проходили и во дворце Разумовского. Три императора – русский, прусский и австрийский – съехались в Вену.

Российский посол стал одной из самых весомых фигур во времена проведения Венского конгресса, его даже прозвали в Вене «эрцгерцогом Андреасом». Не удивительно, что во время проведения торжеств, связанных с Венским конгрессом, Бетховену выпало также играть важную роль. Монархи, приехавшие в Вену, и аристократы, которые их сопровождали, приветствовали великого композитора. Российский посол не забывал своего любимого композитора. У него Бетховен встречался с высокопоставленными особами. За подготовку, организацию, проведение Венского конгресса граф Разумовский был возведен в княжеское достоинство с титулом «светлости».

 Во время торжеств Венского конгресса в конце 1814 года (? 31 декабря) или в первых числах января 1815 года случилось ночью событие, которое вынудило на один-два дня всю Вену забыть даже о конгрессе. Горел дворец Разумовского. Вероятно, еще ни один пожар в мире не происходил буквально- таки на глазах нескольких европейских монархов.

Пожар был страшным для сердца и кармана уже немолодого Андрея - сгорели парадные комнаты его знаменитого дворца, были повреждены и уничтожены мраморные статуи, бюсты, уникальные вазы, известные во всей Европе картины, бронза и другие произведения искусства.   Император пообещал Разумовскому средства для восстановления дворца, но не сдержал свое слово – это было в стиле Александра. 

Но уже в феврале 1815 года Разумовский устроил Бетховену концерт, и это было последнее публичное выступление Бетховена-пианиста, он аккомпанировал «Аделаиду» певцу Вильду.

Разумовский некоторое время пытался восстанавливать дворец собственными силами, но средств уже явно не хватало. Он отказался от услуг своего квартета, но поспособствовал его переезду в Петербург. Позже квартет Разумовского выступал в Москве и в Киеве. Бетховен до 1817 года пользовался денежными субсидиями со стороны стареющего графа, однако в 1817 году композитор дал свой последний публичный концерт. Прогрессирующая глухота заставила Бетховена оставить концертную деятельность. Врожденный сифилис дал знать о себе. Но до конца своих дней композитор не расставался с подарком Разумовского – бронзовым пресс-бюваром в виде казака. 

После пожара Андрей оказался не в состоянии содержать квартет, поэтому в 1816 году вынужденно оповестил о его роспуске, распродал часть своего имущества, назначив музыкантам пенсию. Материальное положение Бетховена в этот период также значительно ухудшается, хотя эти два события, возможно, и не связаны между собой. Квартет Разумовского распался, но фактически еще долгое время существовал под названием «квартет Шуппанцига». Квартет отправился в Россию. Устроился в Петербурге (возможно, у него были письма-рекомендации Разумовского) и там представлял и распространял славу бетховенской музыки. Выступал также с концертами в Москве и Киеве.

Андрей Кириллович доживал свой век в Вене. Он вторично женился – на графине Тюргейм. Под ее влиянием принял католицизм – за несколько лет до смерти. 23 сентября 1836 года Андрей Кириллович Разумовский скончался в возрасте 84 лет и был похоронен в Вене.

В Австрийской столице до сих пор существует улица, носящая имя украинского графа, сына последнего гетмана. Существует дворец Разумовского – в 90-х годах ХХ века в этом дворце был оборудован Международный институт океанографии. Живут в Вене и потомки графа Разумовского. 

В 1912 году эрцгерцог Франц-Фердинанд, застреленный два года спустя в Сараево, писал своему венценосному дядюшке Францу-Иосифу о том, что группа офицеров русской армии готовит восстание с целью создания под австрийским протекторатом независимого Украинского государства, которое должен возглавить проживающий в Вене представитель рода Разумовских. На автономных правах в это государство (гетманат) должны войти крымские татары и кавказские горцы – об этом якобы достигнуто соглашение с племянником имама Шамиля. Франц-Фердинанд даже начал готовиться к осуществлению этого плана. Но начало Первой мировой войны помешало этому сбыться. 

Разумовские больше не сыграли свою роль в истории Украины, если не считать таковой Софью Перовскую – внучатую племянницу Андрея Кирилловича, подготовившую убийство Александра II, то можно утверждать: Разумовские сошли с исторической арены со смертью графа Андрея.

Он любил Вену, музыку, роскошь, оружие, собак и авантюры. Может быть, он любил своих венценосных любовниц, но вряд ли. Но надо отдать должное – Отечеству он служил. «Честно и грозно», как и должен был служить России, по мнению Петра Великого, российский дворянин.