граф Кирилл Григорьевич Разумовский
(1728 -- 1803)
Граф Кирилл Григорьвич Разумовский, сын малороссийского казака, родился 18 марта 1728 года в селе Лемешах, Черниговской губернии, Козелецкого уезда [1]. Он одолжен быстрым возвышением старшему брату, графу Алексею Григорьевичу, который доставив ему, на шестнадцатом году от рождения (1743), звание камер-юнкера Высочайшего Двора, отправил его в чужие края с адъюнктом Академии Наук Тепловым [2]. Юноша, видный собой, пылкий умом, казался не развязным, не имел придворной ловкости и, во время путешествия своего, равнодушно смотрел на изящнейшие произведения художников! Между тем, счастье продолжало служить ему: в 1744 году возведен он в достоинство графа Российской Империи; в 1745 году получил камергерский ключ и орден Св. Анны; в 1746 году (21 мая) звание президента Академии Наук, на девятнадцатом году своего возраста! и вслед за тем (29 июня) орден Св. Александра Невского; в 1748 году польскую ленту Белого Орла с чином подполковника лейб-гвардии Измайловского полка, сенатора и генерал-адьютанта, и, наконец в 1750 году (24 апреля) достоинство малороссийского гетмана с предоставлением в торжествах иметь место с генерал-фельдмаршалами, считаясь с ними по старшинству; с пожалованием всех гетманских доходов, собранных с 1734 года. Таким образом, граф Разумовский, будучи только двадцати двух лет, возведен на степень гетмана и генерал-фельдмаршала, между тем, как виновник его возвышения довольствовался должностью обер-егермейстера! Не доставало Андреевской ленты: он получил ее в 1751 году.
Услуги, оказанные Малороссии достойным начальником, останутся неизгладимы в летописях этого края: избавление украинцев от тягостных работ крепостных, внутренних пошлин, разных сборов, разорительных для народа; разрешение свободной торговли между Великой и Малой Россией; сокращение проволочки в делах, от многих переносов происходившей; уничтожение табачного и других откупов, стеснявших торговлю; излишнего винокурения, истреблявшего лесные угодья, удерживавшего успехи земледелия и скотоводства; восстановление судов земских, городских, подкоморских, уничтоженных Богданом Хмельницким, который подчинил гражданские дела военным чиновникам - плоды мудрого и попечительного его управления!
В царствование Императрицы Елисаветы, граф Разумовский был приглашен ко двору и несколько лет сряду жил в С. Петербурге. Он был свидетелем переселения в вечность, 25 декабря 1761 года. Монархини, облагодетельствовавшей дом его, и находился еще в столице, когда последовала преждевременная кончина Императора Петра III; но уклонился от участия в делах. Повествуют, будто Алексей Григорьевич Орлов приехал тогда к Разумовскому ночью, велел разбудить его: подали свечку; Разумовский выслушал хладнокровно сначала до конца сделанные ему предложения; потом, подумав немного, присоветовал Орлову ехать к другому для совещания, и сказав: "Он умнее нас", потушил огонь и пожелал гостю своему спокойной ночи.
По восшествии на престол Императрицы Екатерины II, граф лишился в скором времени гетманского достоинства (1764 г.) и уволен от оного с ежегодной пенсией в шестьдесят тысяч рублей, с пожалованием ему в потомственное владение города Гадяча с селами и деревнями [3]. Быковской волости и казенного дома в Батурине. Этот город был подарен ему еще Императрицей Елисаветой в 1759 году, вместе с Почепом, волостями Шептаковской и Бакланской.
Служение графа Разумовского вне Малороссии не прерывалось: посещая С. Петербург, он продолжал присутствовать в Совете и правительствующем Сенате. Здесь правдивый муж явил множество опытов величия души и природного ума, его отличавших. Однажды слушали дело князя Орлова, лишенного тогда царской милости; пристрастные судьи приговорили его к большому наказанию. "Для решения этого дела, - сказал граф, - не достает выписки из постановления о кулачных боях". После общего смеха, сочлены его спросили: "Какое сношение имеет кулачный бой с призводимым ими делом?" "Там, - продолжал граф, - сказано, между прочим, лежачего не бить; а как подсудимый не имеет более прежней силы и власти, то стыдно нам нападать на него".
В другое время отказывался он подписать дело, которое почитал несправедливым. "Императрица желает, чтоб оно было решено таким образом", - сказали ему товарищи. "Когда так, - возразил граф, - не смею ослушаться Государыни и подпишу с вами". Потом перевернул бумагу и подписал на обороте свое имя. Сенаторы смеялись над этой странностью и вместе думали, что граф заслужит неблаговоление Монархини. Екатерина действительно потребовала от него ответа. "Я исполнил волю твою, - сказал ей Разумовский, - и подписал представленное мне дело; но как оно, по-моему мнению, неправое и товарищи мои покривили совестью в решении оного, то я счел нужным криво подписать свое имя". Государыня пожелала сама рассмотреть это дело, и, согласясь потом с мнением графа, поблагодарила его за удержание от несправедливого поступка.
"Что у вас нового в Совете?" - спросил графа его приятель. "Все по-старому, - отвечал он, - один Панин думает (граф Никита Иванович); другой кричит (граф Петр Иванович); один Чернышев предлагает (граф Захар Григорьевич); другой трусит (граф Иван Григорьевич); я молчу, а прочие хоть и говорят, да того хуже!".
Последнее время своей жизни граф Разумовский провел в воздвигнутом им из пепла Батурине, где, равно как и в столицах, множество ему неизвестных людей, имели право ежедневно обедать за огромным столом его. Из этого уединенного места, посвященного благотворению, маститый старец приветствовал Императора Александра со вступлением его на престол. Высочайший рескрипт, им полученный от 15 мая 1801 года, свидетельствует сколько незабвенный Монарх умел ценить и уважать заслуги: "Граф Кирилл Григорьевич! Послужив верно и ревностно толиким Монархам, нося и оправдывая на себе их милости, вы имеете право наслаждаться в недре покоя вашего всеобщим уважением и отличным Моим благоволением. Примите истинную Мою признательность за поздравление ваше и желания, его сопровождающие. Я уверен, что мольбы столь почтенной старости приятны будут небесам. Молю Всемогущего: да ниспошлет вам силы и здравие, и запад жизни вашей да исполнится тихой радости, неотъемлемой и единой истинной награды добрых дел. Пребываю вам всегда доброжелательный Александр".
Граф Кирилл Григорьевич по всей справедливости заслужил столь лестный отзыв, соединяя с добротою сердца щедрость беспримерную. Один помещик, принесший ему жалобу на крестьян небольшой его деревни, получил в подарок самую деревню. У другого графский управитель оттягал последнее достояние и, описав бедного дворянина самым беспокойным человеком, советовал графу сделать ему такой прием, от которого он бы не устоял на ногах. "Чего стоила отнятая у вас деревня?" - спросил Разумовский бывшего помещика убитого горестью. "Семь тысяч рублей", - отвечал он. "Успокойтесь же, - продолжал граф, - сей час велю вам выдать пятнадцать тысяч рублей". Пораженный столь неожиданным переворотом, проситель пал к ногам великодушного вельможи, который, поднимая его, сказал своему управителю: "Посмотри, я сделал тебе угодное: он не устоял на ногах".
В одном малороссийском суде, несправедливым решением, отнято было имение у незначительного владельца; несколько раз приносил он на судей письменные жалобы, не доходившие до графа; несколько раз без всякого успеха, старался лично объясниться с ним; наконец, по совету приятеля своего, решился пробраться через сад к графскому кабинету и ожидать в сенях появления его. Прислонясь к углу, бедный проситель трепетал от страха при мысли, что может быть замечен камердинером или лакеем; вслушивался и, кроме глухого стука, происходившего в отдаленных комнатах от билиардной игры, ничего не мог различить. Вдруг доходит до него шорох; он узнает тяжелые шаги графа; но дверь в сени не отворяется; наступает снова тишина. Через несколько минут прежний шорох раздается близ самой двери, за которой стоял проситель. Нужда рождает догадку: бедняк схватился за ум, нагнулся к порогу, просунул свою челобитную: она исчезла и, по прошествии некоторого времени, явилась из-за порога. С поспешностью схватывает он ее и, не оглядываясь назад, бежит из сада к своему приятелю. Удивление его еще увеличилось, когда по раскрытии просьбы, узнал он, что граф не только велел суду возвратить несправедливо отнятое имение, но еще удовлетворить просителя за все понесенные убытки. "Кто привел к вашему сиятельству этого человека?"- вопросили, потом, графа его приближенные. "Никто", - отвечал он. "Где же вы его видели?"- "Нигде".- "Но каким образом дошла до вас просьба?" - "Таким, которым и хитрейший из вас не умел бы воспользоваться: она пролезла через порог".
Объезжая свои владения, граф приметил одну бедную хижину, стоявшую среди полей, и изъявил желание, чтоб она была перенесена на другое место. "Не можно сего сделать, - отвечал ему управитель, - эта хижина принадлежит казаку". "Так купи ее", - возразил граф. "Он слишком дорожится, - продолжал управитель, - и требует три тысячи за шалаш". "Ты не умеешь торговаться, - сказал граф, - пришли его ко мне". Казак не замедлил явиться в назначенное время. Начались у него переговоры с графом. Последний доказывал ему, что он слишком дорого просит за свою хату, при которой находятся только десять или двенадцать десятин земли; казак утверждал, что у него более десятин, но что графские же хлопцы их отрезали; наконец, после продолжительного торга, казак согласился сбавить пятьсот рублей. Обрадованный, по-видимому этою уступкою, граф немедленно встал со своих кресел и вынул из стола, вместо двух тысяч пятисот, пять тысяч рублей; отдавая казаку, сказал: "Смотри, чтоб через три дня не было уже твоей хаты на моей земле". Казак начал представлять невозможность столь скорого переселения и просил об отсрочке для приискания другого себе места. "Это мое дело, - отвечал граф, потом, оборотясь к управителю, продолжал, - отведи ему в конце моих владений двойное количество купленной у него земли и построй на мой же кошт новую хату".
Мы выше упомянули, что множество неизвестных людей имели право обедать за огромным столом графа. В числе их находился бедный офицер, живший по разным тяжебным делам в С. Петербурге и лишенный всякого способа к пропитанию. Каждый день обедал он у фельдмаршала и, привыкнув к нему, остался однажды в гостиной комнате при малом числе известных хозяину особ. Граф играл в шахматы с одним приятелем и сделал ошибку; незванный гость не мог удержать своей досады и обнаружил ее не только телодвижением, но и голосом. Граф взглянул на него и спросил, в чем состояла сделанная им ошибка? "Если б ваше сиятельство пошли иначе, - объяснил ему офицер, - игра была бы ваша". Тем началось их знакомство. Офицер продолжал обедать у фельдмаршала и смотреть на шахматную игру; наконец постигла его тяжкая болезнь и граф заметил, что не было за столом его учителя. Немедленно велел он узнать о его жительстве и не только посылал к нему своего доктора, снабжал лекарствами и кушаньем, но еще, по выздоровлении, сделал ему значительный денежный подарок и способствовал к скорейшему окончанию его тяжебных дел.
В бытность фельдмаршала в Благородном Собрании, украдена его дорогая соболья шуба у сонного гусара. Испуганный служитель, знавший доброту души господина, не столько умолял его о прощении, как о том, чтобы он скрыл от управителя постигшее его несчастье. "Не бойся, - сказал ему граф, - я обещаю тебе, что кроме меня и тебя никто не будет об этом знать". После сего вопрошаемый управителем о собольей шубе гусар, смело ссылался на графа, а граф хладнокровно отвечал встревоженному управителю: "Об этом знаю я, да гусар".
Фельдмаршал имел в своем доме множество не нужных дворовых людей; тщетно желавшая соблюсти его выгоды родственница, графиня Софья Осиповна Апраксина, советовала ему уменьшить число их, он все откладывал исполнение этого хозяйственного распоряжения; наконец поднесены ему были два реестра о необходимых и лишних служителях. Граф подписал первый, последний отложил в сторону. "Я согласен с тобою, - сказал он своей родственнице, - что эти люди не нужны, мне; но спроси их прежде, не нужен ли я им, и если они откажутся от меня, то и я тогда смело откажусь от них".
Таких примеров явил граф Разумовский множество в своей жизни! Любя правду, ненавидел лесть. Некто хотел подслужиться к нему и изъявил удивление, почему младшему фельдмаршалу, мимо его, была вверена армия против турок! "Потому, - отвечал граф, - что ему достаточно одной, а я, лишась двух, с третьею только разобью неприятеля".
Заключу эти анекдоты двумя, доказывающими веселость нрава и остроту Разумовского. Однажды, за обеденным столом у Императрицы Екатерины, во время десерта, зашел разговор о ябедниках, и Государыне угодно было пить здоровье честных людей. Все подражали ей, кроме графа. На вопрос Императрицы: "Почему не доброжелательствует он честным людям?"- "Боюсь, - отвечал Разумовский,не смевший, по-видимому, прикоснуться к рюмочке, - мор будет".
Известно всем сильное, красноречивое слово, произнесенное Платоном [4], в 1770 году, в Петропавловском соборе, в присутствии Екатерины II, по случаю победы, одержанной нашим флотом над турецким. Когда вития, к изумлению слушателей, вдруг неожиданно сошел с амвона к гробнице Петра Великого и коснувшись ее, воскликнул: "Восстань теперь, великий Монарх, Отечества нашего отец! Восстань и воззри на любезное изобретение Твое: оно не истлело от времени и слава его не помрачилась. Восстань и насладись плодами трудов Твоих! Флот, Тобою устроенный, уже не на море Черном, не на океане Северном. Но где? Он на море Средиземном, в странах восточных, в архипелаге, близ стен константинопольских и проч. ". Среди общего восторга и удивления, когда у всех появились слезы на глазах, сердца приведены в сотрясение, граф Кирилл Григорьевич тихонько сказал и заставил окружавших его улыбнуться: "Чего вин (он) его кличе? Як встане: то всем нам достанется".
Граф Кирилл Григорьевич Разумовский кончил мирно жизнь свою 9 января 1803 года, на семьдесят пятом году от рождения, оставив детям более ста тысяч крестьян. Прах его покоится в Батурине. Он был женат на внучатой сестре Императрицы Елисаветы Петровны, Екатерине Ивановне Нарышкиной, умершей в 1771 году. Из шести сыновей их, трое занимали почетные места в империи:
1. Граф Алексей Кириллович был министром народного просвещения в государствование Императора Александра I-го, действительным тайным советником, кавалером орденов Св. Александра Невского и Св. Владимира 1-й степени.
Супруга его, графиня Варвара Петровна, родная внучка славного генерал-фельдмаршала времен Петра Великого, графа Бориса Петровича Шереметева. Сыновья их, уже умершие, граф Петр и граф Кирилл Алексеевичи, служили действительными камергерами; дочери: графиня Варвара Алексеевна, в супру-жестве с генералом от кавалерии князем Николаем Григорьевичем Репниным; графиня Екатерина Алексеевна, с министром народного просвещения, действительным тайным советником Сергеем Семеновичем Уваровым.
2. Граф Петр Кириллович был обер-камергером Высочайшего Двора, действительным тайным советником, кавалером польских орденов: Белого Орла и Св. Станислава.
3. Граф Андрей Кириллович находился, в государствование Екатерины II-й, полномочным министром в Неаполе, Стокгольме и в Вене, где получил, потом, достоинство чрезвычайного и полномочного посла; ордена Св. Владимира 1-й степени (1795 г.) и Св. Апостола Андрея Первозванного, с алмазными украшениями (1799 г.); чин действительного тайного советника 1-го класса, соответствующий генерал-фельдмаршальскому, при Императоре Александре I-м; княжеское достоинство Российской Империи и, наконец, титул светлости, в вознаграждение отличных заслуг и успешных трудов, им понесенных в качестве первого полномочного при заключении мира с Францией в 1815 году.
Четвертый сын, граф Лев Кириллович, служил генерал-майором в государствование Императрицы Екатерины II, и имел орден Св. Владимира 2-ой степени большого креста.
Старшая дочь графа Кирилла Григорьевича, графиня Наталья Кирилловна, вышла замуж за обер-шенка и кавалера ордена Св. Александра Невского, Николая Александровича Загряжского. Об остроте ее и оригинальном разговоре отзывается, с похвалою, граф Сепор в своих записках. Она пользовалась общим уважением, любила делать добро, предстательствовать за несчастных; сердилась, когда ее благодарили, говорила, что исполняет только долг свой. Министр, у которого она ходатайствовала однажды, в пользу двух противников, отозвался, что ему трудно сделать ей угодное. "Мое дело просить, - отвечала она, - ваше рассудить, кто из них прав, кто виноват". Будучи фрейлиной Высочайшего Двора, Наталья Кирилловна была свидетельницей важных событий 1762 года: при ней неустрашимый Миних убеждал Императора Петра III отправиться вместе с ним в Петербург для водворения порядка.
Вторая дочь фельдмаршала, графиня Елисавета Кирилловна, вышла замуж за генерал-лейтенанта графа Петра Федоровича Апраксина.
Третья, графиня Анна Кирилловна, была супругой действительного камергера Василия Семеновича Васильчикова. Дочь их, статс и кавалерственная дама, княгиня Мария Васильевна Кочубей, супруга покойного государственного канцлера князя Виктора Павловича Кочубея. Сын, Алексей Васильевич, действительный тайный советник и сенатор.
Четвертая дочь графа Кирилла Григорьевича, графиня Прасковья Кирилловна, супруга генерал-фельдмаршала графа Ивана Васильевича Гудовича.
[1] Киевская академия, усердствуя Разумовскому, составила для него гербовник на трех языках: латинском, польском и славянском, в котором доказывала что он будто бы, произошел от князя Богдана Рожинского, бывшего в XVI столетии гетмана Запорожского, потомка славного Гедимина. Почтенный граф не скрывал настоящего своего происхождения.
[2] Григорий Николаевич Теплов, впоследствии тайный советник, сенатор и кавалер орденов: Св. Александра Невского и Св. Анны, умер в 1770 году.
[3] Гадяч с селами и деревнями был уступлен потом, в 1785 году. Императрице графом Разумовским за 596 880 рублей, полагая за каждую ревизскую душу мужского пола по шестидесяти рублей. Всего считалось в этом владении девять тысяч девятьсот сорок восемь душ.
[4] Платон, митрополит Московский, скончался 11 ноября 1812 года.
