Любимец Петра I в Почепе
(1709 -- 1728)
«В 1709 году Почеп теряет свое вольное управление, ранее предоставленное магдебургским правом». Гетман Украины Скоропадский, одаривая сподвижников Петра I «за труды ими понесенные при изгнании шведов из Малороссии», самый ценный подарок преподнес Александру Даниловичу Меншикову, любимцу царя. Это были две гетманские волости — Почепская и Ямпольская. Отданы были при этом все те поселения с крестьянами, которые ранее принадлежали «до двору гетманского и... до ратуши почепской». Приняв в свое владение крестьян, впоследствии ставших его крепостными, Меншиков стал просить гетмана, чтобы были отданы ему и казаки всей сотни. Удовлетворение этой просьбы должно было стать в противоречие со всем складом народных понятий, по которым казак был синонимом свободного человека, обязанного нести только военную службу. Однако гетман Скоропадский не мог отказать любимцу царя. В июне 1710 года выдан был гетманский универсал об отдаче казаков «в державу и владение его княжой светлости» и об исключении их из «войсковой службы». Подробности о том, как посланный Меншиковым генерал Шидловский приводил почепских казаков в подданство светлейшего князя — не сохранились. Но известно, что гетман посылал ему на помощь генерального хоруджего Сулиму и Журавку, стародубского полковника. После этого приказчики Меншикова понаехали на Почепщину, стали распоряжаться и казаками, и их имуществом по своему усмотрению. «Вся Почепщина сделалась как бы удельным княжеством Александра Даниловича, для чего по границам ее поставлены были княжеские гербы с титулом его», — пишет А. М. Лазаревский — главный историк Стародубщины в «Истории Малороссии». В этом новом княжестве, прежде всего, было обращено внимание на подати. Меншиковское «серебролюбие» довело цифры налогов до степени, небывалой на Украине. Посольство почепской сотни, платившее прежде годовой подати 600 руб. 31 коп., за Меншикова должно было ежегодно вносить по 4759 руб. 69 коп. За 12 лет владения казаками с них было взято чистыми деньгами, не считая издельной работы и пользования казачьими лесами, 67808 руб. 13 ал т. и 2 деньги.
Почепские казаки не сразу подчинились этому ярму. Собирались рады, и толковали — каким бы путем избавиться от князя, но из этого ничего не выходило: «светлейший» и на Украине, и близ царя был слишком могуществен, чтобы кто осмелился стать адвокатом за почепчан. При том же недовольные встречали сильное сопротивление от своей же братии, казаков-богатеев. Ведь они теперь стали жить безнаказанно, угождая Меншиковским приказчикам то взятками, то доносами на «возмутителей». Особенно отличились трое: Яков Булашевич, Семен Ходкевич и Андрей Гудович, впоследствии ставший почепским комендантом, т. е. главным приказчиком. Богатеи стали подговаривать казаков записаться к князю «в вечность», как и крестьяне, подчиниться ему на крепостном праве. Многие и слушать не хотели, тогда их сажали в тюрьмы, ковали в кандалы, всячески истязали.
Из года в год Меншиков округлял свои владения захватом близлежащих к Почепу земель, закрепощал казаков и взимал с них повинности. Бывший пирожник, чье состояние укладывалось в лотке, стал владельцем 150 тысяч крепостных, великолепных дворцов и огромных сокровищ.
С 1717 года казаки начали подавать многочисленные жалобы в Сенат о произволе князя. Наконец им был дан ход, было начато «почепское дело», но все прошло для «Данилыча» наилучшим образом. Отправленные Сенатом на Украину межевщик Лосев, действуя в угоду «светлейшему князю», спрямил его владения так, что они стали еще более обширными. На защиту обиженных Меншиковым казаков встал украинский гетман Скоропадский. В челобитной царю, поданной в декабре 1720 года, он писал о «фальшивом» межевании, которым был нанесен «всему Стародубскому полку убыток», так как более 1000 казаков, а вместе с ними поля, сенокосные угодья, мельницы и бортевы леса были приписаны к владениям князя. Вновь прибывший межевщик, полковник Скорняков-Писарев, подтвердил итоги первого межевания. Почепские казаки начали терять всякую надежду на освобождение, но помог случай, представившийся местному казаку Якову Белецкому. «Будучи в Москве, зная о бедах почепчан, на счастье встретил царя, — вспоминает Белецкий. — Подойдя к нему, я коснулся его монаршей ризы, за правое плечо, с такими словами: Надежа-государь, по твоему ли Указу наши казаки в неволе сидят: мы тебе хочем служить! И его Величество спросил: — Какие? Я молвил: — Почепские. И выняв челобитную из-за пазухи, сказал царю: — На, сам вычитай, сам усмотри, никому не давай! И его Величество взял челобитную к себе, велел трогаться». Через три дня вновь встретил почепский казак царя и напомнил ему о земляках, томящихся в тюрьме. «Молчи дурак! Будет Указ» — ответил Петр I. Начался третий этап «почепского дела». Два предыдущих межевщика были схвачены и признались, что они с ведома Меншикова «межевали несправедливо и покрыли его захваты». «Припертый к стене» Александр Данилович писал царю: «Ни в чем по тому делу оправдаться не могу, но во всем у вашего Величества всенижайше слезно прошу милостивейшего прощения». «Почепское дело» стоило Меншикову больших потерь. Петр I обязал его расстаться с тем, что ему не принадлежало: вернуть казакам захваченные земли, а также оброчные деньги. Кредит «светлейшего» пошатнулся, и ему пришлось оставить пост президента Военной коллегии.
Нелегкое положение было и у городского сословия — мещан Почепа. Князь развернул в городе значительное строительство, которое обслуживалось руками горожан. В 1720 году он заложил на левом берегу р. Судость, возле Петровской крепости «Валы» «земляной город, прозываемый Александрополь». В нем находилось центральное управление Почепской волости, и были сосредоточены все экономические заведения.
К 1727 году там было: «строения каменного в две линей, в тех линиях жилых палат — 26, под теми палатами лавок — 8, погребов — 3, близ того же города Александрополя начата строиться каменная церковь...». Таким образом, в течение семи лет горожане постоянно участвовали в возведении крепости, выполняя феодальную повинность. Меншиков уничтожил ратушное управление, перестала существовать казацкая сотня, вместо войта (градоначальника) была введена новая должность бурмистр. Первым был Иван Губчиц, произведенный в это звание из почепских сотников. Но когда почепская сотня в 1722 году была восстановлена сотником, снова был избран Иван Губчиц. На этот раз он оставался сотником до смерти. После Ивана Михайловича сотником был поставлен его старший сын Иван, остававшийся на этом уряде до 1749 года. Затем он по старости вышел в отставку с чином бунчукового товарища. Ивана Ивановича Губчица заменил его сын Василий, оставивший пост почепского сотника в 1763 году. Он в 1767—69 годах был депутатом в комиссии сочинения проекта «Нового уложения», а в 1784 году уже в чине полковника В. И. Губчиц был «от дворян полка стародубского депутатом»
По указанию князя Меншикова были увеличены сборы с винокурения, введены сборы мостовые, с рыбных ловль, пахотные земли мещан были конфискованы. Увеличились налоги с продаваемых на городском торге хлеба и деревянной утвари. На торг перестали приезжать торговцы из «посторонних» городов. Хозяйство горожан переживало кризис.
Хорошо зная потребности государства и наиболее доходные производства, Меншиков имел в своих вотчинах ряд мануфактур, производивших парусину. В 1726 он основал в Почепе полотняно-парусную мануфактуру, действующую почти четверть века. Начала работать государственная мануфактура — суконная фабрика. В 30-х годах энергично велось строительство отечественного флота. Остро была необходима парусина, сбыт продукции, доходы от нее были гарантированы. Поэтому Александр Данилович, чтобы быстрее начать производство, перевел часть работников со своей подмосковной мануфактуры в Почеп. На предприятии насчитывалось 17 станов. «Размещалась парусная фабрика в каменном здании на берегу р. Судость, — пишется в «Истории Малороссии». В ней работало мастеровых и работных людей мужска и женска полу великороссийских и малороссийских 221 человек. Рабочие жили в построенных для них вокруг фабрики светлицах». Впоследствии, уже находясь в царской казне, Почепская фабрика была укрупнена, работал 71 стан, количество продукции также возросло. В 1737—1739 годах она выполняла крупный военный заказ военного ведомства и снабжала войска фельдмаршала Миниха в период русско-турецкой войны.
Приезжая в Почеп, Александр Данилович Меншиков располагался в доме, построенном для «его великокняжеской светлости». Напротив находилась двухэтажная деревянная церковь Александра Невского, также возведенная по указу «светлейшего». Ни дворца, ни церкви теперь уж нет, но парк, посаженный Меншиковым в северной части города, существует и поныне. В те далекие времена он назывался меншиковским, а ныне «Верхним садом» или «Верхним парком». У входа в парк была поставлена доска с надписью о запрещении входа посторонним и с перечислением полного титула владельца. К концу своей умопомрачительной карьеры Меншиков носил титул, не вмещавшийся в десяток строк печатного текста: герцог Ижорский, светлейший князь Римской империи и Российского государства, генералиссимус, тайный верховный действительный советник, рейхсмаршал, президент Военной коллегии, адмирал Красного флота, Санкт-Петербургский губернатор, кавалер русских и иностранных орденов.
В 1725 году в Почепе произошел необычный случай. Один из солдат, расквартированного в городе Гренадерского полка, Александр Семиков стал выдавать себя за царевича Алексея, сына Петра Великого. О появлений самозванца немедленно донес властям Андрей Барановский, войт села Пьяный Рог. Семикова схватили и отправили в Петербург. «В Преображенской канцелярий оной вор, самозванец Семиков, в том своем воровском намерении и роспросах и с розысков винился». Сенат вынес смертный приговор. Вскоре он был казнен, а его голову прислали в Почеп. На площади был сооружен каменный столб с железной спицей, на которую воткнули голову самозванца. Ниже на щите был написан текст: «В нынешнем 1725 году ноябре в 22 день в Санкт-Петербурге казнен смертию гренадер Александр Семиков...». Этот столб простоял в городе почти 200 лет.
В 1727 году «счастья баловень» Меншиков попал в опалу, уступив место при царском дворе новым фаворитам. У него было отобрано движимое и недвижимое имущество, в том числе и наш город. Вместе со своей семьей он был отправлен в ссылку, в Сибирь в г. Березов. Скончался Александр Данилович Меншиков 12 ноября 1729 года. Бывшего генералиссимуса и бывшего адмирала без пушечной пальбы и торжественных церемоний похоронили у церкви, которую он сам срубил.
После падения Меншикова Почеп был отобран в царскую казну и поручен в управление Наумову, состоявшему при гетмане Апостоле, «Министром для государственных дел». Почепской волостью стали заведовать подъячие. Затем она поступила в ведомство «министерской канцелярии» и управлялась ее чиновниками. Ратушное управление было установлено только в 1741 году.
Сохранился в Санкт-Петербургском военно-морском архиве «План Стародубского полку сотенного городка Почепа, составленный 22 марта 1746 года прапорщиком Симоном Лаптевым по велению ее Императорского величества канцелярии». Этот план с описанием предоставил наш земляк, академик Владимир Семенович Шломин. На плане изображена городская крепость, расположенные с трех сторон кварталы, огороды и луга вокруг города, река Судость с плотиной и прудом (озером) и полевая крепость «Валы». В крепости был расположен казенный сарай (склад) артиллерии, амуниции и пороха. Здесь же находились: торговый ряд, амбар с городскими казенными весами, а также две церкви и жилые строения. Крепость имела четыре бастиона, три форта и 7 ворот. Городская площадь располагалась перед крепостью, примерно того же размера, как современная. Здесь были дома коменданта крепости, комендантской канцелярии и офицеров. Границы города включали районы нынешних улиц: Затинской, Стародубской, Мглинской до «Верхнего сада», кладбища на ул. Мглинской и Красной школы (ул. Стародубская, д. 40), а также Замостская слобода, Фабрики, Подилья, Покровщина (местные названия отдельных частей города). За пределами крепости располагались церкви: Александро-Невская, Михайловская, Рождества Богородицы, Ильи Пророка, Фрола и Лавра, Никольская и Сретения дня. Отмечена на плане парусная фабрика. За рекой — Александровская крепость, в ней недостроенный дворец Меншикова. Показана плотина с водяной мельницей.
В это время в городе насчитывалось 760 дворов, 682 — мещанские и крестьянские и только 78 — казачьих. Всего проживало 3800 человек.
