ЛИШИН АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ
Второй сын Андрея Федоровича Александр, родился 27 апреля 1834 года в Петербурге. Воспользуемся послужным списком от 1 апреля 1877 года на тогда ещё подполковника Александра Лишина. По окончании Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров (Николаевское кавалерийское училище) в 1853 году, вступил прапорщиком в Л.-гв. Егерский (Гатчинский) полк. С 19 января 1854 подпоручик. С 17 апреля 1860 поручик. Имеет орден св. Станислава 3 степени от 7 марта 1857г. За участие в Кавказской войне и за пленение Шамиля, присоединены к ордену св. Станислава 3 степени мечи – 18 марта 1858г. Орден св. Анны 3 степени – апрель 1861г. Переименован в есаулы с назначением исправляющего должность войскового дежурного штаб – офицера Забайкальского казачьего войска с 2.06. 1861г. Войсковой старшина с 17 апреля 1863г.
Уволился со службы по домашним обстоятельствам с мундиром и следующим чином подполковника 29.12. 1865г. Женился в 1868 году на вдове Тайного советника Скребицкого, Анне Ивановне, православного вероисповедания.
Определён на службу чиновником особых поручений при Начальнике Главного Управления Иррегулярных войск с 6.06.1872г. Произведён в полковники 30.08. 1873г. Участвовал в Хивинской экспедиции. В отставке с 1877 с мундиром и следующим чином генерал-майора.
РГВИА: Ф. 330, оп. 58, д. 595, л.л. 235-239.
С 1880 года выполняя возложенное на него поручение – составить расписание о пожаловании в разное время казачьим войскам и частям этих войск знамён, штандартов и других отличий, заинтересовался историей Донского казачества. Он собрал в архивах разных правительственных учреждений значительное количество материалов, относящихся к истории Войска Донского со времён Иоанна Грозного (с 1570г.), и сделал им хронологический указатель, систематизировал их и представил свой труд начальству. Его перу принадлежит трёхтомная История Войска Донского. Это многолетний капитальный труд был принят как войсковым начальством, так и всеми, кто видел историческую связь между прошлым и настоящим. В 1891 – 1894 годы вышло три тома под общим названием «Акты, относящиеся к Истории Войска Донского». Изданные в Новочеркасске Областным Правлением Войска Донского, под редакцией Действительных членов Донского Статистического Комитета: А.А. Карасёва и Х.И. Попова.
По просьбе Управляющего военным министерством генерал-лейтенанта Куропаткина Александру Андреевичу было поручено подготовить материалы для печати по празднованию юбилея двадцатипятилетия покорения Хивы. Как деятельный участник Хивинской экспедиции он подготовил в мае 1898 года следующий материал для газеты «Нива».
«29-го мая исполнилось двадцать пять лет с тех пор, как русские войска, после целого ряда блестящих побед над хивинцами, взяли штурмом столицу ханства. Этот замечательный в военных летописях поход навеки покрыл славою участвовавшие в нём войска. Причины, побудившие правительство предпринять поход против Хивы, крылись в тогдашнем положении дел в Средней Азии.
Находясь в соприкосновение с соседними ханствами: Кокандом, Бухарою, Хивою и восточным Туркестаном, главная администрация среднеазиатских владений России употребляла с самого начала все старания к тому, чтобы установить дружественные отношения с соседними владетелями. Результаты этих стараний оказались блестящими по отношению ко всем перечисленным среднеазиатским ханствам, за исключением одной только Хивы. По предложению главного начальника тогда ещё только образованного туркестанского генерал-губернаторства заключить мир и дружбу с Россией на условиях выдать русских пленных, захваченных хивинскими разбойниками, Хива ответила новыми набегами целых шаек грабителей в оренбургские степи и Сырдарьинский край и новыми разорениями русских киргизов.
Достоинство и интересы России не допускали подобных отношений, и решено было покорить Хиву. Экспедиция к границам ханства была направлена с двух сторон. С восточной – войска туркестанского округа, и с западной – соединенный отряд из войск оренбургского и кавказского округов. В состав всех трёх отрядов входили всего 42 роты пехоты, 18 сотен казаков и 40 орудий, включая ракетную батарею.
Во главе войск туркестанского округа находились военный губернатор Сырдарьинской области генерал-майор Головачев и полковник Голов, из которых каждый командовал отдельной колонной. Начальником отряда из оренбургских войск был военный губернатор Уральской области генерал-лейтенант Николай Александрович Верёвкин, а начальниками кавказских войск были генерального штаба полковник Маркозов и полковник артиллерии Ломакин. Страшные лишения пришлось претерпеть этой немногочисленной армии в безлюдных степях от тропической жары, недостатка в пресной воде и беспрестанных нападений со стороны неприятеля. Хивинцы, как впоследствии, оказалось, были убеждены, что русские погибнут в степях, или вынуждены, будут возвратиться в пределы России; но они ошиблись в расчёте.
15-го мая 1873 года отряд генерала Верёвкина подошёл к городу Ходжейли, занятому хивинскими войсками, выбил их из укреплений и занял город. Не имея известий о туркестанском отряде, генерал Верёвкин двинулся на Мангыт, а оттуда к городу Хиве, беспрестанно отбиваясь многочисленных хивинских полчищ. Прождав несколько дней и не дождавшись ни известий о туркестанском отряде, ни распоряжений о дальнейших действиях со стороны главного начальника экспедиции генерал-адъютанта фон-Кауфмана, генерал Верёвкин, после рекогносцировки городской стены, открыл 28 мая сильный огонь по городу и воротам. «Как для поколебания неприятеля, так и для подбития его орудий и повреждения городской стены и ворот». Но едва генерал Верёвкин успел отдать это приказание, как был ранен пулей в лицо и должен был передать начальство над войсками полковнику Е.С. Саранчову. Мера генерала Верёвкина возымела, однако уже своё действие и из города был выслан главный «ишан» для мирных переговоров. Но, видя в этом обычную у азиатов уловку, затянул дело и, желая понудить неприятеля к решительной сдаче, полковник Саранчов не прекращал огня в течение целого часа и затем, уже, уступая мольбам запуганных депутатов, дал им отсрочку, на три часа. Вскоре после этого получено было от генерала фон-Кауфмана предписание о прекращении огня. Предписание это было дано главнокомандующим из лагеря туркестанского отряда, у Янгиарыка, находящегося по ту сторону столицы хивинского ханства. Сюда, 28 мая, после энергичных действий Верёвкина и Саранчова, явился к генералу фон Кауфману двоюродный брат хана, Иртазали-хан, с письмом от Сеид-Рахим-хана, в котором владетель Хивы выразил согласие сдаться со всем ханством Белому Царю и уполномочивал посланца Иртазали выслушать и подписать условия. Это и побудило фон-Кауфмана прекратить огонь. Он объявил посланцу, что заявление наших требований и условий желает лично сделать хану, а потому просит его, со свитой в 100 человек, выехать ему навстречу, утром 29 мая, когда русские войска будут подходить к Хиве.
29-го мая, на рассвете, туркестанский отряд выступил из лагеря и к 8 часам утра вошёл в район городских садов Хивы. Одновременно двинулся и отряд генерала Верёвкина. Было известно, что в столице хивинского ханства происходит сильная политическая борьба, что среди полного безначалия берут верх воинственные туркмены и другие пришельцы, готовящиеся к отчаянной обороне, вследствие чего в русском отряде были приняты меры. Приступили к возведению брешь-батареи в 250 шагов от города. После 24 выстрелов в стене и воротах удалось пробить брешь, и одновременно произведена была фальконетная стрельба. Первым проник в город через пробоину в стене находившийся тогда ещё в чине подполковника М.Д. Скобелев. Гарнизон защищался необыкновенно стойко, но уже к вечеру победоносные русские войска вошли в город, который вместе со всем ханством сдался главнокомандующему русских войск генерал-лейтенанту фон Кауфману на предложенные условия.
Хивинский поход был закончен. Невероятные лишения, стойко вынесенные небольшим отрядом храбрецов, принесли огромную пользу для всей нашей родины. В хивинском походе справедливо видят эру возрождения Средней Азии к новой политической жизни. Ближайшими последствиями этого похода были: освобождение 40000 пленных и рабов, полное умиротворение страны, прекращение своеволия, грабежей и разбоев в хивинском оазисе и сопредельной с ним территории. Мало того, все последующие события, блестящий штурм Скобелевым Геок-Тепе, занятие нашими войсками ахалтекинского, мервского оазисов, утверждение наше на Кушке и, наконец, постройка закаспийской железной дороги, оживившей весь край, всё это – дальнейшие результаты славного подвига русского войска в 1873 году.
Подвиг этот золотыми буквами начертан в летописях русской истории, и память о нём русский народ будет хранить вечно. В ознаменование первого 25-летия со дня этого события с Высочайшего соизволения Государя Императора совершены были 29-го мая торжественные молебствия, и состоялся парад войскам местных гарнизонов, а также совершены были панихиды по усопшим участникам хивинского похода. В тот же день Государь Император соизволил принять в особой аудиенции, в Царском Селе, около 40 человек участников похода, находившихся к этому дню в Петербурге. Вместе с тем Его Величеству было угодно высочайше повелеть представить к очередным наградам находящихся ныне на военной службе старших начальствовавших в хивинском походе лиц от командира батальона и батареи включительно, командиров рот и сотен, наиболее отличившихся частей и чинов, занимавших в штабах штаб-офицерские должности.
Генерал-адъютанту Милютину послано управляющим военным министерством Куропаткиным, письмо, в котором изложено, что Государю Императору угодно было с особенной благодарностью вспоминать труды графа Милютина по подготовке этого исторического события, понесённые им в качестве ближайшего помощника Его в Бозе почивающего Царственного деда.
30 мая отслужено было в церкви главного и генерального штаба молебствие, а затем, в 5 часов дня, в большой столовой военного собрания армии и флота состоялся товарищеских обед участников похода. В числе приглашённых на этот обед были управляющий военным министерством генерал-лейтенант Куропаткин, представитель фамилии фон Кауфман – гофмейстер фон Кауфман и титулярный советник Богданович. Среди находившихся в Петербурге 37-ми участников похода были: генерал-адъютант Троцкий, старейший из участников похода, состоявший начальником штаба всех войск, действовавших против Хивы; генералы: Глуховской, Гринвальд, барон Каульбарс, Константинович, Литвинов, Лишин, Меллер-Закомельский, Транзеге, фон-дер-Флит, Чайковский и другие.
КРАТКИЕ ВОСПОМИНАНИЯ О ХИВИНСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ.
«Опыт предыдущих походов, а также знакомство со степью после них, послужили с пользой при обсуждении плана экспедиции 1873 года. Меня привлекли к составлению плана в июне 1872 года как чиновника по особым поручениям в Главное управление казачьих войск. Мы пришли к заключению, что самое благоприятное время для прохождения безводных степей не зима, а ранняя весна. Желание поставить успех экспедиции вне всякой возможности неудачи от непредвиденных обстоятельств, которые могут задержать один отряд, заставила организовать несколько отрядов такой силы, чтобы каждый из них отдельно был в состоянии овладеть ханством. Согласно составленному общему плану похода, наступление против Хивы должно было начаться с двух сторон. С востока туркестанским отрядом, состоявшим из двух джизакского и казалинского, и с запада соединёнными силами отрядов Оренбургского и Кавказского округов (оренбургский, красноводский и мангышлакский отряды). Вернее можно сказать наши войска наступали с трёх сторон: с востока, севера и запада.
Общее руководство над всеми войсками было поручено командующему войсками Туркестанского военного округа, генерал-адъютанту фон Кауфману. При нём, для управления всеми войсками, был сформирован полевой штаб, начальником был назначен от генерального штаба генерал-майор Троцкий. Начальниками отделов войск всех отрядов были назначены: по артиллерии – генерал-майор Жаринов; по инженерной части – полковник Шлейфер: по интендантству – статский советник Касьянов; главным врачом – статский советник Суворов.
Огромное расстояние, отделявшее отряды одни от других, лишало полевой штаб возможности руководить действиями войск Оренбургского и Кавказского военных округов, как во время похода, так и при вступлении в неприятельскую страну. Затруднительность сообщения была так велика, что оренбурско-мангышлакский отряд, находясь в восьми верстах от Хивы, во время ожидания войск туркестанского отряда, не мог получить от них никаких известий.
Получив направление от главного штаба, я, в октябре 1872 года, прибыл в Оренбург, а затем на Эмбенский пост, служивший в настоящую экспедицию временной базой для оперативных действий Оренбургского округа. Главным же базисом, как и при всех наших действиях в степи, был Оренбург. Оренбургский округ выставил отряд под начальством военного губернатора Уральской области и наказного атамана уральских казаков, генерал-лейтенанта Верёвкина, под его начальство поступили и войска Кавказского округа. Отряд состоял из девяти сотен казаков, девяти рот пехоты, шести орудий казачьей конной артиллерии, два орудия пешей артиллерии, ракетной батареи шесть станков и четыре полупудовые мортиры. Численность всего отряда была до 3500 человек, считая в их числе 107 офицеров и классных чиновников. Я, уже в звании полковника, занимался комплектованием и взаимодействием казачьих сотен при штабе генерала Верёвкина. Начав двигаться из Оренбурга, Орска и Уральска 14 февраля 1873 года, отряд этот сосредоточился в Эмбенском укреплении 18 марта. Сильные бураны и холода задержали нас до 30 марта, а затем мы выступили, через эмбенские степи и Усть-урт, на Куня-Ургенч и Хиву.
Своеобразность и трудность похода, предпринятого в суровую зиму в предвидении, что придётся в походе встретить весну и, затем, двигаться по безводной степи при страшной летней жаре, заставила серьёзно заниматься мерами относительно здоровья людей. По инициативе Н.А. Верёвкина для Оренбургского отряда были приобретены войлочные палатки-юламейки, каждая на 10 человек. Юламейки хорошо служили солдатам от холода и жары. Также отряд был хорошо обеспечен обмундированием. Все солдаты на холодное время получили полушубки и валенки, подшитые кожей. Для обеспечения отряда продовольствием, кроме огромных запасов муки, сухарей и круп, было заготовлено 136 пудов сушёной капусты, 800 пудов овечьего сыра и 15 пудов сушёного хрена. Оренбуржцы решились превзойти самих себя, точно в вознаграждение за лишения, испытанные в неудачную экспедицию Перовского в 1871 году. В снабжении отряда большую роль сыграли жители Оренбурга, которые щедро жертвовали деньги и имущество на нужды похода.
И так, 30 марта 1873 года Оренбургский отряд выступил в поход и сразу же столкнулся с трудностями. Из-за снежных заносов, верблюды не могли добывать корм, стали слабеть и гибнуть. Часть грузов пришлось оставить. На наем верблюдов ассигновывались большие деньги. Только нашему отряду потребовалось 5000 верблюдов, нанятых по контракту с таким условием, что цена за верблюда определялась за первые два месяца 23 рубля, а в остальные по 18 рублей в месяц.
Тем не менее, к середине апреля отряд дошёл до урочища Исен-Чагыл у северо-западного побережья Аральского моря и отдыхал там три дня. Далее войско двинулось четырьмя эшелонами по западному побережью к селению Урга. Наши передовые отряды подошли к укреплению Джаны-Кола 2 мая, но оно оказалось брошенным. Там солдаты запаслись водой, а верблюды подкормились прибрежным камышом. Оставив в Урге небольшой гарнизон, отряд двинулся на юг, к Кунграду. Когда 8 мая достигли этого города, выяснилось, что около него стоит хивинское войско около тысячи человек. Наш авангард завязал с ними перестрелку, но хивинцы отступили, не приняв боя.
Неподалёку от Кунграда казаки наткнулись на страшную находку: двенадцать обезглавленных трупов русских моряков с Аральской флотилии. Флотилия состояла из двух пароходов «Самарканд» и «Перовский» и трёх барж под командованием капитана 2-го ранга Ситникова. Она вошла 28 апреля в реку Улькан-Дарью и обстреляла Константиновскими ракетами хивинскую крепость Ак-Кола, после чего продолжила плавание и остановилась в 50 верстах от Кунграда. Для связи с Оренбургским отрядом Ситников отправил небольшой отряд из 9 матросов, топографа, унтер-офицера под началом прапорщика корпуса штурманов Шебашева. К несчастью, прапорщик доверился местному жителю Мусабаеву, который заманив их в свой кишлак, с помощью родственников, расправился с ними, а головы их отвёз в Хиву.
12 мая к нам присоединился в Кунграде Мангышлакский отряд под начальством полковника (ныне генерал-майора) Ломакина. Собранный у Киндерлинского залива, он двинулся в степь 14 апреля. Отряд состоял из 12 пехотных рот, сапёрной команды, 6 сотен кавалерии, 6 орудий (2 горные) и 3 ракетных станка.
От Кунграда Оренбургский и Мангышлакский отряды двинулись к Хиве. 15 мая, у города Ходжейли дорогу нам преградило шеститысячное войско хивинцев, но после нескольких выстрелов с ракетных станков, идущих в авангарде, противник быстро отступил. В тот же день мы заняли Ходжейли, после чего двинулись дальше по Аму-Дарье. Вновь мы отбросили хивинское войско 20 мая у города Мангита, в этом бою отличился и я, отбив с оренбургскими казаками вражескую попытку захватить обоз. После отступления хивинцев, мы вступили в город, но тут по нам открыли огонь из домов. Разъярённые солдаты и казаки бросились поджигать дома. В результате этого погибло больше 400 горожан и 3 русских. 21 мая к генералу Верёвкину явились старейшины городов Гурлена, Катая и Кята, сообщившие об их полной покорности. 23 мая наш отряд двинулся к Хиве. 26 мая мы заняли предместья и в том числе загородный дворец хана Чинакчик. Оттуда выдвинули авангард во главе со М.Д. Скобелевым, который столкнулся с большим хивинским войском и отступил. Утром 27 мая тысяча конных хивинцев попыталась угнать верблюдов из нашего лагеря, но поднятые по тревоге солдаты открыли огонь, и они отступили к городу. Ночью на 28 мая продолжался обстрел наших позиций неприятелем.
Утром 28 мая, не дожидаясь распоряжений Кауфмана, Верёвкин начал наступление на Хиву. К полудню войско подошло вплотную к городу. Две роты Апшеронского полка с майором Буравцевым бросились к арыку, протекавшему рядом с городской стеной, и захватили стоявшие там пушки. В то же время сам генерал Верёвкин был ранен со стены в лицо, но все-же наш отряд занял Хиву 29 мая, были расставлены сильные патрули для защиты от мародёров. В счёт контрибуции забрали из казны самого хана и его приближённых много имущества, в том числе и золотой трон самого хана Мухаммед-Рахима.
18 июня по приказанию фон-Кауфмана я с подполковником Ивановым и сотней казаков отправился сопровождать в ссылку, в Калугу, двух наиболее влиятельных организаторов сопротивления диван-беги Мат-Мурата и есаул-баши Рахметуллу.
Оренбургский отряд уже под начальством полковника Саранчева вышел 19 августа из Куня-Ургенча и через Ургу направился к Эмбинскому укреплению, которого и достиг 24 сентября. Обратный переход оказался очень тяжёлым, беды были те же: нехватка воды, жара и песчаные бури».
Генерал-майор Лишин А.А.
С 1877 года Александр Андреевич ушёл в отставку. Занимался писательской и историко-архивной деятельностью в Петербурге, Москве и на Дону. Являлся организатором и до конца жизни членом Петербургского мужского благотворительного комитета, а также и славяно-филосовского патриотического кружка. Участвовал вместе с братьями и генералом Черняевым в подготовке добровольцев направляемых в Сербию и Черногорию в 1877 году.
До конца своей жизни проживал в Петербурге по Демидову переулку, Казанской части, в собственном доме №5. Похоронен 26 сентября 1909 г. на кладбище Александро-Невской лавре вместе с женой (ум. 15 августа 1912г.). Детей не было. Могила с памятником сохранилась, но требует реставрации.
