На главную

Л. И. Дудицкий-Лишин. Журнал ежедневных занятий подп. Луки Иванова Дудицкого-Лишня: 1820-1834.

  (Черниговский губернский статистический комитет.  1892 г.)

Содержание

 

КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ ПО ВСЕМ ОТНОШЕНИЯМ, МЕСТА РОДИНЫ МОЕЙ – СЕЛА   НИВНОГО

РОЖЬ  ИЛИ  ЖИТО

ОБЫЧАИ ЖИТЕЛЕЙ

СВАДЕБНЫЕ    ОБРЯДЫ

БОГОСЛУЖЕНИЕ  И  НАБОЖНОСТЬ   ЖИТЕЛЕЙ   СЕЛА

ОБРУБ  СЕЛА  НИВНОГО

РЕКРУТСКИЙ   НАБОР

СМЕСЬ  ИДОЛОПОКЛОННИЧЕСТВА С ХРИСТИАНСКИМИ  ОБРЯДАМИ

КОЛЯДЫ 

МАСЛЯНАЯ  НЕДЕЛЯ    И    ВЕЛИКИЙ   ПОСТ 

СВЕТЛОЕ   ХРИСТОВО    ВОСКРЕСЕНИЕ 

ХОЖДЕНИЕ     С   БОГОРОДИЕЙ 

АРТУС   И   ПОМИНОВЕНИЕ   УСОПШИХ

ГЕОРГИЙ 

НИКОЛИН    ДЕНЬ

ТРОИЦЫН    ДЕНЬ

ИВАНА     КУПАЛА 

ПРАЗДНИК      ПЕТРА   и    ПАВЛА 

ДЕНЬ  ИЛЬИ   ПРОРОКА 

СПАС

ПРЕЧИСТАЯ 

НИКОЛАЯ     ОСЕННЕГО

ЗАБЛУЖДЕНИЯ     НАРОДНЫЕ

УЛИШИЦЫ   И   НАХАБЫ

ВОВКУЛАКИ -  ОБОРОТНИ

РУСАЛКИ

МЕРТВЕЦЫ

ЛЕСОВИКИ    (ЛЕШИЕ  или  САТИРЫ)

ДОМОВЫЕ

ЧЕРТИ

ЛУНАТИКИ

ОБМИРАТЬ

ЗМЕИ

КЛАД

КЛЯТВА - БОЖЬБА 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

НЕКОТОРЫЕ ЧЕРТЫ ИЗ ЖИЗНИ И ПРОИСХОЖДЕНИИ ФАМИЛИЙ ИЗВЕСТНЫХ    ДОМОВ  ЗДЕШНЕГО  УГОЛКА: ЛУЧШЕГО,  СРЕДНЕГО И МЕЛКОГО ДВОРЯНСТВ

ПЕРВОЙ  СТЕПЕНИ   ПОМЕЩИКИ.  ДОМ  ГРАФА   ЗАВАДОВСКОГО.

ГРАФЫ    ГУДОВИЧИ

ГРАФ   РАЗУМОВСКИЙ 

ПОМЕЩИКИ    ИСКРИЦКИЕ

ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР I  В  ГОРОДЕ  МГЛИНЕ,  В  1825  ГОДУ,  7-ГО  СЕНТЯБРЯ 

ОТНОШЕНИЕ МАЛОРОССИЙСКОГО ВОЕННОГО ГУБЕРНАТОРА, КНЯЗЯ НИКОЛАЯ ГРИГОРЬЕВИЧА     РЕПНИНА,  МИНИСТРУ ФИНАНСОВ КАНКРИНУ

УМЕНЬШЕНИЕ   НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ 

ИСТОЩЕНИЕ    ДЕНЕЖНЫХ    КАПИТАЛОВ  

Для чего нужно исследовать

По моему мнению, должно-бы

ХОЗЯЙСТВА  В  МГЛИНСКОМ И  СУРАЖСКОМ  УЕЗДАХ  В СЕРЕДИНЕ  XIX  ВЕКА

 

КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ ПО ВСЕМ ОТНОШЕНИЯМ, МЕСТА РОДИНЫ МОЕЙ – СЕЛА   НИВНОГО

 

Журнал ежедневных занятий, дяди моего, подполковника Луки Ивановича Дудицкого – Лишеня, где записано всё любопытное с 13 октября 1816 года по 16 сентября 1834 года. Настоящая рукопись принадлежит члену Калужского земельного банка А.Н. Гончарову, который любезно предоставил мне возможность её переписать.           Великая, малая, белая, чёрная и красная Россия с 988 года, только приняла христианскую веру Греческого исповедания, введённую и утверждённую Владимиром Святославовичем Великим. С тех пор начал переставать народ приносить жертвы упразднённым Владимиром идолам своим. Но предрассудки черни на том твёрдом основании внедрены, что обряды идолопоклоннические, до сих ещё времён, т.е. через 832 года, не могли совершенно истребиться. Если обстоятельнее это рассмотреть, то, кажется, ни малейшей даже перемены в обрядах, бывших при торжествах, в честь идолов празднованных, не произошло. Их, так много там по состоянию простолюдинов, с такой святостью они празднуются и так в преданиях, дошедших до них, уверены, не совершив установленных при обрядах этих подвигов, страшатся: неурожая хлеба, падежу скота, потери какого- либо члена тела. Если хозяин дому, то у него самого или кого из семейства его, болезни и самой даже смерти. К сожалению черни неизвестно, что предки наши были идолопоклонники; она почитает обряды свои христианскими. Некоторые из них, смешавшиеся с церковными, действительно простолюдинами могут приняться таковыми, ибо нравственность при них не нарушается, да и законопротивного ничего в них не находится. Все это вздумалось мне изложить, хотя  вкратце, однако со всеми подробностями, при этом происходившими, в месте рождения и жительства моего, с описанием вкратце оного: географически, топографически, физически, генеалогически, стратегически, статистически и исторически.         При Владимире Великом, ещё чаятельно и прежде, с неизвестных в летописях наших времён, место сие называлось: Полесье, Родимичи, Кривичи, Метла, Северщизна и проч. Попеременно, под чьим владением оно состояло; с древнейших времён составляло всегда почти приграничное место. Потом названо Малороссией и, попеременно также, то под великороссийским, то под польским владением находилось. Потом, Стародубского полка, Мглинской сотней названо. С 1782 года, с разделением России на губернии, уезды, Императрицею Екатериною II было оно: Новгородско-Северской губернией, Суражского уезда, а с 1797 года, при Павле I, сделалось: Малороссийско-Черниговской губернией, Мглинского повета.   Карта Мглинского и Стародубского уездов (1797-1802 годы) Положение своё имеет: в восьмидесяти верстах от вершин реки Ипути, на правой его стороне, где Ипуть реку Ворочусу – с левой, а речку Невлейку с правой его стороны в себя принимает. Село сие называется по речке Нивным. Место весьма не хлебородное. Земля глеевитая, Припадью называется.  С хозяйским, неусвоенным трудом, и немалыми физическими в посеве замечаниями времени при унаваживании, даёт содержание безнужное. Она обрабатывается сохою в одну лошадь и боронами, с дерева сделанными; первый раз проходят сохою – называется орать; боронами первый раз зовётся – скородить, второй сохами – мешать, второй – боронами пахать; вывезенный же в ниву навоз всегда троится. В хозяйственных продуктах всякий год место сие имеет недостаток. С Орловской и Курской губерний, ежегодно значительное количество: ржи, пшеницы, ячменю, овса, круп гречаных, гороху и пшена, подрядчиками в город Мглин привозится. Оттуда-же в раздроб,  кто имеет нужду, продаётся перекупщиками с  барышём. Конопля здесь лучше других мест родит; она и пенька составляют единственный крестьянский доход. С сих мест, продукт сей, т.е. пенька, идёт сухим путём до города Поречье, а оттуда водою до города Риги. Конопляное семя, искупив барышники, перебивают на масло и, большей частью, в город Гданьск поставляют. Лишин А. Ф.

     

 

РОЖЬ  ИЛИ  ЖИТО.

 

        Первый посев ржи начинается всегда с 15 августа и продолжается, по возможности, до первых заморозков, бывающих обыкновенно в конце октября, или с первых по 14 ноября месяца. Чем ранее сеять, тем лучше. В самый хороший год, на неунавоженной земле на коей на одной десятине или 2400 саженях, высевается одна четверть или 64 гарнца – более; сам третей никогда рожь не родит. На прошлогоднем навозе родится сама, а  на свежем навозе, хотя с  соломою гуще будет, нежели на прошлогоднем, но умолот хуже. Первого года обыкновенно, на свежем навозе, сеют пшеницу, которая никогда больше сам четвёртый не бывает. Если кто прежде 15 августа посеет, а осень случится продолговатая так, что рожь и пшеница озимая в пучки войдёт, то на следующую весну ничто не взойдёт, а пропадёт неминуемо.

  

        Пшеницу сеют озимую и яровую, но не в большом количестве; яровую для хлеба предпочтительнее, её столько, же на десятине сеется сколько и ржи; время посева озимой тоже, что и ржи. Навоз возят  в июне месяце, а под яровые в сентябре и октябре. Урожай показан выше.                                                                                               

                      

        Ячмень сеют: ранний, средний и поздний на свежем навозе на десятине по две четверти; ранний – скоро земля просохнет; средний в мае месяце, но не тогда, когда рожь в пучки входит, а прежде или после; поздний, когда конопли отсеют, что бывает всегда около 10 июня; урожай его бывает сам десять; немного более, немного меньше – это зависит от времени: тёплого или холодного, дождливого или сухого, доброго навозу или ещё не перегнившего.

        Гречиха также тремя посевами сеется: первый начинается с 12 июня, а последний 29 июня; её сеют на самой худой земле. Если случится сухой год и первые морозы после 20 августа, то она даёт на одной десятине, где её высевается, одна четверть, копен восемь и более. (Копна, разумеется, воз, чтоб одной лошадью везти можно было). Копна, если захвата в цвете не будет, выдаёт иногда по шесть четвериков или 48 гарнцов; сие, однако весьма редко, по большей части, сам третей выходит и менее. Прошедшего года и семя даже не воротилось, и сей год тоже будет, ибо, как тот, так и сей весьма мочливы.

        Овёс начинают сеять, думая, чтоб по уборки с поля ржи, только он поспел, а не прежде, ибо неким его скоро жать будет, если же перестоит, то много его обсыплется. Кто же имеет довольно работников и мало ржи в посеве, то лучший посев ранний, т.е. немного позже первого ячменя. На одной десятине высевают две четверти. Чем лучше земля, тем лучше бывает; но на свежем навозе никогда не сеют. Копна, или сто снопов обыкновенно выдаёт четыре четверика или 32 гарнца, родит же он, смотря по земле и времени, иногда сам десять – не более.

        Просо и бор сеют весьма в малом количестве на конопляных огородах, иногда на новой, в лесу приуготовленной земле.  Самый лучший хозяин из черни не более одного гарнца посевает. Случается, только весьма редко, что из всего посева получает он одну четверть; по большей части, если случается под дожди посеять, то оное и невзойдёт, от того помещики его не сеют. Употребя лучшую землю, оставаться в сомнении не хотят.

          Горох в разное время года, смотря по управке, также мало сеют, ибо в сухие годы черви его в нивах съедают, а в мочливый не родит. Высевают его на десятине две четверти. Земля не самая хорошая под него употребляется, ибо на хорошей земле он, до начала морозов, цвести будет. Когда же мороз цвет заморозит, то снизу гнилое, в середине зелёное ещё стручьё, а наверху цвет постепенно остаётся для того, хотя к употреблению он годен, но для семян, на следующий год, не способен. Выходит не более сам третей.

          Чечевица, во всём в посеве, с горохом сходна, только требует, чтоб так её полоть, как на овощном огороде гряду; её также мало сеют; выходит равномерно, как и горох.

         Лён сеют весь май месяц; земля не самая лучшая, но не самая худшая употребляется; его сеют для домашнего обихода. Редко какой год, кто-либо из помещиков соберёт его столько, что небольшое, оставшееся от собственного употребления, количества продаёт.

        Коноплю сеют с последних чисел мая месяца по 12 июня. Конопляные огороды через один год унаваживают; на десятине высевается две четверти; собираю её всегда 10 сентября; на десятине собирается до тридцати копен, каждая копна выдаёт иногда по 4 четверика, т.е. 32 гарнца, но не менее 24-х. Когда головки серпом обрезаны, то стебло называется пенька; её, смотря по управке, мочат в сажалках и заливах речных, чтобы вытягивать из воды в такое время, когда лёд ещё тонок; мокнет в воде она, смотря по теплоте времени, иногда 3-4 и 5 недель. Весной мнут её мятлицами. Копна пеньки считается 60 снопов, она выходит 35-40 и до 50 фунтов чистой пеньки. Посконьи и замашки в коноплях скоро отцветут, что бывает после 15 августа, то женщины, осторожно, чтобы не поломать конопель, её выбирают, после мочат 2-3 недели. Потом сушат, мнут и прядут нитки, которые употребляют на мешки для хлеба, дерюги и одеяла. Самые бедные и рубахи таковые носят. В здешних местах, волы не в употреблении и параконная упряжка при домашних работах лошадей тоже; всякая работа одной лошадью исправляется.

             Овощные огороды также через год унаваживаются. На них сеют и сажают: 1) картофель, она введена в употребление во всей России с 1783 года Императрицею Екатериною II-ю, прежде её вовсе не было. Всегда она сама двадцать клубней или немного более родит. Сахарный и простой горох, бобы и пшеничка, кукуруза, тыквы или гарбузы,  бураки и капуста, мак, подсолнечник и редька, сельдерей – это в редких домах находится, ибо большого присмотра требует. Также: хрен и репа, пастернак и брюква, петрушка и морковь, укроп и чабор, огурцы и горчица, цыбуля или лук, чеснок. На зиму заготовляют: капусту, бураки - их квасят, а огурцы солят; лук и чеснок перекуривают дымом и соблюдают через всю зиму в сухом месте.

             Плодовые деревья с великим трудом разводят, а ещё с большим трудом зимою и весною сохраняют, но при всём смотрении деревья не долговечны и редкий год плодородны; из них находятся: яблони, слива, вишня, дули или большая груша, бергамот и малая груша.

             В огородах находящихся тут, растут цветы и душистые травы: пионы, колокольчики, стократ и полный мак, бузок или сирень, нарцизы и тюльпаны, ромашка и роза, заря или любиста, мята и перечная мята, мелисса и розмарин, божье дерево, тархун или огуречный устой, и некоторые другие – худшего сорта.

             Садовые ягоды и полевые: крыжовник или аргус, кошлатый, зелёный и красный, смородина или паричка красная и чёрная, барбарис, шиповник, клубника: белая и красная, земляника, малина, ежевика или ажина, брусника, черника и клюква. Сии ягоды в сухое лето и жаркое (что здесь весьма редко), бывают в изобилии и дозрелые. В обыкновенные годы мало их есть и то не настоящего вкуса, а с немалою кислотой.

              Грибов лесу много: боровики и красные грибы, абабки, суравьежки, грузди, рижики, опёнки, козлы. Их употребляют в пищу; печериц или шампаньионов, мухоморов и ужачек не едят; они не каждый год родят, а смотря: по жаркому, мочливому или среднему лету – попеременно, то те, то другие.

              Пчеловодство, при неусыпном старании и смотрении за пчёлами, весьма в жалком состоянии находится. Пчёл держат в толстых колодах, в коих внутри выделывают скважины, называемые бортами. Есть борта в стоячих, толстых дубах и соснах, на которые крестьяне, по верёвкам, называемым плешами, с немалым трудом и искусством лазают. Пчёлы от того не ведутся, во-первых места здешние весьма дождливы, и в то время, когда дождь идёт среди лета всегда холодно бывает до такой степени, что пчёлы по неделе и более из улья не выходят. Весной от того много их пропадает, что скоро снег сгоняет, то до 15 градусов в тени, теплота не изменяется недели три и более. После сделается такая стужа – с дождями, метелями и морозами даже, что зимою иногда весьма теплее бывает; от того в сих местах пчёлы, а зимой хлеб и травы весьма в жалком состоянии находятся.

          Сенокос начинается всегда с 30 июня, и продолжается, смотря по количеству сена и работников; сена, если летом полой воды и паводков не бывает, т.е. когда сенокосов около рек не оттопит, бывает довольно; лугов же для сенокоса в поле и лесу мало. Травы здесь так не тучны, что ни одной лошади, ни коровы, ни барана нельзя найти в настоящем их виде, подобно другим местам. Зимою, скот худеет при присмотре и корме, а весною каждый год бывает падёж. Держат здесь: лошадей, коров, коз, свиней и кроликов; все они плохо плодятся, а потому, по малому числу имеется, отчего навоза мало бывает.

         В лесах растут: дуб и сосна, ель и берёза, клён и липа, ива и верба, ольха и рябина, калина и орешник, лоза и берест, осина и черёмуха и вяз; липа в редкий год цветёт порядочно; дубовые жёлуди редко когда дозревают, но всегда, почти, первый мороз их морозит.

         Птица в домах водится: гуси и утки, индейки куры и голуби; вывод всегда на половину бывает. Дикие птицы: журавль и цапля, гусь и уток несколько родов, глухари и тетерева, рябчики и орлы, ястребы несколько видов, дятлы и сойки, пугач и жовна, сова и сорокопут, кукушка и зозуля, пистюльга и соловей, чиж, шпак или скворец, дрозд, перепел, снегирь, щиглик, воробей, стрападка, синица или плисица, ворон, грач, галка, сивогран, ласточка, чренок, подорожник, хлюст, бекасы или кулики, слупа, дыркач, куропатки. Есть ещё много родов маленьких птичек, по названию мне неизвестных.

              В богатейших крестьянских домах держат только собак, кошки во всяком почти доме имеются.

              Звери редко набегают: кабан и медведи, волков не мало, в небольшом количестве: лисицы и зайцы серые и белые, рыси и куницы, белки, хори, ежи, ласочки, кроты и мыши.

              Рыбы:   сом и щука, лещ и язь, белизна и головня, вырезуб и плотва, окунь и линь, карась, раков много.   

             Охотятся в летнее время некоторые, на овсах, в лесу посеянных, на медведей. Также стреляют диких уток, иногда гусей и зайцев, глухарей; весною: рябцев; осенью: полевых тетеревов; зимою: на подоле – волков и лисиц. Иногда собираются казаки, казённые и помещицкие крестьяне с ружьями и сетями или тенетами, обходят медведя, лося, кабана, рысь, лису и зайца; обкидывают сетями, гонят ужасным криком  и наконец, убивают из ружья, а раненых дубиною добивают. Рыбу ловят помещики неводами, а прочие люди весною сажами, жаками и перетами, а во всякое время года сетями и бреднями; раков, больше руками достают из печур. Иногда помещики гоном гонят снизу вверх по реке рыбу и, согнав на мелкое место, немало улавливают; сие бывает только в сухое лето, когда вода низко стоит. Вообще улов рыбы невелик потому, что в реках рыбы мало.

             Поверхность земли здесь плоская, гор близко даже не имеется, лесов от часу меньше становится, да и теперь годное дерево с трудом, ближе восьми вёрст, можно найти.

             Белорусская граница Могилёвской губернии, Климовецкого повета, в восьми верстах; через сие селение, во время польского владения Белоруссией, была большая дорога через Амциславль-Хоцимск (находящийся отсюда в 25 верстах) в Мглин и Стародуб. В Мглин перевоз через реку Ипуть при сем селении имеется. В Стародуб через селение проезжая, вниз по реке, в 12 верстах, в селе Старом Дрокове, перевоз прежде был и теперь есть.

 

Река Ипуть

              

Карл XII, Шведский Король, в 1706 году, из Польши, с армией, этими местами шёл в Малороссию, но не большой дорогой, а через непроходимые (бывшие) леса и болота пробирался, иногда и теперь ещё некоторые шведские, железные и медные вещи находят.

             Строения в селе дворянские и крестьянские дома, церковь и колокольня все деревянные, крытые дорном, казацкие и крестьянские, все вообще курные. Во всём селении, в котором до пятисот домов, у двух только казаков имеются в домах по одной чистой избе. Из счёта сего исключаются: помещицкие, дворянские, священников и шинковые дома.

 

ОБЫЧАИ ЖИТЕЛЕЙ

              Одеваются мужчины и женщины довольно опрятно и просто; одежда праздничная – новая, а будняя старая. У мужчин: свита или кафтан – белые, серая или чёрная шуба нагольная, летом – шляпа, у некоторых маргелка (валенная), зимой шапка, цветным сукном или плисом крытая; штаны зимой суконные, а летом полотняные, пояс редко домашний, но всегда почти купленный, рубаха льняная, в праздничные дни платок на шее, а в будни шея голая. Некоторые по праздникам сапоги носят, зимой в похлапнях или постолах, а летом в лаптях или в каверзнях из коры липовой, или других  каких лык, искусно сплетённых.  Головы прежде подгаливали, наподобие запорожских казаков, только немного ниже, а теперь подрезывают волосы кружком, чтобы глазам не мешали; бороды бреют, некоторые носят усы, стариков с бородами и усами мало. Женщины: свита, всегда белой шерсти и шуба нагольная с красным шитьём на плечах, корсет и исподница или юбка, кофточка, саян на голове. На девушках платок, редко домашний, у женщин замужних намётка из домашнего холста - серпянка, искусно на голове завязанная, иногда платок, пояс, на шее крали или монист недорогих несколько родов довольно, иногда с излишеством. В серьгах простых и серебряных, перстнях и кольцах также недостатка нет; обувь подобно, как у мужчин. В праздник некоторые девицы  носят чулки и башмаки; девицы все заплетают косы, иногда в две косы и оборачивают кругом головы, полагая между ними ленточку разных цветов. Замужние женщины никогда косы не носят, но с первого дня свадьбы подбирают их вверх, накладывая на них чепец, а поверху намётку. За великую неучтивость полагают: замужней женщине показывать кому- либо волосы.

           Простой народ учтив, всякому кланяется. В самый лютый мороз, пока говорит со старшим себя или проезжим, мужчина стоит, сняв шапку, с непокрытой головой. Как мужчин, так и женщин приветствие одинаково: «добридень, добривечер, Бог помочь, чалом»; ответ обыкновенно «здравствуй». Когда застанешь за обедом или ужином, полуднем или завтраком (рабочие люди по 4 раза в день едят), то говоришь: «хлеб да соль!» Ответ: «просим хлеба, соля кушать»; сей «Кушайте на здоровье».

            Жиды, на откупах держащие дома и корчмы, или постоялые дворы, ужасно обманывают и нищат простолюдинов. Необходимая нужда заставить всякого взять в долг, сколько нибудь денег6 для уплаты государственных податей или для домашней потребы: денег, горячего вина или горелки, муки, хлеба на семя и проч. Кто один раз взял рублей на 20, никогда не выплатит, ибо сверх того, что за всякий рубль, когда посеет новый хлеб и изготовится пенька, должен он процент отдать, по первому четверику, или 8 гарнцев хлеба, если пенькою, то по 20 фунтов пеньки; долг тот остаётся всегда невыплаченным. Которые не слишком расчетные, то всякий год капитал нарастает при отдаче сих даже процентов, до такой степени умеют они обманывать народ. Есть здесь один казак Василий Белик, отец которого занял 25 рублей, 4 четверика гречихи и два пуда ржаной муки, через семь лет, по смерти отца, насчитал жид на него 310 рублей, а как денег у него не было, то взял с него облик, т.е. ввязал его в двойной платёж; по истечении года, взнесён был облик в поветский суд, к взысканию. После всех расчётов, вся земля Беликова и жилой дом отданы за 600 руб. жиду, а ещё бедный Белик рублей 200 должным ему остался. Невероятное дело!  А истинна – правда. Судьи в сем случае, никак невинны, ибо они приговорили то, что из данных Беликом еврею бумаг видели.

           Иногда наезжают цыгане, прося в гумне, или большой клуне или сарае несколько недель пожить,  (ни летом, ни зимой, по избам не живут) тоже обманывают и воруют; меняют лошадей всегда с придачей, ворожат: бобами, костьми, решетами, картами и пр. Смотря на черты рук: счастье и несчастье, богатство и бедность, плодородие и недороды, любовь и ненависть, долгоденствие и краткость жизни предсказывают; влюблённым без надежды притягательные травы дают, и всяким разным образом туманят простолюдинов. Притом заметить должно, что всё сие недаром, но должно и денег дать, или хлеба, из птиц, платья или чего иного.

          Земля, леса и луга с древних времён здесь размерены; мера сия называется – чвертка. Семья крестьянская, которая содержит чвертку грунта (земли), во всякой из трёх смен (клинов), высевает ржи по два две четверти, ярового хлеба также по соразмерности, конопли четыре четверика и более, смотря по тому, сколько крестьянин скота имеет; сена накашивают возов тридцать и более. Лес у казаков весь выкуплен помещиками; он разделён был полосами, которые назывались фамилией тех домов, чей был; всякая полоса длинною версты две, шириною полверсты. Казённые подати, по собственному расчёту, с земли платят: с четверки – близко 20 руб. в год, кто же имеет грунту вдвое больше, то и подати вдвое и так далее.

           С древности замечательны при этом селе, в урочище Рекавичах и против них, за рекой Ипутью, немалое число больших насыпей или курганов, или могил; некоторые из них разрыты или распаханы. При подошве их множество костей человеческих находится; эти кости так гнилы, что хотя белеют, но поднять руками невозможно, они становятся порошком. Название – могилы, да и сами кости человеческие означают, что здесь погребены умершие; только судя по количеству костей, не один и не десять тел, а сотнями под всяким курганом погребены. Тут же находится место, называемое «Городок», длиною на 30, а шириною на 20 саженей; вокруг его было два рва, шириною на шесть сажен каждый, а между ними пространство вдвое; рвы довольно ещё глубоки. Другой городок находится на другой стороне селения – на север, в четырёх верстах, равно, как и первый – на юге лежащий, отстоящий в полуверсте на север, вверх речки Невлянки, в урочище Селитре, имеется более ста насыпей или курганов, по названию – могилы; да и по костям видно, что здесь умершие погребены. Предания никакого в людях на сей случай не остаётся. Видно это ужасная древность, ибо известно, что, с введением христианской веры на Руси, тела  зарывают в землю. Городки эти, кажется,  к тому же времени, что и насыпи относятся. В лесу находят много каменных и деланных вещей. Есть у меня, лет 8 тому назад найденный, каменный молоток, он так искусно выделан, как шлифованный, особо дыра, в которую рукоятка вставляется. Ещё есть камень с куриное яйцо величиною, также весьма гладко обделанный, он, наверное, для пращи был сделан. Поблизости городков южного и северного, отцом моим, найдена известь. Несколько лет была им выделована, но по причине, что расхода на неё нет – оставлена.

            Гостеприимство в великом уважении. Народ от природы тих, скромен, учтив; родители любят детей,  дети почитают родителей; мужья с жёнами живут скромно и много излишнего им делать позволяют, равно и дочерям своим. Нет ни одного дома, который бы отказал проезжему или прохожему в квартире, или ночлеге, хоть это было среди ночи. Если прохожий беден то, что только лучшего есть из пищи у хозяина не преминет, не из тщеславия, а единственно из добродушия предложит своему гостю, без всякого возмездия, потом постелет лучшую, какая у него есть постель, а там при отходе проводит за ворота, рассказать дорогу и пожелать доброго пути. От  проезжающих, хотя и принимают деньги, но делают это не настоятельно. Берут  то, что им дают, не обижаясь иногда весьма малой платой:  курей, яйца, молоко, сено и проч., что взято бывает. Народ не промышлен; в извоз никогда и никуда не ездят; за 50 вёрст - трудно нанять извозчика.

           Перед весной, как только от солнца снег таять начнёт, что обыкновенно в апреле месяце бывает, девицы собираются кучками, десять и более, в нескольких местах, по вечерам на улице, поют песни до полуночи, после расходятся по зимним своим вечерницам. Зимою никогда они в домах не ночуют, но избрав беднейшего хозяина или вдову, упрашиваются на всю зиму в избе этой ночевать. Таких посидельниц бывает по десять человек. Они  вечером, поздно, зимой, прядут: лён, посконьи или замашки и вовну (овечья шерсть), до света встают, продолжая эту работу. Холостые мужчины с ними же присутствуют; плетут похламни, лапти, вьют верёвки, говорят сказки, смешат их и после с ними ночуют. Скромность у девушек так велика, что ни под каким видом одна о другой никому ничего худого не скажет. В течение лета они собираются на улице, в праздничные дни поют песни, за полночь даже, а в будни сидят на колодках с холостыми людьми. Говорят, шутят, смеются, а когда время расходиться по домам, то всякий мужчина, свою любовницу, в клеть или амбар, где она обыкновенно спит, отводит, без всякого зазрения одной перед другой. Перед весною, как выше писано, собираясь, поют песнь весне. Когда одна другую зовёт на улицу, то говорят: «ходим моя милая! Вёсну кликать»; тут при кавалерах своих, одна перед другой, голосом отличается. Замечательнейшие песен сих слова суть: « весна недалечка, хлеба ни кусочка! Люлюшки люли».

           Случается один у другого, что нибудь ворует или крадёт; этого вовсе не было бы, если-б жиды не принимали ворованного. Молодой хозяин или старый, но пьяница, будучи должен жиду, и не находя способа, чем процент выплатить, укравши что либо, несёт к нему, что стоит 10 руб., то за пятьдесят копеек отдаёт. Жиды так искусно умеют сбывать ворованное, что  и подозрения на себя и на вора не подают. Иногда пропадают лошади, это мастерство делают цыгане и великороссийские беглецы, которых немало в здешних местах ходит. Редко, когда вовсе пропадают лошади, а всегда почти отысканы бывают. Смертоубийства здесь, во все годы моей жизни, ни одного не было. Ссорятся между собой крестьяне не редко, но редко когда дерутся – разве пьяные по большим праздникам; но зато после друг к другу претензий не имеют. Примечание достойно, что сколько-бы пьяных в корчме мужиков не было, никогда жида или его жены, или детей не бьют; за брань жиды никогда не сердятся.

          Болезни здесь бывают: горячки и лихорадки, колики, водянка и чахотка, скулы или чирьи, порча или истерика, запоры, поносы и проч. От всех этих болезней (не считая, ногтоеда) чирья или скулы, единственное лекарство – баня или лазня. Есть между мужиками знахари и знахарки, но и их единственное лекарство от всех болезней: вода, над корой он или она шепчет, некоторые пустые слова и даёт утренней или вечерней зарёй пить. Если помощи не бывает, то полагает, что не естественно болен, а злодеем испорчен и что испортивший сильнее в волшебной науке, нежели тот, кто отхаживает, т.е. лечит. Во всех заговорах упоминают: « на море – на океане, на острове на буяне»; откуда сие море и остров буян начало своё имеет – неизвестно. Эти знахари от змей, от ужа, от бешеной собаки, от порчи (истерики), водяной, чахотки, эпилепсии и проч.; также дают воду и хлеб наговорённые не только людям, но и скоту от их болезней. Если заглазно, то нужно знать ему имя больного, или масть скотины. Когда (разумеется, случайно) выздоравливают, то приписывают знахарю или знахарке великие похвалы; если же умрёт, то на них не пеняют, а говорят: «видно ей, или ему так на роду написано» и «видно так Бог дал». Есть ещё болезнь, именуемая французскою, она здесь редко бывает; прежде была действительнее, но постепенно уменьшилась; от сей болезни к знахарям не ходят, а ищут по городам лекарей. Пятьдесят лет тому назад, говорят, её вовсе не было. От оспы много детей умирает. У моих крестьян всегда я прививать коровью оспу стараюсь, а потому при самой худой, бывшей прошедшего года в селе этом оспе, из детей моих крестьян ни один от этой болезни не умер. Хотя с великим плачем матерей таковая привита была; они плачут – (говорят) не от того, что страшатся последствий оспы, а от того, что с детьми поступают «против Бога». У детей также бывает: корь, плющи, и у некоторых короста, шолуди; бывают, но редко, глазами нездоровы. На вопрос соседки: чем она больна? Отвечает: «сестрица, голубушка! Испорчена я лиходеями – (Андрей или Ганна), скоро похвалилась, посварившись (поссорившись) со мною, «что – будешь – же ты меня помнить, - с тех самых пор лихо ко мне подкинулось». Соседка: «треба, моя милая, добрых людей пытаться!» и пр. Беременная женщина, всю домашнюю работу неизменно исправляет до тех пор, как придёт время ей родить; тут посылает она кого нибудь из семейства за повивальной бабкою, с которой в бане или клете, или чулане родит; когда трудные роды бывают до того, что сделается, отчаянна, (что весьма редко бывает), то истапливают баню или лазню, в ней мучат бедную до тех пор, пока или разрешится, или безнадёжна останется; скоро разрешится от бремени, то муж идёт к священнику, кладёт на стол хлеб, сверху солью посыпанный и просит, чтоб имя новорождённому дал, – которое, по условной просьбе даёт священник в шапку, т.е. приложа шапку ко рту, скажет то имя, кое дать, намерен; мужик, зажавши крепко шапку, приходит в дом свой и, разнявши руку, над новорождённым трусит, произнеся три раза данное имя; с тех пор зовут рождённого сим именем всю жизнь. После крещения, что обыкновенно, если дитя здорово, по воскресным или праздничным дням бывает, угащивают священника, дьяка, пономаря или звонаря, кума, куму и повивальную бабку обедом и горелкою (горячим вином). По окончании стола, бабка подносит кашу; всякий, кому она поднесёт, даёт ей сколько-нибудь денег. Кум платит священнику с притчем , а кума- куму дарит платок. Этим обрядом крещение кончается. Родильница, чуть немного сделается, нездорова, то ведут её в истопленную баню и там вениками березовыми парят и выправляют. Коляску, в коей дитя качают, называют «люлька».

          Народ крепок телом; самые тяжкие труды переносит, равно и голод почти нечувствительно или лучше сказать – терпеливо. Жизнь некоторых продолжается за сто лет, что редко, однако; к семидесяти почти обыкновенно оканчивается. Увеченных или калек весьма мало. Есть некоторые браки, которые по двенадцать детей имеют, но не более; бездетных мало.

                                                          

СВАДЕБНЫЕ    ОБРЯДЫ.

         Они происходят следующим образом: отец и мать, располагая женить своего сына, которому иногда не более пятнадцати лет, упрашивают сродственника или соседа своего быть сватом; иногда сами сие звание заступают. Он, взяв жениха с собою и штоф горелки, идут в тот дом, где невесту сватать, намеренны; по первым приветствиям, будучи прошены, садятся, горелку на стол ставят. Если расположены девицу выдать за сего жениха, то накроют стол скатертью и хлеб солью положат; если ж нет, то сего не делают; в таком случае сват, поговоря немного о своём деле, уходят в другой, третий и более дома, -- до тех пор, пока найдут такой, в каком намерены выдавать замуж; девица, будучи позвана в избу, входит, будто за каким-нибудь делом, пройдя по ней два раза, три, выходит вон; тут сват с отцом и матерью делают уговор, что даётся за невестой, и что со стороны жениха тёща получить должна (обычно сапоги и пояс) и пьют горелку. Уговорившись, идут домой. С сего времени в обоих домах готовятся свадьбу играть. Сват идёт к священнику положиться о цене за венчание новобрачных. Уговорясь к назначенному священником (попом) дню, приготовляются к венцу, что обыкновенно бывает в праздник или воскресный день. Накануне венчания, в доме невесты, бывает так называемый – девичий вечер: невеста собирает подруг своих и некоторых родственников. Они нарядясь приходят к ней, садятся вокруг стола и получают от невесты подарки: ручники (утиральники), платки, ленты и пр., по состоянию подруги её, поют песни, нарочно употребляемые на девичнике, только невеста в сие время плачет; часа два-три это продолжается, в которое время невеста кое-чем из лакомства их почивает; вслед засим собираются приглашённые матерью её, молодые женщины, называемые сватками, они начинают хлеб пшеничный месить (на воде принесённой невестой), катать маленьких голубей из него и разные цветы делать, а ими украсивший сей хлеб, сажают в приготовленную печь. Всё это продолжается при особых для сего обряда употребляемых песнях.

         На следующее утро, те же девицы- подруги, кои на девичнике песни пели, садятся за стол и наряженную уже к венцу невесту на высшем месте сажают, потом поют вечерние песни до тех пор, пока жених с гостями на свадьбу,  не приедет.  При входе жениха в избу, отец и мать берут из- за стола невесту, отдают её, с приветствиями и наставлениями жениху и, благословив обоих, сажают за стол. Несколько времени, посидевши за столом, жениху с невестой велят Богу молиться, которые, три поклона Богу положивши, отцу и матери, невестиным по три же поклона в ноги кланяют; после невеста с отцом, матерью, домашними и подругами своими, прощаясь, садится на особых от женихова поезда лошадей со своими подругами и сватками. В жениховом поезде находятся: сват, дружка (маршал, который всем распоряжается в доме жениха), он перевязан через правое плечо, ниже левого, до самого пояса, белой намёткою; один-два и более музыкантов и несколько своих. Таким церемониалом едут в церковь, где по окончании литургии, священник обыкновенным образом венчает. По выходе из церкви садится невеста с женихом  уже на его повозку, и едут под пение песен и игре музыкантов в дом к невесте, где отец её и мать  с иконой встречают новобрачных; тут они отцу и матери кланяются в ноги трижды, потом вся свита входит в избу. Новобрачных сажают на высшее место, ставят обед, подносят горелку и пьют за здоровье молодых. Музыканты, во время обеда играют, так называемые протяжные песни; после обеда начинается пляска или танцы и при пьянстве продолжается до ночи. Вышеописанный, свахами сделанный хлеб, называемый каравай, украшенный ленточками, цветами, иногда помалёванный красками и золотом, в продолжении сего времени, стоит на столе.

         Перед вечером, при приличных (всегда единообразных) песнях свахи берут каравай со стола, новобрачные опять отцу и матери в ноги трижды кланяются, и садятся на повозки таким порядком, как в церковь ехали, в  дом к жениху ехать. Тут шалуны становятся на воротах – не пускают, должно чем-нибудь, со стороны жениха, откупиться; эти шалуны, наперёд, ещё так приладят, что скоро выедут, то под новобрачными лошади распрягутся; вся упряжь лошадиная и повозки во всём поезде беспрестанно портятся и тем поезд замедляют. Случается, что лошади по среди улицы остановятся, вперёд не идут при всём понукании – тут из всего собрания ищут, кто сему виною, - нашедши, просят его, условно, снять запрещение и, выпив при этом горелку, продолжают путь; иногда ищут знахаря, который с важным видом, над водою шепчет таинственные слова, поливает ей дорогу, подметает метлой и, взяв под уздцы лошадей, переводит это зачарованное место, все дивятся великому его знанию в волшебстве и, между тем, продолжают путь при песнях и музыке.

         Сватки и в доме жениха уже дружно, наперёд с караваем, въезжают на двор, несут его в избу при песнях и музыке. Новобрачных встречает отец с матерью жениха, они благословляют их иконою, а они им трижды кланяются в ноги, потом через разостланную на дверях избы шубу, вверх шерстью, вводят новобрачных в неё, сажают на высшем месте, поют, играют, танцуют, пьют горелку, все говорят, а некому слушать; всякому необходимо быть при этом беспорядке.  Затем подают ужин, музыканты играют протяжные песни. Перед ужином ещё, дружко и сватки стелют новобрачным постель в чулане или клете, при оригинальных песнях. В изголовье кладут два товкача (пестики, чем  ступах коноплю толкут) с приговором: «чтоб наши молодые так товклись, как тавкачи в ступе». После ужина, при особенных песнях, ведут новобрачных спать;  невеста раздевает и разувает жениха, а невесту сватки, потом оставляют одних. Во всё время пока они будут находиться в клете, свахи поют самые любострастные и даже похабные песни. Если молодые медлят, то дружко несколько раз вбегает в клеть и грозит новобрачным плетью. Потом,  когда сделается совокупление, дружко извещает об этом сваток, они при песнях и музыке идут в клеть, подымают молодых, скидывают с невесты рубаху, а чистую надевают, подбирают волосы её вверх, надевают на них чепец, а поверх наметку, пьют горелку при песнях и музыке. Дружка перевязывают тогда красным поясом. Перед рассветом расходятся спать.

         Если же невестино девство прежде ещё потеряно, то иногда, стараясь скрыть это, жениха делают неспособным или неисправным в супружеской обязанности. Иногда складывают вину на какого-нибудь ведьмака (волшебника), колдуна, что он похитил девство; иногда, что и место даже то, где девство хранится, вовсе отнято, тогда стараются найти знахаря, а он обещает через несколько дней отыскать её девство, или то упомянутое место. Между тем пьют горелку и расходятся по домам. Если никаким предлогом не скрывают прежней утраты девства, тогда берут с лошади хомут и надевают свекрови на шею, а она должна чем-нибудь откупиться, это редко случается.

          Поутру рано, сватки с дружком, совокупно, ведут новобрачных к реке или колодцу, раздевают и обливают водой, потом дружко разрезывает каравай на небольшие кусочки (новобрачные в это время за столом сидят) на тарелку, застланную белым платком, кладёт один кусок сего хлеба и, стоя возле стола, кричать: «кто забыл, кто забыл! Князя молодого, княгиню молодую даровать? Не забывайте, а вспомогайте!» Каждый, из присутствующих на свадьбе, обязан, сей кусочек хлеба принять, а на тарелку сколько-нибудь денег положить или чего другого, и потом чарку горелки выпить; невеста за всякий дар кланяется и благодарит. Время, в которое большей частью свадьбы играют, есть мясоед - между Богоявлением и маслянницей.

         При погребении умерших никаких особенных обрядов не имеется, здесь все, так как во всей России. Во времена идолопоклонничества их сжигали, а некоторые земле предавали произвольно; теперь же все вообще зарывают в землю, плачут или воют, жалкими напевами приговаривая всё, что скорбный дух может только чувствовать.

         Правительству народ весьма послушен, предан и привязан к нему, он его в равной мере любит и боится. Государя не иначе, как Богом земным называет и считает. Не редко, между собой разговаривая, желают сделать развязку вопроса: «ест ли Государь что-нибудь, или вовсе ничего?» Разумеется, утверждают, что «ест и все его кушанья – золотые, а столовая посуда брильянтовая». Мне несколько раз это слышать приходилось; на один из таких вопросов я отвечал, согласно их суждению, что действительно так, на что довольный почти своим состоянием, людей из приятной для мечтательности. Они любят своих Государей до такой степени, что божествами их считают; к тому же я знаю, что они бы мне в противном случае не поверили.

          Замечательно, что в несколько сотнях сказок, которые я нарочно заставлял себе пересказывать, и которые у них в великом множестве, о русских царях, царевичах и царевнах говорится. В них непременная покорность царской воле, душевная приверженность ко всей царской фамилии и постоянное рабское повиновение к Царю и начальству во всём блеске являются. Народ, на таких правильных началах основавший свои общества, действительно счастлив и врагам не страшен.

         Патриотизм в народе чрезвычаен. В исходе 1806 года, когда манифестом было извещено, и народ узнал, что Русский Царь опасается, чтобы французы не ворвались в Россию – всё закипело; каждый не только идёт с охотой против врага, но последнее оружие своё, которое имел, по требованию начальства, подносили, они полагали, что Царь нуждается в оружии. Деньги, хлеб, одежду, всякий, кто что имел, жертвовал с охотою для Царя Белого. С пятнадцати душ в три дня выставили милицию, вооружили и на три месяца провианту набрали, с немалым числом денег, без малейшего принуждения. Когда потребовались охотники в стрелки, которым немедленно следовать в действующую армию велено было, все без исключения были охотники.

         Я был тысячным начальником по Мглинскому повету, потом сформировал в посаде Воронке девятый батальон; он по предписанию губернского земского войска начальника, графа Ильи Андреевича Безбородко, сдав старшему по себе, принял от майора Скаловского, в местечке Синявке, шестой отряд, из 528 человек состоящий, который вёл к действующей армии; но, получив от самого графа повеление сдать этот отряд Мариупольского гусарского полка в запасный эскадрон, сдал майору того полка Павловцеву, в местечке Новом-Константинове. Когда узнали застрельщики, что велено их сдать в гусарский полк, то все пришли ко мне роптать на графа Безбородко, что их обманул. Но я, сказал им: «Друзья мои! Не графу, а отцу нашему Белому Царю, Александру Павловичу, так угодно!» Этим словом я их так убедил, что ни один после, ни одного слова не сказал и даже не роптал. О патриотизме и духе народном говорю убедительно потому, что мне это лучше другого известно.

         По окончании войны, хотя правительство, сверх чаяния их, разместило этих стрелков по полкам, выдав помещикам и обществам зачётные квитанции, но при нашествии, в 1812 году, французов на Россию, ещё большим энтузиазмом объят был народ.

         Узнав, что французский маршал Даву, с армией вступил в город Могилёв, и наша армия отступает вовнутрь России, без созыва и без малейшего содействия начальства, все съехались и сбежались в уездный наш город Мглин. Пока получили распоряжение губернского правления, сами собой, по примеру первой милиции, выставили с 15 душ, и вооружили лучших людей; они были приняты чиновниками в их команду, всё было готово – только от начальства получили повеление составить защиту. Хотя генерал-губернатором был князь Яков Лобанов-Ростовский, но он не очень торопился защищать Россию; видно имел свои на то, какие-либо виды. Утвердительно можно сказать, что если б народ, хотя немного заметил то, великая бы беда ему была. В первой милиции конных защитников не было, но на этот раз казаки сами  собой, от проезжавших услыхавши, что у французов много конницы, выставили на собственных лошадях и содержании 15-ть человек, что в одном нашем повете составило хорошо вооружённой конницы 250, а пехоты 2153 человека.

         Нельзя отрицать, что это сделано было для того только, чтобы защищать свои жилища. Я здешний уроженец и жилец, я верно знаю и истинно говорю, что все сие сделано для того только, чтобы русский Царь и русское государство преимуществовало над прочими, и чтобы ни один враг не думал себе, что можно русского Царя победить и русское государство завоевать. Возмутительные прокламации Бонапартовы ни малейшего влияния на народ не имели, но первый кто их прочитал, бросал их в огонь, никому не говоря о ней, даже один другому не доверяя. Я две такие лично сжёг.

         В иностранных государствах, при опасности нападения неприятеля, в прокламациях правительства обыкновенно пишут: «соберитесь для защиты домов ваших, имуществ, жён, детей, памятников и всего что для вас любезно и дорого». В России, вовсе такая не нужна будет; здесь, чтобы возбудить в высшей степени энтузиазм, должно сказать: братцы, православные! Пойдем, победим врага лютого, злодея кровожадного, или умрём за церковь Божию, за мать Пресвятую Богородицу, за Царя Белого русской земли, за отечество, за веру православную христианскою – не посрамим земли русские, не посрамим предков наших покойников, отцов, наших родителей!» Я твёрдо уверен, что ни старый, ни малый не останутся в домах своих, всё двинется  против неприятеля и, если нужно будет, умрут с охотою.

 

                              

БОГОСЛУЖЕНИЕ  И  НАБОЖНОСТЬ   ЖИТЕЛЕЙ   СЕЛА.

 

         Церковь в селе Нивном, по всему вероятно, от несколько сот лет должна существовать. В городе Мглине имеется чудотворный образ Богоматери, в 1 ¼ аршина длинной и 1 аршин шириной, обделанный серебром с позолотой; на нём, внизу, славянским наречием, написано: «Король Польский Казимир, в 1662 году, нашёл эту икону возле Нивного, на урочище Слище и Дрокова». Предание гласит, что он некогда был городом. Хотя теперь церкви в нём нет, но место, где она была, всякий любопытствующий может видеть. Ново-Дроков заселён не так давно жителями старого.

          Место, где старая церковь была, находится посреди села Нивного. Вполне стоят внимания акты об основании храма Рождества Богородицы. Вот они:

          « Року 1729 марта 25 дня, мы селяне все единогласно, казаки, стрельцы, бобровники и посполитые люди, умыслили в селе своём Нивном, по благословению архиерейскому, построить церковь Божию и в неё принять Матфея Васильевича Гутниченко за священника и учинили установку, от чего и почём брать. В осень по полчвертки жита за венец, со своей епархии по золотому, с чужой епархии по рублю, за крещение шаг. За похороны старого ползолотого, за остатний стол золотой, за похороны младенческие пять копеек, за остатний пять копеек, за освящение дома ползолотого, за сорокоуст три копейки, полчвертки пшеницы, вина кварту, воску фунт; за молитву копейку, за молебен пять копеек, за отправу свечи ползолотого. Поля дали две чвертки со всеми принадлежностями и плац селитбы. Такой устав имеет он Гутниченко, излишнего ничего не вымогать. На том этот устав ему Матвею Васильевичу дали за подписанием рук уряда мглинского».

           «Року 1731 ноября 14 дня мы ниже подписавшиеся объявляем этим нашим добровольным чистым писаньем, теперь  в томные часы, и по согласию всих жителей нивнянских сего года июля средних чисел, на прошение наше подал яснее к Богу преосвященнейший великий господин кир Иродион Жураковский епископ черниговский. На основание церкви, во имя Рождества  Богородицы, в селе Нивном, благословление имеем своим коштом церковь строить, также внутри иконостас, книги, сосуды, одеяние и прочие потребы. Священника же, его  Бог благословение через рукоположение архиерея Божого нам удостоит. Я, нижеподписавшийся, хорунжий Мартин Лишень, от себя особенно, даю чвертку поля пахотного с сенокосами, силиною, огородом и прочим угодьем, прозываемым Ивановской сенокосной. А особенно, на строение двора священнику близко к церкви с огородом имеем, в Гутником месте дать, причту надлежит школу построити. Роковщина же як и в прочих сёлах и в селе Дрокове даётся, именно по чвертици, так и в нас без умаленя обще всими парохиянами, жителями нивнянскими, поступлена; також и всякие доходы по установки от Парохии отдавать будут. На то сию крепость вероятно под христианской совестью и обязательствам благословения Божьего и архиерейского, во дворец его преосвященства Стародубовского, пречестному отцу иеромонаху Иезекиилю наместнику подаём и своеручно подписуемся».

           В переписи 1767 года сказано, что у священника конопляник на 3 чвертка, а двумя чвертками пахоты, которые даны прихожанами в 1729 году и чверткою данной в 1731 году хорунжим Мартином Лишнем, завладел бунчуковый товарищ Андрей Лишень. Ружной земли и  ныне нет; прихожане дают скудное пособие хлебом.

          В храме нет ничего замечательного. По ведомости 1777 года показаны здесь: Минея - общая с праздниками, московской печати, 1618 года.  Триоды - цветная и постная, московской печати,  1618 года.  Евангелие – московской печати,  1730 года.  Пластырь – киевской печати, 1732 г., но теперь нет их.

         Число прихожан: в 1750г.—500 мужчин и 448 женщин; в 1770г. – 421 мужчин и 416 женщин; в 1790г. – 581 мужчин и 542 женщин; 1810 г. – 651 мужчин и 512 женщин; в 1830г. – 716 мужиков  и  750 женщин.

           

          Дядя мой, Фёдор Андреевич Дудицкий, своей волей позволил на том месте выстроиться бывшему священнику Иакову Цитовичу, а я, из почтения к дяде, того не оспаривал и так. С этим местом, должно произойти то, что с прочей уружною, т.е. церковной землёй, последовало: трое Свянцицкие: дед, отец и сын, будучи постепенно один за другим священниками, завладели всей принадлежавшей церкви землёй. Дядя мой у одного наследника купил часть той земли и из милости дал владеть бывшему священнику, упомянутому Цитовичу. Какое право имел один продать, а другой купить, и по какому праву поповичи овладели церковной землёй, оставляю на суд некорыстолюбивых, честных, усердных к храму Господню, прихожан.

          Новая деревянная церковь, дедом моим, Андреем Тимофеевичем, выстроенная в 1764 году, и внутри, с немалым иждивением, отделанная, была заложена 3 апреля 1761 года. Если судить по закладной доске, то на ней написано:

        «Заложен этот алтарь Господа Бога и Спаса нашего, Иисуса Христа в церкви Рождества Пресвятой Богородицы, в селе Нивном. При державе Благочестивейшей Самодержавнейшей Великой Государыни Императрицы Елизаветы Петровны всея России, и при наследнике её благоверном Государе и великом князе Петре Фёдоровиче,  и при супруге его благоверной Государыне великой княгине Екатерине Алексеевне, и благоверном Государе великом князе Павле Петровиче. Благословением святейшего правительствующего  всероссийского синода и преосвященного Ираклея епископа Черниговского и Новгородка Северского, протопопом мглинским Иоанном Яновским, в лето от сотворения мира 7269, а от рождества Бога слова 1761 месяца априля 3 дня».

         Расположена она  вверху села, на прекрасной возвышенности; она вмещает в себя более тысячи человек, двухпрестольная, с двумя приделами; престолы: в честь Рождества Богородицы 8 сентября и в приделе, на левой стороне, Николаю Чудотворцу 9 мая празднуется. Восьмого сентября бывает крестьянская ярмарка, продолжающаяся два дня. Мглинские мещане бывают ежегодно тут с тремя мелочными лавочками и несколькими возами: яблок, груш, огурцов, табаку и т.п.

          Являясь центром селения, церковь, имеет даже географические координаты: широта – 53. 10. 58,0; восточная долгота – 2. 15. 40,9.

         Деревни: Крёмово, Стружанка, Придач, Свянцицкого Гута или Крутояр и хутор при нижней Мельнице были Невлянского прихода; но покойный дядя мой, коллежский асессор  Михайло Андреевич Дудицкий-Лишень выстроил церковь в Крёмове; к ней отошли: Стружанка и Придач. Невлянская церковь имеет теперь прихожан обоего пола до двух тысяч душ.

         Доход церковный, сверх продаваемых свечей и на литургии кто из усердия кладёт деньги в подносимый ктитором мешочек, составляют с древних времён заведённые, так называемые свечи; их имеется всего пять: 1-я – 8 сентября, 2-я – 6 декабря, 3-я – 25 декабря, 4-я – Воскресенская и 5-я – 9 мая. На церковные деньги покупается тем, у кого свеча находится, два иногда и более пудов мёда, его делают питным и продают с барышом, по крайней мере, вдвое что, сырец стоит, а воск влепливают в длинную толстую свечу. Когда сие сделается тяжестью несколько пудов, то, оставя фунтов 20 в свече, отнятый воск церковным ктитором продаётся. Эти пять свечей составляют в год немаловажный доход. Переносят их по желанию из дома в дом. По распродаже ситного мёда и по влеплении в свечу воска, священник служит в том доме, где свеча, молебен, берёт её и в сопровождении многочисленного народа переносит в дом желающего на следующий год сделать приумножение церковного дохода. Поставя на первом месте и зажегши ее, служит молебен; этот желающий обязан подобно первому отбыть свою добровольную обязанность. Вырученные деньги взносятся церковному ктитору. Усердные к храму Господню прихожане уверены, что на дом тот, где находится свеча, во весь следующий и во весь будущий годы получает Божие благословление.

          Народ весьма привержен к церкви; праздничные и воскресные дни, церковь редко вмещает в себя богомольцев. При священниках Свенцицких, из которых в малых моих летах я знал последнего, в храме Господнем благочиние было несравненно с теперешним.

                                                                   

ОБРУБ  СЕЛА  НИВНОГО.

 

           Нивное равно, как и старый Дроков, имеют свой обруб по самую белорусскую границу. От речки Слища до границы 16 вёрст. В обрубе Невлянском, после выкупа у казаков, к наследственным ратушным землям, жалованным гетманами,  и лесов, дедом моим, бунчуковым товарищем, Андреем Тимофеевичем Дудицким-Лишнем и помещиком Есимонтовским заселены деревни малороссиянами, называвшимися посполитными (тогда посполитным был вольный  переход с одного места на другое), и выходцами белорусскими: Крёмово, Струженка и Придач. Есимонтовским: Жатов, Осинка и Свенцицкого Гута или Крутояр. Отцом моим, надворным советником Иваном Андреевичем Дудицким-Лишнем, где 35 лет стеклянный, им заведённый, завод имеется. Стружанскими людьми - Дедовск: дядей моим Фёдором Андреевичем хутор при нижней мельнице - разными праздношатающимися. Мельниц в селе имеется восемь: на речке Стружанке четыре; в Стружанке, в Крёмове, ниже Крёмова, называется Бельцовская или Пьяновская, а при впадении её в речку Невлянку -  и называемой Нижней. В Дедовске, отцом моим, сделаны на речке Осинке, и на устье реки Варинусы,  мельницы.  В Жасткове на речке Осинке имеются  две мельницы.

           Ширина обрубу Невлянского составляет: вверху 9 вёрст, внизу 6 от реки по обруб Драковский. Лесов было прежде изобильно, но лучшие дубы – вакчажами и ободьем; сосны – мачтами, липа – лубьями и мочалами переделанные отцом моим и дядей, в разные времена, разным лицам по частям проданы. Ещё и теперь, откупщик, Мещовский купец Алексей Алексеевич Цюриков, взяв по контракту у отца моего весь остальной дуб, всю липу, берёзу, клён и ясень за тридцать тысяч рублей, в семь лет, проживая в деревне Стружанке, опустошает лес. Третий год он уже работает. Отцом моим двадцать пять тысяч рублей уже получены, но лесу самого лучшего наверно не останется, да и денег этих у отца моего уже нет. Ещё вдобавок, недавно заложил он всё имение в Черниговский приказ общественного призрения, и нашего уезда помещику Захару Косачу, за какую сумму мне неизвестно. Не по беспечности моей, а единственно из угождения к отцовой воле, ибо, если бы я постарался о том узнать, то, наверное, кто-нибудь донесёт, а судя по его характеру, действительно он имел бы на меня неудовольствие. Надо полагать, что от этих денег скоро ничего не останется, ибо расход в двадцать крат превышает доход. Не привыкнув никому быть должным, я удивляюсь шестидесятилетнему человеку, имеющему правилом – расточительность.

 

РЕКРУТСКИЙ   НАБОР

 

              Рекрут по всей Малороссии начали брать с 1794 года при Императрице Екатерине II. Наборы, при всех завоеваниях её были весьма легки; один человек поступал на службу из пятисот ревизских душ крестьян. При Императоре Павле I было взято из пятисот – пять человек. При нынешнем же Императоре Александре I, для прекращения успехов в гигантских предприятиях бывшего французского императора Наполеона Бонапарта; на службу поступили, хотя пятнадцать человек, но никто не тяготился, ибо ни один из всех нас ни под каким видом не согласиться, чтобы французы могли овладеть Россией, или победить россиян. Что самим делом доказали: не только в своём государстве, в полгода времени, избив Наполеонову пятисот тысячную, под ружьём находившуюся, армию, но и взятием, в течении одного года, самого злодейского гнезда – столицы французской – Парижа, и что ещё важнее – заточением самого предприимчивого смельчака, сперва на остров Эльбу (на Средиземном море),  потом на остров Св. Елены (на Атлантическом океане) и возведением на прародительский престол – Людовика XVIII, бывшего в изгнании 20 лет.

        Как прежде, так и теперь принимают в рекруты не свыше 35 и не ниже 18 лет, без всяких телесных недостатков, здоровых людей, мерою не ниже  2 арш. 4 верш. В недавних годах, в станках, которые меряют людей, мера сделана одним вершком выше, хотя 3 вершка на ней означено.

         Получив билет, помещик от маршала (казаки и казённые крестьяне по назначению Черниговской казённой палаты, по числу душ с каждой волости) схватив невзначай самого развратного из селения, закуют его в железо и при строжайшем присмотре везут в то место, где имеется приёмная комиссия. Приведя его туда, разбивают железо, раздевают донага, меряют, осматривают и, найдя годным, для удержания равновесия в Европе, велят выбрить лоб. Тут он, уже некованый, при лёгком присмотре, дня два ещё с отдачниками остаётся пока все следуемые ему вещи приёмщику, между тем временем получают сдатчики квитанцию, рекрута же приёмщик приводит, на верность службы и к присяге. Не годному - бреют затылок. Бритый лоб и присяга, так для российских людей важна, что он с этого времени считает себя солдатом; хотя великого труда стоило выловить его и караулить до сего времени.

         Жены рекрут, никогда не следуют за мужьями, а находятся в прежнем своём местопребывании, хотя помещикам они уже не принадлежат. Лет 6 – 7, будучи без мужей рожают незаконных детей, а иные выходят замуж. При строжайшем предписании, не венчать, есть священники, которые, взяв немалую сумму денег, готовы рисковать своей честью. Солдат, приходя  домой, в отпуск, найдя свою жену замужем, сердится, кричит, грозит, буйствует целым селом и после смягчается, уступает жену свою второму мужу, взяв от него редко больше 25 рублей денег. Священник перевенчавший, служит за здоровье его несколько молебней без денег и этим всё кончается.

         Полагаю, приятно будет благосклонному читателю знать местные обряды, заведения, обхождения и  воспитание.

 

СМЕСЬ  ИДОЛОПОКЛОННИЧЕСТВА С ХРИСТИАНСКИМИ  ОБРЯДАМИ

 

КОЛЯДЫ 

          С 25 декабря по 6-е января, т.е. с первого дня Рождества Христова, по день Крещения, время 13 дней называется колядами. Из славянской мифологии известно, что идол – коляда значит. Во всё это время, ни под каким предлогом никто не работает, особенно вечерами, которые называются «святыми». Если осмелится, кто не уважать их, то таким смельчакам русалки и домовые большие беды наведут. Весь круглый год не будет в том доме урожая хлеба, семья его и сам он будут ни ходячие, ни лежачие, кто-нибудь в том доме умрёт или член тела какой отнимется. Скота больше половины падёт, домовой часто по ночам, тех, кто спит, давить будет и проч. и проч.

         В продолжение всего времени, все, кто испытывает нужду, ездят по домам и просят коляды. Не дать коляды, то есть не подарить чего нибудь из хлеба, денег, льна или платья, значит, беду себе и дому своему навести, ибо все, что есть у хозяина будет непременно расходиться. Священник с притчем все 13 дней обходит всю свою парафию с крестом и со святой водой. Войдя в дом, поют: «Ангел вопиаше, благодатный»; пропев, поздравляет с праздником и кропит святой водой всех, кто подходит к кресту, и весь дом. Приготовленный в лубке, стоящий на первом месте, хлеб берёт себе за поздравление. 28 декабря, с вечера до рассвета, ночь называется «бабинная», все бабки, которые имеют внуков, а также повивальные, в селении находящиеся, в это время дают бал для всех, но не собственным имуществом. Внуки и женщины, у которых бабили детей, принесут им всего, что здесь в пищу употребляют и горелку не забудут. Нанимают музыкантов, пьют, едят, поют песни, танцуют всю ночь, и этим всё кончится.

          Каждый из этих святых вечеров разряженные девушки и молодые люди собираются по договорённым избам под названием «вечерниц». Их собрание зовётся «игрищем», тут молодые люди девушками угощаемы, бывают: яичницей, колбасами, орехами и всем, что они успеют у матерей выпросить. Мужчины нанимают музыканта, потчуют девиц и сами пьют горелку, танцуют за полночь, потом спать ложатся. Иногда музыканта не договорившись, приведут, в этом случае, всякий мужчина, который хочет своё удальство показать в танцах, обязан танец нанять. Если на некоторых играх нет музыканта, то отличаются сказочники, их с большим вниманием слушают. Случалось мне видеть самому, что они так разжалобят девиц, что они начинают плакать. Если сказка смешная, то  смеха у девушек много бывает. Играют в карты, игры называются: дурак, возок или свои козыри,  жгут и  марьяж, иногда на небольшие деньги, в страшку или горку, в три листика; играют также в кота и лемашки, в жмурки и загадывают загадки.

           Девицы всегда любопытны, узнать предыдущую судьбу свою относительно замужества и сколько, какого пола детей будет. Эти святые вечера открывают им завесу тайны. Узнают они это разнообразно, например:

1.      Когда девица ужинает 5 января, на Крещенскую кутью, то первый кусок хлеба, который она за ужином зубами должна откусить, непременно положить за щеку, весь ужин она должна так есть, чтобы находящийся за щекой хлеб остался цел. После ужина берёт она его изо рта и помолясь Богу, раздевшись, ложится спать. Кусок этот кладёт под голову, проговорив: «суженный-ряженый, явись ко мне таким, какой есть», после засыпает. Кто во сне приснится, так за того выходить замуж. Если угодно узнать, сколько детей будет, то стоит только, положив хлеб под голову, сказать: «деточки, крошечки, голубчики, явитесь ко мне во сне». Сколько и какого пола детей увидит, столько и будет.

2.      Во все святые вечера, можно узнать свое будущее, например: девица в самую глухую полночь, должна непременно одна выйти на двор за ворота, в какой стороне услышит, что собаки лают в той стороне быть ей замужем.

3.      При первых петухах, когда они начнут петь, что бывает в 10 часу пополудни, любопытная должна идти под соседнее окно слушать, что говорят. Если говорят о смерти или об усопших, то ей на следующий год смерть; если о свадьбе, то быть замужем, если о болезни, то быть больной и т. д.

4.      В особом сарае или клете, либо в таком месте, где никого нет, самая смелая и любопытная из девиц, ставит зеркало, (последние деньги за него платит, каждая девица хочет его иметь, хоть небольшое). Зажигает свечу и на третьих петухах, т.е. в 12 часов ночи, ставит её на стол, а возле неё зеркало. Сама садится на скамейку напротив зеркала, задом к дверям, и говорит: «суженный-ряженый, явись мне на яву», сказав эти слова, сидит скромно, смотрит в зеркало до тех пор, пока жених в дверь войдёт. Этот вышедший на середину будет стоять до тех пор, пока она не скажет: «аминь, аминь, чур, меня, исчезни – пропади», тогда явление исчезает. При этом, ни под каким видом не должна назад оглядываться, а смотрит всё на зеркало. Если же ей замужем никогда не бывать, то из дверей выходит гриб, если не скоро ещё выйдет, то ничего не явится.

        Все эти святые вечера дьячки церковные ходят под окнами домов со звездой. Она сделана из вымоченной в масле бумаги, восьмиугольник, в середине лицо человеческое, означающее солнце, восемь углов означают лучи. Горящая в середине свеча делает её прозрачной; вертят её кругом на приделанном шесте и поют некоторые, из стихаря, церковные песни. За это должны, сколько нибудь денег дать. Дьячки также ездят по селу и по соседним деревням, относящимся к их приходу, с вертепом. Это подобие дома в миниатюре, сделанное из бумаги, передняя часть его открыта, в нём куклы на проволоку устраивают представление. Ясли, в которых Христос родился, волхвов приходивших за дарами к Христу, царя Иудейского, Ирода, избиение младенцев и много другого из священной истории. В заключении, выходит кукла с мешочком, и просит туда что-нибудь положить, каждый кладёт туда немного денег. По окончании дьячки поздравляют с праздниками, святыми вечерами.

         На крещенскую кутью, 5 января, за ужином начинают, есть кутью, каждый добрый хозяин обязан звать мороза «кутью есть». Самый смелый из семейства, выходит на двор и громким голосом кричит трижды: « мороз, мороз ходи кутьи есть», кто не выполнит этот обряд, у того летом мороз гречиху, ещё  цветущую поморозит. Иногда шалуны, вывернув шубы и шапки вверх шерстью (ибо мороз в таком наряде ходит), при кликаньи мороза показываются. Кликальщик испугавшись, бежит в избу, уверяя, что видел мороза; тут все смеются и шутят над ним, и этим церемониал заканчивается.

        6-го января, в день Богоявления, с обедни все идут на водосвятие или Иордан. Когда священник запоёт: « в Иордане крещаюся тебе Господи», тогда молодые люди стреляют из ружей; этой стрельбой святые вечера кончаются. Волки, во всё время праздников, стаями бегают, а от стрельбы разбегаются поодиночке. Как в предыдущий день, так и сегодня, прежде, пока воду не освятят и, не проглотив её трижды, никто ничего не ест и ни пьёт. 

 

МАСЛЯНАЯ  НЕДЕЛЯ    И    ВЕЛИКИЙ   ПОСТ 

          Масляная неделя здесь ничего особенного в себе не заключает. Один только обряд в большом употреблении: средних лет женатые мужчины и замужние женщины привязывают колодку к ноге всем женихам и невестам и их отцам и матерям, как будто, в наказании  за то, почему не женил и не шли замуж, должно, чем нибудь откупится. Великий пост, согласно со всей Россией содержат. В масляную неделю ничего мясного не едят; заговевши же, весь великий пост с непоколебимой твёрдостью содержат. Скоромного, т.е. мясного или молочного есть ни под каким видом не станут и скорее умрут с голоду, нежели оскоромятся. Известно, что время это, в наших местах, самое холодное; хлеба мало у кого остаётся, купить не за что, в это время жиды, раздавая в долг хлеб, деньги и прочее, капиталы наживают, как выше упомянуто.

          Всякий обязан говеть, исповедоваться и приобщаться святых тайн; это исполняется с благоговением во всей точности. В вербное воскресенье,  на заутрени, получив в церкви от священника вербу, прилепляют восковую свечу. После заутрени, придя домой, если из детей найдут, что кто ещё спит или только проснулся, бьют полегоньку этой вербой, приговаривая: «не я бью, верба бьёт» или «верба крестит, Бог простит, а живите на здоровье». После сажают некоторые эту вербу в землю, если примется, то полагают долго этому ещё на свете жить, если ж нет, то скоро умрёт. Некоторые этой вербой скот первый раз выгоняют в поле; в этом случае должна быть просфира, которую на всенощной, в день Благовещения, священник обязан каждому дому дать. Имея при себе эту просфиру, хлеб озимый и яровой сеют; на вопрос: «для чего они это делают?» ответят: «что так годится». На Благовещение нанимают пастухов и конюхов, которые, с этого времени, до 14 ноября, обязаны гонять скот в поле. Обыкновенная плата: за корову и лошадь по одному чвертку или 8 гарнцев, какого нибудь хлеба, за овцу, козу, телёнка и свинью по 4 гарнца. Хотя пастухи на Благовещение наняты, но до 9 мая, т.е. Николина дня, невозможно в наших местах выгонять скот в поле.

         В чистый четверг все идут на страсти с собственными свечами. Когда начнут читать евангелие, то по окончании каждого из сей же свечи, сделав маленькие шарики, внизу их налепливают; их всех должно быть по числу Евангелия – двенадцать. По окончании служения, каждый старается донести огонь до дому; принёсши же, накапчивают посреди избы, над дверями и окнами, крестообразно, по четыре пятна; это для того, чтобы летом Перун (гром) не зажёг строение. Во время грозы зажигают страстную свечу и при ней молятся Богу. По славянской мифологии известно, что значит Перун. Птица – ворон детей своих купает в воде сего самого дня.

         В страстную пятницу не пьют и не едят ничего до тех пор, пока плащаницу в церковь вынесут. Отслушав вечерню, идут домой обедать. Есть много стариков, старух и молодых девиц, которые три дня: четверг, пятницу и субботу ничего не едят; в среду, к вечеру напиваются они досыта сыты (мёд, разведённый водой), уверяют будто, от этого есть, и пить не хочется им.

 

СВЕТЛОЕ   ХРИСТОВО    ВОСКРЕСЕНИЕ 

         Светлое Христово воскресение празднуют даже не по состоянию. К этому дню, всякий приготовляется, кто как, по состоянию своему может. Многие всю ночь не спят, а слушают в церкви деяния святых Апостолов. До рассвета ещё на всенощной старый и малый бывает. Когда запоют: «Христос Воскреси», то желающие стреляют из ружей. Страстные свечи в этом случае у каждого зажжены. По окончании заутрени, всякий идёт христосоваться, т.е. целоваться, произнося трижды6 «Христос Воскрес», меняясь при этом красными яйцами; первое яйцо, получаемое взамен бережно сохраняют. Если случится пожар, то имеющий такое яйцо, обегает с ним трижды пылающее строение, от того пожар если не потухнет, то на другое строение переходить не смеет. В обедню всякий идёт и несёт пасхи. Здесь называют пасхой всё, что в этот раз приготовлено: лучший пшеничный хлеб, сыр и сметану, яйца и масло, ветчину и всякую жареную дичь, рыбу и прочее. В других местах России сыр, смешанный со сметаной, зовётся пасхой. По литургии, когда читают Евангелие, желающие тоже стреляют из ружей. После окончания литургии, священник святит пасхи.  Если на чьей - то пасхе нет положенных денег, то священник отрезает часть пасхи для себя. После освящения каждый идёт домой; тут один с другим христосуется и разговляется; радость всеобщая царствует. Дети катают красные яйца, а старики по шинкам пьянствуют. Наутро идут в церковь к обедне.                                         

  

ХОЖДЕНИЕ     С   БОГОРОДИЕЙ 

           После обхождения кругом церкви, выносят образ Богоматери; с ним священник, с притчем и множеством народа, ходит из дома в дом, всей своей парафии, всю неделю времени, что называется: «ходить с Богородицей». Многие, будучи с прошлого года больные или по другим каким неприятным случаям, обещивают (обрекаются) всю сию неделю, с Богородицей ходить; иные образ носят, иные меха поповы для собирания хлеба и проч., все остальные пьяные ходят. Хозяин дома встречает Богородицу у ворот, прикладывается, перекрестясь, берёт её, вносит в избу; на высшем месте стоит в лубне какого-нибудь насыпного хлеба и печёный хлеб с солью и двумя яйцами тут же положен; на сию лубну ставит он икону, зажигает свечу, возле неё находящуюся; священник прочитают, дьячки пропоют: «благословление сему дому», потом садятся за стол едят и пьют вдоволь, потом опять священник благословляет дом;  хозяин, ознаменовавшись, берёт икону, выносит из дома и отдаёт образникам. Между тем, как с поповскими мехами ходят, из лубка высыпают всё в мешок и следуют за Богородицей таким порядком. В течение всей недели все своей парафии дома священник обходит, немалую прибыль, себе получая, ибо хозяин дома последнее (для Богородицы) отдаёт. Если ничего у крестьянина из хлеба нет, то один у другого, а больше у жидов, занимают, а Богородицу угостят. Священники особенно в этом случае сыты, пьяны и хлеба немало соберут.

 

АРТУС   И   ПОМИНОВЕНИЕ   УСОПШИХ 

           В первое в светлом празднике воскресенье, после обедни, освещают артус и, разрезавши на небольшие кусочки, священник раздаёт народу. Во вторник этой недели поминовение усопших. К литургии, каждый по своему состоянию нанесут в церковь: ручников, блинов, кутьи с мёдом, мёду – патоки, а при этом по восковой свече. Когда литургия отойдёт, посреди церкви ставится аналой, при нём стоит священник с дьячками и вокруг них обставлено снесённое в церковь, каждая свеча зажжена и, будучи воткнута  в блин, кутью или мёд, священник служит большую панихиду, перечитывая, в особых, всякому дому принадлежащих книжках, трижды имена умерших. По пропении «вечная память» народ расходится по домам, оставляя всё принесённое священнику с притчем. Священник из всего этого берёт себе две части, а третья остаётся дьяку и пономарю.

          По обедне, священник выходит с кадильницей на погост (кладбище), тут он застаёт каждую могилу застланную скатертью, на которой кушанья разные и горелка поставлены. До прибытия священника, никто столь дерзок, не бывает, чтобы начать есть, и пить, только крашеные яички можно катать по могиле и этим приветствовать усопших, произнося: «Христос Воскресе». Когда священник отслужит малую панихиду, тут начинается ужасный плач или вой; каждая женщина приговаривает в этом случае всё, что чувствует о потере: родителей, любимого мужа, детей, родственников, милых сердцу и прочих, потом начинают, есть и пить и так до вечера продолжается. Потом, с растроганными чувствами и заплаканными глазами, расходятся по домам.

 

ГЕОРГИЙ 

           23 апреля, в день Юрья (Георгия), по окончании обедни, священник со знамёнами церковными (хоругвями), преследуем народом, идёт в поле, на первой встретившейся засеянной ржи останавливается, служит молебен и святой водой кропит взошедшую рожь, потом идут по домам. По это время не запрещается никому, на засеянную рожь скот пускать до корму; в этот день весь скот выгоняется из села, который священником святой водой окропляется. Георгия считают, простолюдины, покровителем скота, и что в его власти все волки находятся; волков иногда зовут «юрьевы собаки». Если святой водой не кропить скот в этот день, то волки немалый вред летом скоту сделают.

 

НИКОЛИН    ДЕНЬ 

           9 мая, в день Николая чудотворца, перед обедней много молебнов служат.

 

ТРОИЦЫН    ДЕНЬ 

            Накануне этого дня к вечеру все дома бывают обсажены зелёными деревьями, а полы в избе усланы травой и цветами. Весь предыдущий день девицы и молодые женщины собирают в поле и в домах своих лучшие цветы. В день сошествия Святого  Духа идут все к обедне. Церковь тоже зеленью и цветами украшена. Когда отойдёт обедня, то собранные душистые травы и цветы девицы и женщины сносят к алтарю, на них священник при чтении молитвы стоит на коленях; по окончании священнослужения каждая берёт свою связку и, расходятся по домам. Эти травы больным дают пить, в них младенцев купают, их под усопших в гробы подстилают и проч.

            На другой день перед вечером, вся молодёжь, многими отделениями, при особых песнях идут в ближайшие рощи. Там пьют горелку, едят припасы  из дома, поют песни и завивают на берёзах венки. Каждая девушка для себя особо, и для отсутствующей, по случаю нездоровья, сёстры или подруги, завивают. Перед завитием и после него, взявшись за руки, составляют вокруг этих таинственных берёзок круг (ронд) и при песнях танцуют вокруг. Мужчины, будучи только зрителями, помогают им, есть, и пить, в хороводе же быть не могут. По окончании всего, при песнях расходятся по домам.

 

ИВАНА     КУПАЛА 

             Рождение Иоанна Предтечи 24 июня; этот день в чрезвычайном уважении и на  великом счету у простолюдинов; его называют Иван Купала. По славянской мифологии известно, что означает, купало; теперь же: большой раскладываемый огонь купалом называют. В ночи, перед Иваном Купалом, все ведьмы (колдуны и волшебницы) скидываются сороками и летают на Киевские горы,  там делают между собой свидания и совет на вред людям, под предводительством чернобога; к рассвету возвращаются по домам. В эту ночь цветёт чёрный папоротник; если этот цвет при себе иметь, кто будет, то,  что скот, звери, птицы, рыбы и насекомые между собой разговаривают – всё знать тот будет. Если идёт по траве, всякая травка, на которую наступит, говорит ему, для какой болезни пригодна. Где деньги в земле закопаны, лежат, то и говорят какой монетой и сколько их счётом. Одним словом человек, имеющий такую, счастливейшим делается. Но с великим страхом сопряжено получение его, ибо вся нечистая сила против того вооружается. Однако, только следует в точности соблюсти нижеследующее: папоротник этот в самую полночь цветёт, итак преждевременно ещё должно вокруг ней обвести черту, а самому в середине сесть; скоро сделается так светло, как будто от вспахиваемого огня, то это означает время, в которое цвет с папоротника свалится, ибо это мгновение начинает цвести и отцветает. Этот цвет надо проворно схватить, завязать в тряпочку, а сею обвернуть шею или за пазуху спрятать – но за черту, до самого света, не отважится переходить и, ни на какие ласковые слова, ни на угрозы, чьи нибудь, не полагаться. Тут приходят князья, бояре и другие знаменитые люди - просят, чтобы отдал этот цвет; сулят золото, серебро, дорогие каменья и прочее.  Увидя, что не могут его получить, превращаются: мертвецами и чертями, оборотнями и всякой нечистой силой. Пугают разным образом, хотят получить его в свои руки; пропал бы смельчак наш, если бы не очертился чертой, она их  и удерживает; через неё не смеют они переступить. Всю ночь не дают покоя. При утренней же заре всё исчезает; получивший же неоценимое сокровище, без всякого уже приключения выходит за черту, идёт с восторгом домой и на всю жизнь счастлив делается.

        Если кто хочет сделаться иногда невидимым или иметь кошелёк с такими двумя рублями денег, то сколько бы раз их кому ни отдавать,  они всегда в кошельке будут находиться. Надо взять чёрную кошку, такую чтобы ни одной шерстинки белой не было, медный котелок, зеркало и дрова на растопку. Место, где за селом в разные стороны  дороги расходятся, в глухую ночь, надо, очертясь в круг чертой, разложить огонь, убить кошку и варить её в котле до тех пор, пока она совсем не разварится, тогда, смотря в зеркало, попеременно всякую косточку брать в руки. Одна из них такая, что когда возьмёшь её в руки, то в зеркале себя не увидишь; в это время, если не испугаться, можно идти домой, но, ни под каким видом назад не оглядываться. Дорогой, вслед тебе, будут кричать, стрелять и проч., продолжай идти неозираясь; после будут встречаться учтивейшие люди и просить самым убедительным образом косточку новоприобретённую, будут давать кучи золота и серебра. Если вздумается сбыть её, то проси от них не кучи денег, а кошелёк с двумя рублями; хотя не скоро дадут они согласие; тогда взяв кошелёк, отдай косточку. Этот кошелёк с двумя рублями вечно при тебе будет, никто даже  похитить его не в силе.

          Перед вечером девушки идут при песнях  в те рощицы, где на Троицын день венки завивали, танцуя вокруг них хороводом немалое время, каждая срывает свой венок и идёт на реку. Каждый венок, сброшенный в воду, если не потонет, а поплывёт, есть счастливое предзнаменование, худо той девице, чей венок потонет. После захода солнца, девицы и молодые люди поют особенные Ивану Купале песни, раскладывают огни, вокруг него хороводом танцуют, несколько раз и после, одна за другой прыгают через огонь; если, какая девица не отважилась прыгать, то она прослывёт ведьмой нечистою. В полночь расходятся по домам и празднику конец. Если спросить их, для чего они это делают, отвечают, что так положено. 

                                     

ПРАЗДНИК      ПЕТРА   и    ПАВЛА 

              29 июня, в день апостолов Петра и Павла, девицы и молодые женщины кумятся. Перед вечером и до полуночи едят, пьют, поют особенные для того песни, под музыку танцуют, и заключают при этом дружественные контракты (союзы) – наступательные или оборонительные. С этого времени называются и слывут они «подругами», в этот день девицы и молодые мужчины ходят в лес, узнавать много ли лет жить будут. Услыхав, где кукушка поёт, поочерёдно, говорят: «зузуля, зузуля! Сколько лет мне жить?» Сколько раз кукушка отзовётся, столько и жить полагают.

 

ДЕНЬ  ИЛЬИ   ПРОРОКА 

            20 июля тем замечательно, что до сего времени можно в реке или озере купаться; после же невозможно, ибо русалки болезнь приключают.  Если  пожелать быть для всех любимому или, по крайней мере, для того, кого особенно любишь, то в этот день надо поймать кожана (летучая мышь). В горшке пробить три дырочки, посадить его туда живого и обвязать тряпицей, поставить в раскопанный муравейник и изо всех сил бежать домой, чтоб не слышать его крик, ибо от него человек оглохнет. В день Преображения Господня, развязать тряпицу, в горшке только найдёшь крючок и вилочки;  этим крючком кого не потянешь к себе, тот любить тебя будет лучше, чем сам себя; если не желаешь быть любимому, стоит только вилочками отпихнуть от себя.

 

СПАС 

            6 августа, в день Преображения Господня, называемого здесь Спасом, после литургии священник освящает в церкви яблоки (когда на них урожай) и стельники или постенни (соты) медовые.

 

ПРЕЧИСТАЯ 

           8 сентября Рождество Богородицы, в этом селении, храмовый праздник и небольшая ярмарка. Мглинские мещане с тремя или четырьмя мелочными лавочками приезжают накануне. У них имеются простые ленточки, серьги и перстни, иглы и недорогие платочки, пояса и квасцы, иногда синька, перец зернистый и перец стручковый, камфора, тесьмовые и гарусные шнурки, табак и мыло, пряники и бублики (баранки и крендели), яблоки и груши, огурцы и прочая мелочь находится. Перед обедней служат много молебней и акафистов, потом отобедавши с гостями, которых из ближних сёл всегда довольно бывает, идут в свечу мёд пить. Свеча – это старинное заведение, оно составляет часть церковного дохода. Переходя поочередно из дома в дом, в чьём доме она находится, тот обязан перед праздником на свечные деньги, прежде ещё собранные, купить один или два пуда мёду, патоку сварить питым мёдом и, распродав, вырученные деньги заплатить священнику за перенос её в другой дом. Отдать церковному писарю на хранение, а воск налепить в имеющуюся толстую свечу; эта свеча ныне весом более двух пудов или 80 фунтов будет. Если же, она сделается, слишком тяжела, тогда воск сей продаётся, а деньги поступают в церковный приход и называются свечными; теперь этих денег до трёхсот рублей при церкви хранится. Когда весь мёд выпьют, то идут на ярмарку и потом в шинке горелку пить. Пьянство два дня продолжается, а там становится всё по-прежнему.

 

НИКОЛАЯ     ОСЕННЕГО 

            6 декабря Николин день; молебней, перед обедней много служат, а как в этой церкви Предел есть святителю Николаю, то  в пределе том литургия бывает. Есть и свеча особенная для сего праздника, учреждённая дедом моим. Здесь изложил я только те праздники, которые чем нибудь от прочих простолюдинами отличаются. Впрочем, народ чрезвычайно привержен к церкви. Ни одного праздника, воскресного дня и торжества не пройдёт, чтобы все старые, средние и молодые не были на всенощной, заутренней и обедне; к вечерне же редко ходят. Петров, спасов и филиппов посты безо всякой отмены от великого поста содержат. Заговины розговины также. 

 

ЗАБЛУЖДЕНИЯ     НАРОДНЫЕ

             Ведьмы и ведьмаки (волшебники и волшебницы), клишицы и нахабы, оборотни и русалки, мертвецы и домовые, черти и лесовики (леший – сатиры) не малый вред приносят простолюдинам. Иногда причиняют вред здоровью, в согласии домашнем, в скоте, в супружеских обязанностях и прочее. Этой нечистой силе противопоставляют они своих знахарей. Знахари и знахарки разделяются на два разряда: на самостоятельно изучивших эти тайны и те, кто родился таким (их называют «упыри» и они предпочтительнее первых). Сколько не старались они скрыть свои знания, но их легко узнать потому, что рождаются с маленьким хвостиком, а также по сердцу. Вред они сделать могут немалый. Ведьмы и ведьмаки также бывают обученные другими и прирождёнными. Они для того только и живут на свете, чтоб делать зло людям; если они зла не сделают, то чувствуют себя больными. Ведьмы злодействуют временно, и то только тогда, когда на кого разгневаются: они отнимают молоко у коров; иногда в глухую ночь ужасно воют, пугая жителей; растрепав волосы, в одной рубахе и неподпоясанные, идёт в хлев к коровам и выдаивает их. Это так страшно, что из избы никто не выходит. Иногда в сердцах или шутки ради, в ночь перед Иваном купалом, превращает – ведьма мужчину, а ведьмак женщину в лошадь и кобылу, козла, свинью. На них они без всякого милосердия ездят в Киев на горы. Эти несчастные даже пожаловаться никому не могут, ибо строго от чернобога то им запрещено. Иногда расстройства и несогласие у мужа с женой причиняют, иногда во ржи, пшенице, овсе и прочем хлебе делают заломы – беда тому, в чьём хлебе он сделан и на чью голову заломлен.

         Заломов немало бывает. В 1809 году, в моём жите был залом, приказчик мой, присматривающий за полем, известил меня об этом несчастии, уверяя, что такого страшного залома никогда ещё не видел, ибо он против солнца скручен и с человеческими волосами, овечьей шерстью и нитками, к тому же мудрёным узлом завязан. Когда я пришёл с ним, вырвал залом и бросил приказчику, он испугался так, что даже упал на землю. Умники уверяли, что беда мне будет неминуемая и большая. Прошёл год, и ничего не случилось; заключили, что не осмелился бы я вырвать этот залом, еслиб не знал какую- то хитрость, которой научился, пока служил в армии и побродил по свету. С тех пор никогда в моём хлебе заломов не бывает.

          Ведьмаки отнимают у девиц девственность, иногда на свадьбах и место то, где оно хранится, так что несчастные новобрачные, еслиб не было знахарей, не знали что делать. Если ведьмак известен и подносит кому на свадьбах, банкетах, праздниках и других пирах: крестинах, похоронах и проч., что-либо пить или есть, то из учтивости принимает от него, но ни под каким видом есть и пить не станет.  

 

УЛИШИЦЫ   И   НАХАБЫ

            Из учёных ведьмака или ведьмы бывают после смерти улишица. Рождённые с такими способностями, после смерти, называли нахаба.  Когда громко ночью собаки лают и по улице гоняются, это значит улишица или нахаба ходит. Они, сделавшись клубком, катаются по улицы и прохожих с ног сшибают, иногда свиньёй прикидываются и на шею прохожим садятся, иногда кошкой или собакой. Убить, застрелить или зарубить, их невозможно только когда наотмашь ударишь. Такие несчастья не часто случаются, в 43 года, сколько живу, один раз только было, 25 лет тому назад.                                           

 

ВОВКУЛАКИ -  ОБОРОТНИ

            Упыри при случае помогают людям, но по ночам, зимой, превращаются волками и в сердцах на кого-либо, вбежав в сарай, загрызает лошадь, корову, овцу и птицу. Но каждый знает, что надо их бить наотмашь; они могут оборачиваться, во что захотят.

                                                          

РУСАЛКИ

            Это умершие малолетние дети ведьм, ведьмаков и упырей, они не так малы, как умерли, ростом с обыкновенную женщину. В ночь перед Иваном Купалом у них большой праздник. В это время все они собираются из воды, воздуха и дремучих лесов, в приятные рощицы возле селений, и всю ночь, связав сучья берёзовые, на подобии качелей, при громких криках качаются. Если, несчастному, случится быть в той роще, то редко может избежать он, чтоб его не защекотали до смерти. Они очень красивы, но волосы распущены, как у ведьм. Ни под каким видом, в пятницу, нельзя для себя, обрабатывать землю, а женщинам прясть и ткать; можно только по найму работать или на помещика. По чьей-то просьбе (по толоке значит), работать можно – за обед, ужин или горелку.

 

МЕРТВЕЦЫ

          Люди, которые неправдой на свете живут, а особенно вред делающие другим людям, а также ведьмы, ведьмаки, упыри и настоящие знахари, после смерти всегда по ночам ходят, ибо земля их не терпит. Вред по дому они уже не могут сделать, но около погоста (кладбища) и на кладбище они очень опасны, могут напугать, задушить или защипать до смерти. Если у них остались маленькие дети, то сонных их поглядывают, вреда никакого им не причиняя. Жители, узнав, от кого именно беспокойство происходит, идут к священнику и просят откопать могилу его. Когда её отроют, то найдут, после вскрытия гроба, что он или она смеётся, тогда священник читает заклятие, а народ пробивает насквозь осиновым колом. Кровь выше человека брызгает, говорят, что на этом всё беспокойство и оканчивается, а мертвец ходить перестаёт. Кол тот, оставляют с ним зарытым в земле.                                                 

 

ЛЕСОВИКИ    (ЛЕШИЕ  или  САТИРЫ)

          Малолетние дети, заблудившиеся в лесу по несчастью, будучи найдены лесовиками, вскормлены ими, и если найдут их достойными, то делают их своими приемниками. Если же нет, то выводят из леса и подводят к какому-нибудь селению, где эти люди и остаются жить. Лесовики смотрят за зверями, перегоняют их как скот из леса в лес, оттого бывает их либо много, либо мало. Четыре года назад лесовик перегнал в другой лес, и только теперь они начинают появляться. В 1812 году все волки от нас были выгнаны зимой; старики говорили, что лесовик всех их гнал за армией французской следом.

          Человек, ходя по лесу, не мог-бы заблудиться, еслиб не нашёл случайно следы лесовика; иногда по два и три дня ходят, не могут найти своё жилище. От того и в пословицу вошло: «когда идёшь в лес на день, бери с собой харчей на три». Иногда лесовики подходят близко к селу, это можно узнать потому: если громко крикнешь, то лесовик, забавляясь, дразнит тебя; он точно так отзывается в другом месте. Один после другого откликаются, это значит, лесовики забавляются; незнающие этого считают, что этот отклик эхом называется.

ДОМОВЫЕ

          Нет ни одной избы или хаты, которая не имела бы своего домового; он иногда забавляется: стучит на чердаке, иногда сонного давит. Если добрый домовой, то в том доме всё спорится, если злой – то никакого спора нет. Когда домовой давит во сне, то надо спросить: к добру или к худу? Что в ответ скажет, то действительно и будет.

ЧЕРТИ

         Их так много на свете, что нет такого места, где бы их ни было. Они не любят одиночество, поэтому в некоторых местах сотнями бывают. Всякого человека назло толкают, а потому, если попадётся кто на воровстве или в любострастии, пьянстве, плутовстве и проч., то обыкновенно отвечают: «чёрт меня подтолкнул». Любимое жилище чертей: мельницы, а мельники некоторые такие знахари бывают, что черти им во всём послушны и лучше парубков (батраков) им служат. Простому человеку плотины невозможно занять, мельник который с чертями знается, не только на ручье, но и речке место займёт без труда, потому что черти в этом ему помогают. Пьяниц, которые несколько дней запоем пьют и тех, кто зарекается что-либо не делать, черти очень любят; они водят их по лесам, болотам и оврагам. Надо знать, что человек никогда бы не пошёл за ним, если бы знал или подозревал его, но чёрт хитёр – он представляется в виде хорошего знакомого или родственника. Как на него не положиться? Потом, когда заведёт его в болото по шею, или в другое опасное место, тогда понимает пьяница, что это не знакомый и не родственник его, а дьявол, но поздно. Тогда прибегают несчастные к милосердию Божьему, который силён; иногда Бог отпускает на покаяние, а иногда, по непостижимой его мудрости, и предусмотрению губит. Есть такие отчаянные люди, которые чёрту поддаются. Это можно сделать следующим образом: на правой руке разрезать мизинец, кровью своей на бумаге внизу подписать  свою имя и фамилию, т.е. сделать бланк. Этот бланк надо бросить или в глубокий ров, или в прорву на плотине (где обыкновенно черти живут), с тех пор тот несчастный отрекается от Бога, от отца и матери, от роду и племени, черти всё это сверху подпишут. Хотя на земле такому злодею весьма хорошо будет, но душа после его смерти чертям принадлежит. Такой очень тяжёлой смертью умирает, иногда мучается по два – три дня. 

 

ЛУНАТИКИ

          Есть люди, которые целый месяц сонные выходят из своих домов; ходят по кровлям, крышам, залезают на церкви, колокольни, а потом приходят обратно и ложатся спать, а проснувшись, ничего про  этого не помнят. Если такого разбудить, пока он сонный ходит, назвав его по имени, то от этого он станет опасно больным.  

                                                            

ОБМИРАТЬ

         Тяжелобольные, по одному и более дням кажутся умершими, без сознания. По оплошности и, не заметив признаков жизни, их зарывают, считая умершим, в землю. А если заметят признаки жизни, то берегут с осторожностью. Эти обмиральщики, оправясь немного от болезни, рассказывают всем любопытным, что видели на том свете. В этом селении, у дяди моего жил крестьянин, по прозвищу Пронько, - обмирал; всем рассказывал, в том числе и я слышал, что: «Видел он Бога, который на шёлковых подушках, с великим сиянием, лежал, вокруг него ангелы, руки, на крест, сложив, смирнёхонько стояли. Какой-то старичок взял его за руку и водил по всему небу, потом в пекло. Видел он много несчастных душ, но между ними узнал и живущих ещё на этом свете: старой барыне (бабушке моей) душе очень хорошо! Она в раю. Тётушке моей, пане Высоцкой, душе ни худо, ни хорошо – она ни в раю, ни в пекле. А что пана барина, то его душе там худо, что и говорить не хотел. Показав ему всё, тот старичок приказал, что про всё виденное им можно на этом свете рассказывать, за исключением того, что говорить ему запретил; потом пихнул его в затылок с неба, тогда он ожил».

 

ЗМЕИ

            Много есть полезных людям змеев; это не те змеи, которые по земле ползают, людей и скот кусают, это воздушный, благодетельный гений! Не редко влюбляется он в красивых женщин, с которыми проводит время по ночам, превращаясь в прекрасного мужчину. Такая женщина счастлива, ибо чтобы змея не попросила: денег, платье, хлеба и проч., ни в чём отказа ей нет. Иногда рассердясь на кого-нибудь: богача и полюбив бедняка, всё имущество богатого, к бедному переходит. Ночью, когда он летит, то там светится огонь (подобно ракете) красный или белый, зависит от одежды. Некоторые, подозревавшие бывшего бедняка или красивую женщину, от чего так быстро разбогатели, караулят – когда в глухую ночь змей тот с неба в тот дом опустится.  

 

КЛАД

        Кладами называют зарытые в землю деньги. Если клад добрый, т.е. добрым человеком закопанный, кто бы его не нашёл, употребит в пользу для себя. А есть такие клады, что тот, кто его найдёт, большой беде себя подвергнет; семья его постепенно  умирать будет до тех пор, пока обратно, в то же место, его не положит. Есть такие клады, которые вовсе из земли себя не дадут вынимать; всё это делается по заговорам злых людей, ибо зарывая деньги в землю, они просят чертей присмотреть за ним, а уж эти его никому не отдадут. Они наводят ужасные страхи, насылают болезни на тот дом и морят ими. В таком случае редко обращаются к знахарю, ибо деньги вещь лакомая. Когда ж преследование чертей не позволит больше молчать, надо обратиться к мельнику, который благодаря своему знакомству с ними, может иногда и помочь, либо вовсе отказаться.

 

КЛЯТВА - БОЖЬБА 

          Клянутся простолюдины здесь следующим образом: «чтоб Перун в меня грянул», «чтоб Перун меня убил», «ей, ей Богу!», «чтоб я лопнул», «чтоб я выше горы опух», «чтоб черти мою душу взяли», «чтоб я пропал». Бывают ещё: «чтоб я сквозь землю провалился», «чтоб меня паралич разбил» и «чтоб Бог тебя не благословил». Также мужчины и женщины особенно: 2чур меня! божухна батюхна, ни пила не ела», «чтоб меня пранцы источили», «чтоб я зозули больше не чуяла». Пятница в большом уважении у простолюдинов, они её больше почитают, чем некоторые праздники и воскресные дни. В этот день, они, помолясь в церкви Богу, без предубежденья, не редко работают на себя, но в пятницу никогда. Это предубеждение, должно быть, имеет своё начало прежде введения Христианской веры, но по какому случаю неизвестно.                           

             

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

            Описывая  всё, что здешнее место представляет, я не старался  скрывать пороков и предрассудков. О добродетелях же мало, ито мимоходом упомянул для того, чтоб не сочли меня пристрастным. Прошу благосклонного  читателя найти во всех, хоть и пустых, но не вредных обществу и частным людям, обрядах, заведениях, характере, увеселениях, предубеждениях, суевериях и преступлениях тот варваризм, которым нас господа иностранные, полуучёные невежды, славят. Да и возможно ли иностранцу, никогда не бывшему и не живущему с простым народом в России, или если иностранец переехал Россию на почтовых лошадях, в столицу или в дом знатного господина, там делать свои наблюдения о поселянах и простом русском народе. Возможно ли, говорю я, знать ему его в точности? Он, сравнивая русский народ со своими земляками, их предрассудками и преступлениями, видя, что грамоту из черни мало кто знает, избы курные и прочее, считает, что если его земляки грамотные, зовущиеся учёными, столь законопреступны, то это уже настоящие варвары!  Здесь я в безопасности, от частных и общественных преследований, спокойно жизнь свою провожу; там не только частные люди, даже что у нас святостью или божеством считается царская фамилия, в ежечасной опасности. Советую тем, которые нас таковыми считают, и желают жизнь свою безмятежно, в совершенной безопасности, спокойно проводить, переселиться в благословенную Россию! Тут они узнают, что заблуждаются на её счёт.

 

НЕКОТОРЫЕ ЧЕРТЫ ИЗ ЖИЗНИ И ПРОСХОЖДЕНИИ ФАМИЛИЙ ИЗВЕСТНЫХ    ДОМОВ ЗДЕШНЕГО  УГОЛКА: ЛУЧШЕГО,  СРЕДНЕГО И МЕЛКОГО ДВОРЯНСТВА

         .

          Я, рано, как и в предыдущем, постараюсь описать со всеми подробностями, которые могут служить любопытному потомству верным зеркалом всего, что в здешнем соседстве теперь имеется. Нравы и образ жизни первой степени здешних помещиков, на бесконечное почти расстояние отделены от простолюдинов; средняя степень и мелкое дворянство, с небольшим исключением, стараются подражать, по возможности, исключая образа Бога. Там у простолюдинов видны  одни закоренелые предрассудки, тут лучшим образом обработаны ум и сердце, вежливость, великодушие, честность, желание нравиться и у себя в доме угощать кого либо, даже врагов своих, попеременно одним перед другим домами оспариваются. Чтобы оправдать историческую истину сказанного мною, опишу каждого из соседей моих дом обстоятельно. Не буду щадить ни самых близких моих родных, ни самого себя даже, если нахожу что-либо противное.

 

ПЕРВОЙ  СТЕПЕНИ   ПОМЕЩИКИ.  

ДОМ  ГРАФА   ЗАВАДОВСКОГО

 

           В Ляличах,  великолепно выстроенные каменные: церковь, дом с флигелями, сараями, конюшнями, оранжереями – в том числе и ананасные сады: фруктовый с прудами, сажалками, регулярно расположенный и английского вкуса, к нему примыкает зверинец. Всё имение занимает не менее шестисот десятин земли. Между садом и зверинцем, в каменной беседке, имеется изваянный  из меди монумент  бывшему фельдмаршалу графу Петру Александровичу Румянцеву-Задунайскому – благодетелю бывшему хозяину этого дома. Румянцев, будучи начальником Малороссии, взял в молдавскую армию свою, в 1769 году из города Глухова, где всей Малороссии имелась коллегия (главное судилище) для производства письменных дел, между прочими и Петра Васильевича Завадовского. Молодого человека, необразованного, но прилежного  к должности, расторопного и не глупого малого, старшего сына отца, имевшего пять сыновей, четыре дочери и до тридцати душ крестьян в селе Красновичи.  Нужно было Румянцеву, по окончании со славой, известной из истории Турецкой войны, оставаться начальником Малороссии, иметь в С.-Петербурге при Императрице Екатерине II  своих творений. Он поместил ко двору, протежировал и вывел в большие чины среди прочих и Петра Завадовского. Завадовский, своего второго брата Ивана вывел в Стародубские полковники, что в то время имели большую власть и силу над казаками и мелкопоместными дворянами.  При создании губерний, третьего своего брата Иакова, сделал Новгород-Северским вице-губернатором, а потом и губернатором. Эти  братья его, отнимая имения, наживая самым незаконным и насильственным образом, у мелкопоместных соседей и даже родственников своих; такие были старшим братом при дворе протежированы. Впоследствии Петр Васильевич Завадовский, как жалованный Екатериной II, разными неправдами братьями своими и им самим нажитого, имел до двадцати тысяч душ крестьян, был министром просвещения, членом Государственного Совета, сенатором, разных орденов кавалер и наследственно граф Российской Империи. Брат его, Иван, холостой застрелился, оставив незаконнорожденного, от крестьянки своей, сына. Брата, Иакова скула в горле удавила, этот оставил сына и дочь. Четвёртый брат Феодор был от рождения слепой – умер холостым. Пятый Илья ещё в живых находится. На 70 году жизни женился на прежней своей любовнице, вдове майора Хаминского. До женитьбы имел с ней дочь, выданную им за помещика ротмистра Николая Григорьевича Кулябку.

           Действительный Тайный Советник, Министр Просвещения, член Государственного Совета, сенатор и кавалер, граф Пётр Васильевич Завадовский скончался в 1810 году, на 66 году жизни, в С.-Петербурге, оставив после себя необъятные сокровища, в движимом и недвижимом имуществе, в имениях находящееся; жену Веру Ивановну, двух сыновей: Александра и Василия и дочь. Жене было 39 лет, старший сын 22 года, младший 21 год и дочь 12 лет. С жизнью этого любимца фортуны, всё счастье Завадовских скончалось. Жена, насколько мне по Петербургу известно, самая непостояннейшая дама; она сделала после смерти мужа, своим ветреным поведением, несчастными всех своих детей. Дочь влюбилась в бедного гвардейского корнета Князя Козловского и тайно вышла за него замуж. Сыновья, при всём том, полагаю, за негодностью никакого звания при нашем Императорском дворе не имеют. Хотя известно, что, для поддержания блеска, вся знатная и богатая российская молодёжь при них находится. Они и теперь ещё служат корнетами в гусарских полках, где, как всем известно, самая распутная жизнь происходит. Несколько раз они проигрывали в карты, недостойным их людям, по пятьсот тысяч рублей и более в долг, которые ещё и теперь из имения выплачиваются. Государь Император, за заслуги отца их, шалости прощает, однако имение всё приказал взять в опеку. Опекуном над имением почтеннейший наш помещик Надворный Советник Николай Осипович Рославец. Если бы не этот разумный, расчётливый и добродетельный муж, то с имением своим они уже расстались. Кажется, что, как нажито легко, так легко и проживается! Священное писание гласит, и я, несомненно, верю: «неправедное собрание прах и пепел».

          Иногда бывают они в Ляличах, но в сопровождении охотников до карточной игры, которые рискуют их обыграть. Некоторые честные, живущие по соседству помещики, помня хлеб-соль их отца по Петербургу, также иногда бывают, но неравнодушные возвращаются домой, и это, за каждым приездом, постепенно унижается. При отце их Ляличи были и в небытность его, открытым домом для каждого желающего быть принятым, истинно по графски; лучшие: Стол, десерт, вина, музыка за столом и после, если угодно; прислуга, всё делалось по мановению приезжих; лошади сыты, люди также – одним словом всякий не мог не надивиться щедрости и чрезвычайному порядку хозяина дома. Но с жизнью его всё окончено. С великим трудом изученная музыка, искуснейшие живописцы, резчики, слесари, землемеры, даже архитекторы, лучшие садовники, официанты и прочие большей частью в рекруты отданы. Все те, которых отец их, за мастерство жаловал, графине и детям её не любы стали; оранжерейные деревья раздарены разным лицам; строение обваливается.                                                              

  

ГРАФЫ    ГУДОВИЧИ

          

 

Граф В.В. Гудович на костюмированном историческом балу в Зимнем дворце. Фото 1903

Предки отца Василия Гудовича, были издавна малороссийскими помещиками. Состояние он имел до тысячи душ крестьян. Сыновей своих: Ивана, Андрея, Михаила, Александра, Петра, Николая и Василия воспитывал в Киевской семинарии, по тогдашнему времени весьма хорошо. Они изучали разные классические европейские языки. Андрей был генерал-адъютантом и любимцем Императора Петра III, а по смерти его жил в имении своём селе Душатине, не великолепно,  но не худо; однако – отчасти расчётливо. Хотя редко, но отличные дела проделывал. Суражский казначей человек недостаточный, но честный, просил его, однажды, защитить перед начальством, по случаю сделанного им просчёта 5300 рублей – он ему эту сумму тотчас подарил, и он в наследство даже оставил благодарность его имени. По вступлении на престол Павла I,  пожелал он, отцовский любимец, лично засвидетельствовать свою признательность; Андрей Васильевич был вызван в Петербург в 1797 году, я служил тогда в гвардии Измайловском полку сержантом; узнав, что сей сосед наш в Петербурге, иногда бывал у него по утрам. Когда в 1797 году был выпущен я в армию офицером, то придя, по обыкновению, к нему весьма рано, застал у него племянника, молодого человека, сына сестры его Жураховской; он с серьёзным видом давал ему наставления, к хорошей жизни относящиеся, ставил меня в пример и потом сказал мне: «я знаю, что отец твой тебе присылает некоторые деньги, чтобы ты смог экипироваться хорошо по офицерски; он мне сосед и приятель! Вот тебе пятьсот рублей».  Этим я тронут, был до слёз. Взяв деньги, и с чувством поблагодарив его, я простился с ним, выехал из Петербурга, и до дверей гроба моего, такого одолжения не могу не чувствовать.

          Младший брат его Василий, не бедный человек, но не такой расчётливый, как Андрей Васильевич. С давних времён должен был Василий ему, по заёмному письму десять тысяч рублей; перед смертью,  Андрей Васильевич попросил брата навестить его. Андрей Васильевич при многочисленных соседях, подзывает к себе брата, берёт его за руку, глядит ему в глаза и наконец, говорит: «брат  … ты бедный?..» Он отвечает: «Что-ж  делать». Андрей Васильевич, всё держа брата за руку и смотря быстро в глаза, долго колебался; напоследок, отпустив руку, перевернулся на другой бок и сказал: «Надобно уметь жить, как я». Тот уехал от него с неудовольствием, но на завтрашний день Андрей Васильевич отослал ему его заёмное письмо и при нём наличных десять тысяч рублей.

          Андрей Васильевич любил принимать у себя соседей, но не без разбора; с ними обходился по приятельски, каждому был верный приятель и помощник; был в обхождении весел, любил слушать и говорить острые слова. Обсуждать с приятелями о разных тяжбах была любимая его тема. Будучи остр в суждениях, никогда ни с кем не спорил. Одолжал желающим занять под проценты, то есть шесть на сто; в ожидании отдачи был крайне снисходителен. К прискорбию соседей и домашних своих, он скончался холостым, на 69 году от рождения, оставив имение своё из трёх тысяч душ крестьян и до пятисот тысяч рублей старшему брату своему, от одной матери рождённому, Ивану Васильевичу. Да почтит его прах в мире, до зари будущего воскресенья!

          Граф Иван Васильевич – старший, не только по армии нашей, но во всей Европе фельдмаршал. При Императоре Павле I, во время службы моей он был Днестровский Инспекции Инспектор. При Императоре Александре I, в Грузии, а потом в Москве главнокомандующий.  При вступлении в Москву Бонапарта с армией, место его занял граф Фёдор Васильевич Растопчин. С тех пор живёт он в Каменец-Подольской губернии, в подаренном ему Императрицей Екатериной II местечке Чечельник.

          Девиз характеру его следующий: через меру скуп, горд до безумия, ужасно нелюдим, тешится несчастьем им кому-либо произведённым, никому в жизни его, даже ближайшим родственникам своим добра не делал. Женился на дочери бывшего последнего гетмана Малороссии Графа Кириллы Григорьевича Разумовского; с женой давно не живёт; от неё имеет двух сыновей.

          Граф Михайло Васильевич был при  гетмане Разумовском адъютантом, человек с редкими достоинствами: учён, умён, ловок, искателен, благодетелен и при этом стяжателен. Он нажил имение до трёх тысяч душ крестьян. Место жительство его, было, село Ивайтенки. Дом каменный с приличным садом и проч.; всё соответствовало помещику, имеющему означенное число душ крестьян. Проживал после смерти гетмана больше в столицах.

          Новгород-Северский губернатор Журман был старик без потомства; умер он, не сделав никакого распоряжения недвижимому имению своему, состоящему из двух тысяч душ крестьян. Михайло Васильевич Гудович, отыскав одного казака малороссийского, звавшегося подобно губернатору Журмою, взяв его к себе, определил в полк и малым иждивением доставил ему офицерский чин; потом вступил с этим новым Журманом в отыскание, будто наследственного по губернатору имения. Хотя издержки были не малые, однако успел до того, что всё имение новому Журману отдано, а от него, за бесценок, перешло к Михайле Васильевичу. Незадолго перед смертью сделав в суде сделку с братом своим Александром, что: кто из них после умрёт, тот наследует часть имения прежде умершего. Он умер вскоре, будучи холост.

           Граф Александр Васильевич жил, до получения в наследство вышеописанного имения брата, в заведённом им хуторе Александровке – скромно. Он мало приобретений  для имения сделал. С братом Петром сделал подобную сделку, т.е. что: «в живых останется – наследует часть усопшего». Вскоре умер и он – холостым.

           Граф Пётр Васильевич – сенатор и разных орденов кавалер. Характер его есть камень преткновения для современного писателя. Он учён и умён, искателен и вместе с тем нелюдим, щедр и скуп по временам, гостеприимен, всему и ничему не верит, прост в обхождении, иногда ужасно коварен. Соседи его любят и при этом знают много примеров его чрезвычайных интриг; скрытен и откровенен, стяжателен и ничем не дорожит, важен и ветренен и прочее.

          Дворянин Федорович, знавший приказную строку, т.е. законы и порядок производства дел, женился на одной  наследнице имеющей четыреста душ крестьян. Эта бездетная, умирая, записала (говорят, это была Федоровича подделка)  ему всё имение. На это имение был малолетний наследник, но Федорович по судам опорочил его рождение; его сочли незаконнорожденным, а потому Федорович тридцать лет владел имением спокойно. Граф Пётр Васильевич взяв незаконнорожденного к себе, определил его в полк, где он, долгое время, служа, вышел в отставку майором. Гудович повёз его с собою в Петербург и не по гражданской, а по духовной части, взяв с места его рождения справки: «когда мать его обвенчана, когда он родился». Говорят, всё это фальшиво было сделано, но скрепив их в суде, в Петербурге по Синоду доказал, что он законный сын. Всё это было так скрытно сделано, что Федорович только тогда узнал, когда Гудович, от имени упомянутого наследника выдал позыв ему. Долго дело велось, напоследок всё имение, 400 душ, присуждено наследнику, а он за малую сумму продал Гудовичу. Федорович от печали умер, проживая в Петербурге, а дети от другой жены рождённые, почти по миру должны были идти. Гудович и теперь владеет этим имением, расположенным в Есимонтовке и Лопазне.

         В 1812 году, по случаю нашествия на Россию французов, генерал-лейтенант граф Николай Васильевич Гудович, младший брат Петра, назначен был в Черниговское земское войско начальником. Пётр, без всякого назначения, пристал к брату, сам себя, назвав дежурным генералом. Когда французы из Москвы были выгнаны, главнокомандующий российской армией Граф Михайло Ларионович Голенищев-Кутузов, будучи извещён, что в команде Николая Гудовича до тридцати тысяч пешего и до четырёх тысяч конного земского войска имеется, предписал ему такими словами: «Для чести Малороссии, занять с вверенным вам войском город Могилёв на Днепре». Граф Николай действительно бы то выполнил, ибо долю с честью служил по армии, еслиб не дежурный его генерал. Он рассудил, что безопаснее разграбить мирных жителей Белоруссии, нежели, поддаваться опасности, выгонять французов с Могилёва. Белорусские помещики дочиста были разграблены; ничто не избегло жадных глаз Петра; даже на местечки, евреями заселёнными, налагал непомерные контрибуции. Всё имущество помещиков и деньги еврейские остались у графа Петра. Милостивым манифестом Государь простил всех имевших участие в делах Бонапартовых; поэтому Белорусские помещики, отыскивая своё движимое имущество, показали претензии на три миллиона рублей. Оба графа Пётр и Николай под судом воинским находятся и на имение первого наложен арест, но неизвестно чем окончится. Граф Пётр Васильевич лет 60, холост.

         Граф Николай Васильевич генерал-лейтенант; жительство имеет за Новгород-Северске, в местечке Воронеж. Когда,  в 1813 году, я  сопровождал военнопленных французов в город Георгиевск, через это местечко, имел там дневку и видел худой, деревянный, с небольшим садом его домик. Приобретения к имению отца не делал. С нижних чинов служил в армии долгое время. Он прост, незатейлив, ума не далёкого, но служака хороший. С женою своей не живёт, а имеет тесную связь с какой- то вдовой генеральшей. Когда они с братом Петром судимы были особой комиссией, в которой презусом был генерал Фёдор Фёдорович Эртель, в Могилёве, то генеральша эта посоветовала ему сделать подряд для 1-ой армии, у которой главная квартира находилась в Могилёве, 60 тысяч кулей ржаной муки, с поставкой в Могилёв. Для этого подряда требовались в казну залоги. В задаток из казны взяли сто тысяч рублей, купили хлеб, но он так дорог оказался, а особенно поставка, что они не устояли по контракту. Имение, как его, так и её, бывшее в залоге, взято в казну; граф Николай остался без ничего. Просил брата Петра оказать помощь, но тот отказал, а так он, будучи недоволен братом, подал Императору бумагу следующего содержания. «По белорусскому делу о грабеже, он виноват в том, что позволил брату Петру именоваться дежурным генералом, что же до разграбления Белоруссии, то он не только не грабил, но и не знал, что брат его делал; теперь же осведомясь обо всём обстоятельно, может сам донести, где какие вещи спрятаны». Поэтому была наряжена особая комиссия, которая была в этом году в Мглине непродолжительное время, что из всего этого произойдёт ещё неизвестно. Он имеет побочного сына, который будучи в отставке субалтерн-офицером проживает в доме младшего брата его графа Василия. От рождения графу Николаю около 60 лет.

           Граф Василий Васильевич генерал-лейтенант; место жительство его село Разрытое. Приобретений к отцовскому имению сделал мало. Был женат и имеет сыновей и дочерей. Сыновья служат в гвардии и в армейских полках. Две младшие дочери выданы замуж, а старшая не расположена, лишаться девичьей вольности.  Человек он смирный – сосед добрый, снисходительный, ни в какие дела, братьями производимые, не вмешивается, довольствуется малым своим хозяйством. Всеми соседями любим и почитаем. В этом году умер в возрасте 56 лет. Дети его, служившие в гвардии, видя, что отец их братьями своими был нелюбим и что по смерти его дядя Пётр, будучи не из последних богачей, не ласково с ними обходится и не сделал им никакого пособия в жизни – графской, пристали к дяде своему Николаю. С ним вместе они доносили Государю, что разграбленное имущество белорусов находится действительно у дяди Петра; с каким расчётом они так безрассудно поступили против родного дяди, от которого могли бы наследовать всё его имение, покрыто неизвестностью. Я, хотя с ними не знаком, по этому поступку заключаю, что они недалёкого ума, ибо невозможно, на поприще провинциальной дипломатии, до такой степени ошибиться.                                                  

  

ГРАФ   РАЗУМОВСКИЙ

          Граф Алексей Кириллович, действительный тайный советник, член государственного совета, сенатор и разных орденов кавалер. С недавнего времени стал жить в местечке своём  Почепе; прежде проживал в столицах. В Мглинском повете имеет 8000 душ крестьян. Жена - графиня Шереметьева, внучка фельдмаршала Петра I;  детей обоего пола имеет, но с женою давно не живёт. От своей крестьянки имеет незаконнорожденных детей, из которых дочерей выдаёт замуж, в приданное даёт за ними недвижимое и движимое имущество, и весьма богатое. О характере его ничего сказать не могу,  мне он не знаком, но по слухам же: кто хвалит, кто противное говорит, но я первым верю больше. Кто не привык с большими и знатными людьми обходиться, не хочет быть искательным, тот конечно будет противное говорить, - графу  искать в таких гордецах, непонимающих самих себя, кажется нечего.

          Фамилия Разумовских новая. При Императрице Елизавете I выбраны были в придворные певчие из малороссиян, которые имели отменные голоса. Молодой малый, казак, проживавший около города Козельца, найден с удивительным тенором. Впоследствии он был любимцем Елизаветы. После смерти оставил младшему брату своему Кирилле Григорьевичу, отцу графа Алексея, до ста пятидесяти тысяч душ крестьян.

          Отец графа Алексея, Кирилла Григорьевич, был благодетельнейшим в свете вельможа. Нет ни одного человека на свете, который остался бы им не облагодетельствованным. Щедр, ласков, занимателен, добродушен, всегда равномерен, - имел дом свой в местечке Батурине, открытый для всех, кто его милостью хотел воспользоваться.

           Херсонского гренадёрского полка поручик Павел Яковлевич Щипка, просился в домашний отпуск. Прибыв в местечко Чернухи (близ Лубен), где дом отца его находился, застал его в крайней бедности, не в своём, а в чужом доме, ибо его за долги был взят. Поручик Щипка человек неучёный, но не глупый, вздумал поехать к графу в Батурин, чтоб время отпуска прожить у него; (не будучи знакомым) по обыкновению, отведена ему была горница, в которой он прожил четыре месяца, каждый раз ходил за обеденный и вечерний графский стол. Когда срок отпуска приблизился, то вздумалось ему поблагодарить графа за хлеб-соль. Граф узнав, что он, не застав собственного дома, жил всё время у него, поблагодарил его напоследок и сказал; «Из домового отпуска обыкновенно приезжают в полк  обшитые, обмытые и напутственные хлебом-солью, вы, предпочли дом мой вашим родственникам, а потому я должен занять их место». В три дня поручик Щипка лучшим образом был экипирован; дана ему бричка нагруженная всем необходимым для офицера, четырьмя лошадьми запряжённая, прекрасная  верховая лошадь  с прибором, двое людей, пятьсот рублей и рекомендательное письмо к полковнику того полка, князю Николаю Леонтьевичу Шаховскому. Я сам, в то время служил в том полку, и это было при мне. Много анекдотов есть о его добродушии, но он к предпринятому плану сего описания, не касаются, ибо граф был не здешний уроженец и помещик. Об этом я упомянул только для того, что оно на моих глазах было. Хотя, правда и то, что доброе благодетельное дело везде должно иметь своё место. 

                                                     

ПОМЕЩИКИ    ИСКРИЦКИЕ

           

 

Усадьба Искрицких в Далисичах

Пётр Искрицкий – отец Андрея, Григория и Михайлы, близкий родственник по матери бывшему малороссийскому гетману Даниилу Апостолу. От него получил он в Обрубах, Дрокове, Овчинце и в селениях Велюханах и Ветлёвке почти половинную часть земель, принадлежащих Мглинской Ратуше, с населёнными на них посполитными людьми, а так как почти другая половина принадлежала казакам и бобровникам. Не знаю, по какой причине от гетмана была вручена деду моему Андрею Тимофеевичу Дудицкому – Лишню, бунчуковому товарищу (их при Императрице Екатерине II переименовали коллежскими асессорами) большая сумма денег, на которую он скупал, у разного звания мелкопоместных владельцев, на имя Петра Искрицкого, имения. На этих жалованных землях, равно и на выкупленных вмести с дедом моим, Искрицкий заселил село Далисичи, деревни Песковка или Краснополье, Нарост, Слище, Грабовка; во всём этом имении считается теперь до двух тысяч душ крестьян мужского пола. Сыновей своих, воспитав в Мциславском иезуитском училище, выдал в отставку от армии штабс-офицерами.

           Во время первого присоединения к России Белоруссии, они, находясь на российской службе разным образом, довольно понажились. Пётр оставил сыновьям своим упомянутое имение, написав в духовном завещании: «если у кого из сыновей не останется наследников мужского пола, то часть имения его должна поступить сыновьям братьев». Он был уроженец польский, но человек честных правил и совести. Дочерей своих выдал замуж: 1-ю - за Степана Степановича Есимонтовского; 2-ю – за Борозну (под Городню, в село Хреновку), а 3-ю в Любиласы – за Стародубского мещанина, имеющего ремесло кузнеца, который работал у её отца в имении, ушла из дома родительского и вышла за него замуж. Дочь её, Стародубская мещанка, не молодых уже лет, часто ездит колядовать к своим родственникам. Пётр Искрицкий жил в Новом-Дрокове.

           Андрей Петрович Искрицкий – старший сын, наследовал третью часть имения и всеми честными его правилами в жизни, к несчастью, со своей женой, из фамилии Забелло, жил несогласно; от неё он имел четырёх сыновей: Николая, Юрия, Ивана и Петра. В течение года он никогда более трёх публичных столов для угощения соседей своих не делал; но они были весьма богатые – разумеется, по состоянию. Он умер средних лет, оставив детям полученное от отца и самим им частью от разных мелкопоместных владельцев выкупленное имение, прекрасно выстроенный дом с двумя обширными, им заведёнными садами. В доме этом оставил много пожитков, служащих не только для дворянской, хорошей жизни, но и для великолепия. Сыновья его: Юрий и Пётр умерли холостыми в тридцатых почти годах. Жил в Новом Дрокове.

           Николай Андреевич Искрицкий – майор. Хотя отцом своим, нерадиво старавшимся о воспитании его, не так изучен, но тем удивительнее, он, по природной остроте, до такой степени начитан, что никому из самых учёных не уступит в знании и образованности. Дом его никогда не бывает без гостей: ласков, гостеприимен, занимателен, добр и честен. Он мог бы быть самым красноречивым профессором, если приём гостей приводить в систему. Нет ни одного из знавших его, чтоб не только плохое о нём сказал, но и даже подумал. Женился на старшей сестре моей Пелагее.  Дочь у них одна Пульхерия, выданная замуж за помещика, почётного члена училищ коллежского регистратора Иосифа Александровича Рославца, от роду Николаю Александровичу 60 лет, живёт летом в Новом Дрокове, а зимой в деревне Селище.

          Иван Андреевич Искрицкий – поручик. Женился на Миклашевской Анне Ивановне; детей обоего пола немало имеет. Живёт в селе Овчинце скромно. Хороший сосед, добрый муж своей жене, горячо любящий детей своих. Когда просит к себе в гости соседей, они прекрасно бывают, приняты и угощены им. От рождения ему около 55 лет.

          Григорий Петрович Искрицкий, три года тому назад скончавшийся, 80 лет. Надворный советник. Два трёхлетия избирался дворянством Новгород-северской губернии губернским предводителем дворянства. Добр, справедлив, честен, гостеприимен. В течение всей своей жизни ни с кем не имел тяжбы в суде. Пока своих дочерей  не выдал замуж, имел довольно хороший оркестр из 16 человек; жил открыто, но выдав последнюю, оркестр распустил и стал вести скромную жизнь. Ссужал много денег в долг за процент, т.е. 6%. Выданы дочери: 1-я – Ульяна - за Новозыбковского помещика Петра Ивановича Данченко, их  сыновья: два убиты под Бородином в 1812 году, оставшийся умер от чахотки, дочери выданы: 1-я - за Шахова на Украину, 2-я - за Черниговского губернского стряпчего, две же ещё девицы остаются; 3-я - за соседа коллежского асессора Николая Алексеевича Есимонтовского, именуемая – Елена; имеет одного сына Григория, титулярного советника и 4-й степени Анны кавалера; дочерей Татьяну, выданную за поручика Ивана Ивановича Губчица; Варвару - за коллежского регистратора Ивана Михайловича Тишевича – на Украину; Анну – за капитан-лейтенанта Ивана Яковлевича  Швайковского – под Рославлем и  Прасковью - за корнета Фёдора Антоновича Щерба. 3-я Наталия за соседа же корнета Василия Петровича Дудицкого – Лишня; детей обоего пола немало имеет. 4-ю Надежду за соседа капитана Петра Петровича Скляревича – умерла без детей и 5-ю Софью, выданную за капитана Андрея Григорьевича Кулябку. Он умер месяц спустя после тестя; осталась у них малолетняя дочь. Кулябко четыре трёхлетних срока был Суражского повета маршалом. Имение Григория Петровича после его смерти перешло дочерям. Жил в селе Новом Дрокове, частично в Песковке, названной им Краснопольем.

           Михайло Петрович Искрицкий умер в 1803 году – коллежский советник. После него остались сыновья Иван, Александр, Пётр, Алексей и Фёдор; дочери: Варвара, выданная замуж за бывшего управителя имением  Алёны Егоровны Ширяевой, жившей в селе Гордеевке, Мглинского дворянина Григория Анисимовича Ицкова. Он нажил деньги и купил у Камергера сына Алексея Михайловича Буйлянского двести душ крестьян в селе Лизогубовке. 2-я Анастасия, за поручика и кавалера Якова Михайловича Дудицкого – Лишня, умерла в 1813 году. 3-я Татьяна, за Стародубского помещика. 4-я Александра и 5-я Прасковья – девицы; последняя прекрасно на фортепьяно играет. Говорят, Михайло Петрович был непосредственно горяч. Двух первых сыновей своих воспитал в Императорском Московском университете, Петра и Алексея в Шкловском корпусе;  с этим же корпусом были переведены Павлом I в Гродно. Последний - Фёдор, после смерти отца, оставшись малолетним, воспитан был братом его Иваном, сначала дома, а затем им же определён в Санкт-Петербургский второй кадетский корпус. Второй сын - Александр, статский советник и кавалер, был при третьем департаменте Правительствующего Сената обер-секретарём и напоследок юрисконсультом. Нажив денег купил в Могилёвской губернии 500 душ крестьян, где с женою Антониной Степановной Меньжинскою и обоего полу детьми проживает расчётливо. Племянница Антонина была в 1803 году с дядей своим в С.-Петербурге, где тогда и я находился. Алексей Михайлович влюбился в неё, и без позволения отца женился, поехав домой просить прощения, застал отца умершим. Говорят, будто за его защиту графа Петра Гудовича, по делу о грабеже Белоруссии, Государь Император велел отправить его в отставку.  4-й сын Алексей в 1807 году, во французскую компанию – при Прейсиш-Эйлау, раздавлен пушкой. Он служил во Владимирском мушкетёрском полку, где и брат мой Степан также служил и при нём это случилось. Говорит:  «закричали «Пушку, пушку», чтобы навести на приближающегося неприятеля: Алексей, стоя впереди, зазевался; лошадьми был сшиблен с ног, и тут-же через него переехала пушка».

        Иван Михайлович Искрицкий, коллежский советник, образец совершенного человека. Умён, расчётлив, благороден, искателен, любезен. В Петербурге, кто знал его, мимоходом называл бонтоном, но в округе все называли старым паном. Мать его - Анастасия Ивановна, из фамилии Миклашевских, пока не было сыновей, приняла беглую крестьянскую семью из Рославльского уезда. Помещик их приехал в ночное время в село и по-воровски забрал людей своих, крестьяне Искрицкой, догнав его вблизи от села, убили его. Много было хлопот по этому делу. Она вызвала со службы (3-го Департамента Сената) старшего своего сына, который дело это успешно окончил, имение привёл в совершенный порядок, нажил каждому брату тысяч по пять денег; трёх сестёр выдал замуж, дав им по 10 тысяч рублей приданного, из 400 душ крестьян  в селе Дрокове и в хуторе, им заведённом, выстроил для братьев дома, с принадлежностями, которые меблировал, хоть и домашними мастерами, но со вкусом и пристойно. С братьями разделился, дав им части имения на выбор; себе же взял остальное. Две последние сестры – девицы, имеют также свои части. Граф Пётр Васильевич Завадовский ему и брату его Александру по службе протежировал; они часто у графа бывали. Ему теперь 48 лет, холост. Живёт в Далисичах, где перестроил старую церковь в довольно хорошем вкусе.  Мавзолей, поставленный им на могиле матери его прекрасен: из гранита с мрамором разноцветным и бронзой, выписан по чертежу из Петербурга, стоит с перевозкой до трёх тысяч рублей. Надпись на нём: «Пётр Михайлович Искрицкий, подполковник; Анна с брильянтами, Владимир 3-й степени и Прусский pour le merite кавалер». Был в плену французском. Честен, в обхождении солдат; природного ума довольного, гостеприимен, холост, 40 лет от рождения. Живёт в селе Новом Дрокове.

                                               

ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР I  В  ГОРОДЕ  МГЛИНЕ,  В  1825  ГОДУ,  7-ГО  СЕНТЯБРЯ 

        Сего числа, Государь Император Александр Павлович проезжал через Мглин, из С.-Петербурга в Таганрог; в Мглине переменил только лошадей, на квартире у Павла Григорьевича Косача, которая была убрана мебелью из Почепа, нашего военного губернатора Князя Николая Григорьевича Репнина. Князю велел через курьера дожидаться себя в Новгород-Северске. Хотя, здесь, Государь и ласков был, и говорил со многими, как-то: хозяйкой дома, женою Косача, и моей племянницей, дочери Василия Петровича Лишеня, Анной Васильевной, и руку её целовал; подполковником – двоюродным братом моим Григорием Фёдоровичем Дудицким – Лишнем, Петром Михайловичем Искрицким, маршалом Николаем Рославцом. Но увидевшись с князем в Новгород-Северске, выговаривал ему, что дороги не хороши, хотя с моего только владения 153 души стояло на дорогах 70 человек целый месяц, также и всех владений, по соразмерности. Государыня Императрица Елизавета Алексеевна 13 числа приехала в 5 часов пополудни в Мглин, с ней было 19 экипажей, в 8 лошадей, а с Государем 4. Она ночевала в Косачёвом доме, 14-го числа на Воздвиженье, в соборе слушала обедню, где и я был, и прямо поехала, не заезжая на квартиру, обедать на Реховской станции; хозяйке дома подарила фермуар: три изумруда, осыпанных бриллиантами. Я, также при Государе и Государыне находился. С Государем едет начальник Главного штаба Дибич, а с Государыней - генерал-лейтенант князь Пётр Михайлович Волконский.

                                                                           

                 

 

 

                                                            

         Чтобы лучше представить общее положение Черниговской губернии в 1823 году, я хотел бы привести копию одного документа, в составлении которого мне пришлось принимать живейшее участие от имени и по поручению Мглинского повета у военного губернатора. Этот документ я привожу полностью:

ОТНОШЕНИЕ МАЛОРОССИЙСКОГО ВОЕННОГО ГУБЕРНАТОРА, КНЯЗЯ НИКОЛАЯ ГРИГОРЬЕВИЧА     РЕПНИНА,  МИНИСТРУ ФИНАНСОВ КАНКРИНУ, ОТ 24 НОЯБРЯ 1823 ГОДА, ПОД  № 3546.

Репнин Николай Григорьевич

«Дворянство Черниговской губернии просит ходатайства моего у высшего правительства, в облегчении взыскания недоимок, как ваше превосходительство, то усмотреть изволите из препровождённого при этом, в оригинале, представления губернского маршала.

           Из приложений к отношению моему, от 10 августа, ваше превосходительство, уповаю, удостоверились в искреннем желании моём заслужить лестное для меня доверие ваше, и совершенной готовности исполнять все те расположения, которые за благо признаете, для прекращения зловредного накопления недоимок. Но в том, же отношении вынужден был я правдою сообщить вам, милостивый государь, сомнение моё, чтобы числящаяся по Черниговской губернии недоимка, могла быть в этом году очищена.

           Не переставая настаивать над подчинёнными мне в исполнении мер понуждения, мною предписанных, ещё более, однако, удостоверился я ныне, что никакие усилия не будут для этого достаточны. Почему и почитаю обязанностью своей, при представлении вашему превосходительству просьбы Черниговского дворянства, изложить и те понятия о положении сей губернии, которые мог приобрести я, в семилетие моего пребывания в Малороссии.

           Не подлежит мне входить в разбирательство общего в государстве благосостояния как производителей от земли, т.е. помещиков и крестьян, так и обращающиеся капиталы, т.е. купечества, заводчиков и фабрикантов. Прозорливости вашего превосходительства вникли уже наверно во все подробности последовавших изменений, некогда принятых вами, о защитниках отечества, даёт надежду каждому гражданину в улучшении благосостояния общего, через покривление благосостояния частного, но  обращаюсь я только к несчастьям и изменениям, постигшим с 1812 года Черниговскую губернию. Они заключаются, во-первых, в уменьшении народонаселения, во-вторых – в истощении денежных капиталов, в третьих – промышленности, в-четвертых – в неурожаях и наконец, в совершенном голоде с его последствиями.

УМЕНЬШЕНИЕ   НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ 

         Прилипчивые горячки, свирепствовавшие в 1813 году и кровавые поносы, после голода 1821 г., наиболее поразили людей средних лет, каких число значительно уменьшилось от рекрутских наборов. Опыт доказал, а ниже излагаемый расчёт удостоверит каждого, что в селениях отсутствует каждый пятый и даже четвёртый работник, который не успели ещё замениться подрастающими младенцами.

           По ревизии 1811 года: составляло 562548 душ, по ревизии 1816 г. составляло 504771. Уменьшилось на 57777 душ. По распоряжениям моим, открыто и причислено прописных, почти все престарелые и малолетние, по ревизии 33256 душ. Остаётся ещё в убытке, наверно, почти средних лет 24521. Прибавив, к этому поступивших в рекруты по наборам  1812 года, но отданных, по большей части, после ревизии 1816 года и в последующие наборы 28839 душ, составит убыль средних лет 53360 душ.

          В Черниговской губернии, прежде считалось: на сто ревизских душ до 35 рабочих, следовательно, в 562548, состоявших по ревизии 1811 года, состояло их не более 200000. Поэтому нынешняя убыль составляет четвёртую часть, и уже не подлежит никакому сомнению, что в Черниговской губернии помещики, казаки и казённые крестьяне под одним изменением сделались значительно беднее, лишившись четверти рук для обрабатывания земель, из числа тех, кои доставляли другим пищу  и уплачивали за них подати.

          Не излишне к этому добавить, что после ревизии 1816 года перечислилось в другие губернии: казаков 10515, помещичьих крестьян 1730, купцов и мещан 22, итого 12267 душ. Новое доказательство обеднения Черниговской губернии.

ИСТОЩЕНИЕ    ДЕНЕЖНЫХ    КАПИТАЛОВ     

            Дворянство, после общих усилий, в отечественную войну, принужденно было истощить не только свои капиталы, но и приступить к тяжким и обременительным займам для прокормления принадлежащих ему крестьян, в течении восьми месяцев 1821 г., по средней сложности, на каждую ревизскую душу издержано тогда помещиками по 15 пудов хлеба, который покупался в течении всего года по 2 руб. 50 коп. за пуд, а в апреле и мае месяцах цены достигли до 4-х и даже 4 руб. 50 коп.

            Дворянству принадлежат 266713 душ, следовательно, для прокормления их куплено дворянством до четырёх миллионов пудов, которые обошлись около десяти миллионов рублей. Прибавив к этому, что в 1821 г., а во многих местах и в 1822 году, дворянство не получало никакого дохода. Ныне, хотя Черниговская губерния и благословенна, но и за большим урожаем никакому произведению с ходу нет, следовательно, что помещики, в течение трёх лет, живут или за счёт капиталов или займов, не подлежит уже никакому сомнению безденежность Черниговского дворянства. Казаки тоже совершенно истощились в капиталах своих при составлении в 1812 году полков. Ибо 25 ревизских душ, т.е. наверно не более десяти работников должны были из среды себя поставить одного казака, снабдить его лошадью, вооружением, мундиром, содержать его провиантом и фуражом, платить жалование ему и начальникам его, пополнять убыток в людях и лошадях, поправлять недостатки в амуниции. Всё это продолжалось до 1816 года, после чего кроме изношенных мундиров, ничего не осталось в пользу казаков, а прочие все лошади и вооружение отобраны.

            Ваше превосходительство, более, нежели кто - либо знаете, что подобное действие стоит, а особенно когда оно поспешно, и по большей части людьми, которых прежняя гражданская служба не дала возможности приобрести нужного опыта для составления войск.

            Ненужно мне распространяться о голоде и его последствиях, всё это подробно излагал я предшественнику вашему. Излишне бы повторять описанное мною в представлении господину управляющему министерством внутренних дел, от 11 января 1822 года, об упадке промышленности в Черниговской губернии, скажу только, что по несчастью никакого поправления не последовало и не предвидится; но постараюсь исследовать, в сравнении ли поголовные подати с доходами, полученными поселянами Черниговской губернии от земли, ими обрабатываемой и от подённой платы за труды их.

Для чего нужно исследовать:

      1.Сколько действительно приходится платить работнику податей, расположенных поголовно на ревизские души.

      2. В удобное ли время взыскиваются подати, и нет ли затруднений при взносе их.

      3. Чем ещё поселянин обязан, сверх денежной платы.

      4. Сверх податей, сколько ещё поселянину подлежит денежных издержек.

      5. Чем может он доставить себе деньги и сколько в течение года?

          Предварительно изложим всё это, касательно казаков и казённых крестьян Черниговской губернии, а потом добавим и те изменения, которые обязанностью к помещикам полагаются, им принадлежащих. С ревизской души казаков и казённых крестьян взыскивается податей: разного наименования от 11 до 30, на земские повинности -  1, при отдаче рекрут обходится – 1, итого от 13 до 30.

           В этих ревизских душах, как прежде я излагал, числилось рабочих 35 человек, потеря четвёртой части уменьшили их до 27 человек, которые должны уплачивать 1330 рублей, следовательно, придётся на каждого работника по 49 – 26 без 2/27. Сумма эта взыскивается в два срока: в марте и сентябре, после же продают продукты свои в конце зимы, следовательно, мартовская уплата должна делаться с поспешной продажей, а сентябрьская займом, ибо все поселяне тогда на работах в полях и ещё ничего не продали. Продукты продаются поселянами по большей части в малом количестве и на серебряные деньги, которые от них в подать не принимают, и они вынуждены покупать ассигнации у жидов или им подобных ростовщиков, платя сверх того на каждый серебряный рубль ещё 50 копеек и более.

           Сверх денежной уплаты, поселяне ещё обязаны лично, в следующей общественной службе:

 1) Обработкой дороги, между яровым посевом и сенокосом, а также после уборки хлеба до заморозков.

 2) Возить без платы больных из места расположения рот в полковые лазареты, а также и полковые тяжести, при движении войск, для содержания караулов, для их смотра и по другим случаям.

 3) Свозить солому, дрова на лазаретные места и при расположении войск на тесные квартиры.

 4) Провожать от одного селения до другого арестантов, даже по дорогам, где учреждены этапы, по слабости инвалидных команд. 

 5) Возить членов нижнего суда и ставить понятых для действия местной полиции.

     Все эти личные обязанности крестьянина отвлекают его, по крайней мере, четверть года от домашних занятий, приносящих ему доход. Весьма умеренно можно рассчитать, что поспешная продажа произведённого товара и заем денег, увеличивают расходы поселянина на 20%. Следовательно, работник платит: деньгами 60 ассигнаций, личной работы 90 дней – сверх подати, подлежат беднейшему поселянину денежные издержки для покупки соли, дёгтя, кож и других вещей, необходимых в хозяйстве. Ещё надо откладывать ежегодно маленькую сумму   для приобретения лошади или вола, когда имеющийся у него скот сделается не способным к работе.

         Весьма умеренно, если все эти издержки платить в 30% и более, следовательно, работнику нужно произвести 120%, но скудность земли в Черниговской губернии, исключая поветы Нежинский, Борзенский и Конотопский, едва доставляет поселянину нужный хлеб для прокормления его семьи. Он может только приобрести деньги продажей на месте: пеньки пудов 15 по 3 р. 45 к., ярового хлеба 4 четверти по 5 р. 20 к., пряжа жены его на 10 р., итого на 75 р., а  45 должен приобрести подённо. Прежде для этого отправлялись в Новороссийский край и на Дон, зарабатывали во время косьбы от 40 до 52 руб., теперь с трудом могут получить 25 руб. Многие возвращаются не найдя никакой работы и прося милостыню. В самой же Черниговской губернии, исключая прибрежные деревни на Днепре, никакой работы подённой не существует. Едва за всю зиму может крестьянин заработать 15 руб., следственно  он не собирает той суммы, которая необходима уму для ежегодных нужд. Но обратимся к помещичьим крестьянам, они в казну платят с ревизской души 6 р., т.е. по 7 -30. Подвергая тому же расчёту, что и казённых крестьян, работник уплачивает 27, а с 20 процентами легче казённого крестьянина. Но принимая во внимание, что личная его общественная служба та же, но что сверх того половина его трудов, жены его и подрастающих детей принадлежит помещику, что в дальние заработки отлучатся ему не возможно, выходит, что ему гораздо труднее выплачивать, нежели казённому крестьянину, а иногда и совсем не возможно.

        Возразят: должны тогда взыскивать с помещика. Правда, но не послужит ли новым доказательствам несоразмерности подати с нынешним положением Черниговской губернии, ибо получаемый доход от тяглового работника, никогда не превышает дохода Черниговской губернии в 80%, следовательно, помещик обязан более 30% с получаемого им дохода вносить в казну.

         Из этого пространного изложения уповаю, что Ваше Превосходительство, убедитесь не только в истине, что просьба Черниговского дворянства заслуживает уважения, но и в необходимости обратить внимание правительства, на общее положение Черниговской губернии и в особенности казённых крестьян. Основывать расчёты на взнос недоимки, лежащий  на Черниговской губернии, было бы льстить себе надеждой, которая никогда вполне не исполнится. Усилить же меры строгости, обратив взыскание всю наличность и движимость не заплативших податей, было-бы разрушить и уничтожить капитал, с которого казна получает в подать проценты.

По моему мнению, должно-бы:

1.       Сложить совершенно часть недоимки, по строгим и беспристрастным исследованиям положения казённых крестьян с некоторых селений и с беднейших помещиков, не имеющих других посторонних доходов.

2.       Затем остальную недоимку разложить на продолжительные годы, сняв с неё всякую пеню.

3.       Уменьшить число взимаемых податей или общим уменьшением пошлинного сбора на несколько лет, или выключить выбывших после ранения без причисления после родившихся.

4.       Назначить для взноса податей удобные для поселян сроки и позволить хотя бы в Черниговской губернии, вносить в казначейство, в установленном порядке серебряную монету.

5.       Подать с вина обратить в изделие и продажу его сложить в поголовный сбор, весьма часто обременяющий тех, которые не курят и не шинкуют. Но эти меры не могут быть частные для Черниговской губернии, а должны быть общие, ибо всем привилегированным губерниям и, по моему мнению, вознаградит с избытком все вышеупомянутые пожертвования правительства.

6.       Ввести в Черниговскую губернию денежные капиталы или значительными закупками производимого товара, или работами на общую пользу, дабы повысить подённую плату.

Если Вашему Превосходительству угодно, чтобы по всем этим предметам изложил я подробнее мысли мои, может быть излишне продолжение этого отношения.

ХОЗЯЙСТВА  В  МГЛИНСКОМ И  СУРАЖСКОМ  УЕЗДАХ  В СЕРЕДИНЕ  XIX  ВЕКА

           Малороссийский казак обязан был по первому призыву являться на войну, вооружённый и на собственном иждивении. Каждому был открыт путь к достижению чинов и воинских почестей. Гетманы жаловали чинами и имениями не только за личные заслуги, но и за заслуги предков. С присоединением Малороссии к Московскому Государству все чины, от Генерального обозного до полкового писаря, признаны дворянами, и теперь роды их, на основании свода законов (изд. 1842г.), 9-го тома статьи 26-й, признаются Герольдией потомственными дворянами. Таким образом, произошёл класс дворян Мглинского и Суражского уезда. Несколько фамилий, переселившихся из Польши и из внутренней России, составляют исключение. Село Нивное, сначала относилось к Суражскому повету (уезду), а  затем перешло в Мглинский уезд, хотя по своему месторасположению, находится от обоих городов в равной степени.

          Первую основу дворянским имениям положили гетманские пожалования и казачья собственность. Выслужившийся в сотники казак был жалован Гетманом какою-нибудь полосой земли с поселёнными на ней подданными; он перекупал у соседних казаков одну полосу за другой и таким образом образовались обширные дачи. Кто был сметливей, оборотливей и счастливее, тот больше и успевал. Другие имения образовались следующим образом: в деревне, населённой казаками и стрельцами, которые доставляли с дачи звериные кожи к Гетманскому двору, при всех поземельных выгодах, не было ни одной винокурни и казаки должны были привозить горелку (хлебное вино) из других мест. Для устранения таких затруднений они предлагали какому-нибудь пану открыть у них продажу горелки и для этого бесплатно отводили ему хату. Разумеется, пан присылал бочку горелки и, открыв продажу соблазнительного напитка, начинал приобретать от казаков землю и нивы, в начале - залогом, потом покупкой, наконец, давностью. Пропившие всё своё достояние семейства вписывались к пану в крепость, и в короткое время он делался владельцем обширной дачи, населённой подвластными ему казаками и выходцами из соседней Польши. Ревизия 1784 года утвердила его власть над подданными, а несколько лоскутков бумаги, написанных церковным причётником, и несколько давностей владения составили его поземельное право. К чести уездного  дворянства надо отнести его любовь к родине и привязанности к родовым имениям. Весьма редко  продают имения, и, кажется, кроме трёх значительных имений, проданных богатыми владельцами, имеющими обширные поместья в других губерниях, продажи имений в сторонние руки не было. Продажи имений с аукционного торга за частные или казённые долги до настоящего времени тоже не случались. Мы видели и удивляемся, как в соседней с нами Смоленской губернии имения часто переходят из рук в руки, как много их продаётся с аукционного торга. Само раздробление имений в уездах имело уже некоторое, хоть и слабое, ограничение. По литовскому статусу дочери получали четвёртую часть отцовского недвижимого имения, но братья имели право оставить его за собой, заплатив по оценке. Также и жена после мужа и муж после жены не получали навечно недвижимой собственности. От этой привязанности дворянства к родовым имениям и от постоянного владения без всяких насильственных переходов дворянские имения приходили в цветущее состояние. При подробном рассмотрении помещичьего хозяйства это объяснится само собой.

         Так как в уездах нет ни одного оброчного, то при каждом из них есть помещичьи хозяйственные усадьбы. Все они почти устроены при запруженных протоках и ручьях, в самих сёлах или деревнях, или внутри них. В некоторых имениях самые пахотные земли находятся в черезполосности  только с собственными крестьянами, несмотря на то, что вся дача составляет единственное владение. Из такого состояния собственной черезполосности много лет тому назад вышло и наше имение. 1200 десятин земли отрубной дачи находились в черезполосности между помещиком, его крестьянами и церковнослужителями. Уничтожение черезполосностей с собственными крестьянами, конечно, зависит от воли каждого владельца. Уничтожение черезполосностей с другими помещиками сопряжено с большими трудностями, но черезполосности с казаками и государственными крестьянами, могут запрещаться правительством. Добровольного соглашения тут никогда не будет, а пока это свершится, сколько произойдёт  бесполезных споров и жалоб, бесконечных тяжб благонамеренному хозяину во всех предпринимаемых улучшениях. Конечно, каждый мой помощник подчинён или становому приставу, или окружному начальнику; у них надо искать помощи в охране от всякого вреда и притеснения соседа. Но имеет ли на это время сельский хозяин? В самое рабочее время производят, большей частью, самые большие беспорядки; рассчитав потерю времени на проезд, жалобу и следствие, отвлечение от собственных занятий и необходимые издержки, всегда выходит, что лучше понести убыток, чем приобретать новый. Сельские начальники казаков и государственных крестьян поддерживают между ними порядок; но посредничество их между помещиком и их подчинёнными успеха не имеют. От этого и улучшения в хозяйстве казаков и государственных крестьян возможны только там, где они поселены отдельными селениями; рассеянные по пять – шесть дворов между владениями помещика ускользают от надзора. Несколько тысяч душ государственных крестьян, принадлежавших некогда Киево-Печерской лавре, имеют почти отрубные дачи; казаки же рассеяны по всей территории и между ними немного государственных крестьян, бывших стрельцов и бобровников. Расположение усадеб при запруженных протоках или ручьях, кроме домашней выгоды, имеет цель и техническое производство, при котором вода необходима. В Мглинском и Суражском уездах нет ни одного оброчного имения, это является доказательством отсутствия промышленности, поэтому во всех почти усадьбах  находится помещичий жилой дом или для приезда его устроенный дом. При нём необходимые помещения для дворовых людей, экипажа, лошадей и разной домашней поклажи. Хозяйственные строения:  скотный двор, гумно, хлебные амбары, винокурня, мельница и проч. До настоящего времени немногие хозяева обращали внимание, каким образом построены хозяйственные здания. Когда строевого леса было много, хозяйственные постройки строились  и теперь строятся на скорую руку, от чего быстро и разваливаются. Работа бесконечная. Не успеют поправить, или перестроить одно строение, как уже другое падает. За исключением великолепного замка в Ляличах и всех его помещений построенных богатым вельможей, едва четыре жилых господских дома построены прочно, из кирпича; два каменных овина и пять свеклосахарных заводов, из которых в двух помещаются винокурни. Пробовали в одном имении строить землебитные строения, но за смертью владельца попытки были оставлены; в некоторых имениях делались попытки строений из нежженого кирпича, но это только попытки. Всё строится из елового, весьма непрочного леса. Несколько старинных домов, построенных из хорошего соснового дерева, сохранились, как памятники прежних превосходного качества леса в этом крае. Помещичьих домов, которые бы имели отпечаток нового вкуса и сообразовывались с современными потребностями, нигде не видно. Каждый размещается, как только может. О внутреннем щегольстве домов или роскоши, в которой так часто и так неправильно упрекают всех помещиков, и говорить нечего. Хорошо если в доме будет порядок и опрятность; мебель везде или времён Екатерининских, или ещё древнее, реставрируемая домашним  художником. Не отсутствие вкуса и образования, а скудность, увеличивающаяся с каждым годом, сделали помещиков невозможным тратиться на подобные предметы. Хозяйственные постройки, ещё менее изящны; строятся собственными рабочими и из своих материалов. Число и величина всех таких строений зависит от обширности хозяйства и всех его производств. Об общем размещении нельзя сказать, чтобы оно везде было сделано с потребностями и местным положением. Во многом виден отпечаток хозяйства со старыми вкоренившимися мнениями, и предрассудками.

         При каждой усадьбе расположен фруктовый сад, более или менее обширный, зависит от желания хозяина. Охота к садоводству существует повсюду; земля и климат настолько благоприятны, что с небольшим усердием растут груши лучших сортов, бергамоты, яблоки, разные сливы и вишни, разные кустовые и цветочные растения. Конечно, нежные плоды в суровые и бесснежные зимы погибают, но совсем не истребляются. Фруктовые сады приносят владельцам хороший доход, но он приходит как бы неожиданно. Никто не заводит фруктового сада с расчётом на будущий доход, а всякий имеет в виду одно недорогое удовольствие, но и приятное лакомство; избыток   и составляет маленький доход. При садах везде есть овощной огород, иногда с парниками. Употребление огородных овощей и растений всеобщее, у помещиков оно просто в лучшем виде и в больших размерах. Оранжереи встречаются редко и те весьма маловажны. Парки и рощи при садах редки; но везде за садом распространены конопляники, за которыми идут пахотные поля и прочие угодья.

         Величина усадеб и хозяйственных строений имеет соотношение с обширной запашкой, а запашка – с силами имения, т.е. с числом ревизских душ. Хотя в уездах есть имения от одной до четырёх тысяч душ с соразмерным количеством земли, но хозяйств в больших размерах нет, ни одного. Самые большие имения разделены на малые хозяйства; сто десятин пахотной земли в руку имеют весьма немногие хозяйства, а более того ни одно. Причиной тому может служить местоположение. Вся поверхность уездов, хотя не имеет значительных возвышений или гор, а большей частью плоская, но пересекается во многих местах ручьями, между которыми волнообразные и холмистые пространства, так что трудно найти 50 десятин ровной земли. Каждое поселение и помещичье хозяйство или устроено, или прилегает к местам, представляющим большую и ровную плоскость, а так как эти плоскости невелики, то и хозяйства, большей частью малые.

          При бедности крестьян, при недостатке и слабости рабочего скота, количество пахотного поля в помещичьих хозяйствах весьма невелико. На сто ревизских душ тридцать десятин казённой меры пахотной земли в каждом из трёх полей почитается уже обширной запашкой, которую трудно обработать. На сто ревизских душ можно предположить 50 работников и столько же работниц, а взяв за половину, выйдет по 25 на каждый день. Лошадей на такое количество душ должно быть 40; следовательно, 20 могли бы быть на господской работе. Но из этого числа надо выделить необходимых в хозяйстве приказчика или старосту, его помощника, писаря, ключника, скотника и скотниц, гуменника, полицейского сотского, церковного старосту, не говоря уже о прислуге, которую считают роскошью. Затем приходится исключить больных, немощных, увечных и уклоняющихся под разными предлогами от исполнения послуги, а остальные едва могут обработать вышепоказанное количество земли и произвести необходимые по хозяйству работы. При слабости и малочисленности крестьянских лошадей, бедности крестьян затруднения в хозяйственных работах начали сильнее проявляться, что и заставило многих хозяев завести своих домашних рабочих, лошадей и быков с упряжью и земледельческими орудиями, и постоянных дворовых работников из обедневших или нерадивых крестьян. К этому побудила нужда; но оплачивается ли содержание работников и собственного скота земледельческой продукцией. Соседние хлебородные уезды, такой как Глуховский, находящийся на чернозёмной почве, при лучшем состоянии крестьян, произведя свой хлеб самым дешёвым образом, имеют несравненно большую выгоду. Ненужно никаких исследований: довольно взглянуть на наружность людей хлебородного и скудного уездов одной и той же Черниговской губернии. Хотя работник представляет собой капитал владельца имения, но этот капитал, составленный, может быть, предками, при хозяйственных недочётах теряет только проценты.

         До сих пор почти все помещичьи хозяйства держатся старой рутины; все улучшения и успехи, сделанные не только на западе Европы, но и введённые уже во многих местах нашего Отечества, их не коснулись. Немногие исключения не только не повлекли за собой подражания, а напротив, служат предметом упрёков от многих хозяев. Всякое нововведение, особенно в такой стране, сопряжено с неудачей или с ошибкой; эти неудачи и ошибки остаются на виду, заслоняя пользу самого дела на стадии его основания. Не оскорбляя никого, надо сказать, в наших местах мало помещиков-хозяев, которые бы своим воспитанием были подготовлены к своему делу. В эпоху нашего воспитания лет тридцать пять или сорок назад, в начале 19 века, положительными науками занимались молодые люди бедного состояния, которые готовились стать преподавателями в училищах или имеющие специальное направление. Весь цвет дворянства стремился на военное или дипломатическое поприще. Знание иностранных языков и их литературы было делом первостепенным. Курс Лагарпа был настольной книгой у всех молодых людей. Стыдно было не знать наизусть несколько тирад из лучших французских трагедий и несколько торжественных од Ломоносова и Державина. Разложение почв, свойства туков, физиология растений и анатомия человека и животных привели бы каждого деликатного юношу в исступление. Таков был дух времени. Самые достопочтеннийшие из наших воспитателей, да простит им Бог, не старались нам внушить, но иногда и не напоминали нам, до какой степени  необходимо естествознание. Особенно оно нужно, для русского дворянина, который бы заплатив свой долг отечеству трудом и кровью, обязан, наконец, заботиться о благе своих крестьян, и об устройстве и улучшении своих имений, что составляет звено государственного благосостояния.  Вступив в распоряжение имением с одними литературными познаниями, поневоле надо было подчиниться заведённому порядку – учиться у старост и войтов, и в течение 20-30 лет, сродниться с их методом, взглядом на хозяйство, и даже с их предрассудками. В течение этого времени всё знание об улучшениях в хозяйстве ограничивалось из «Московских Ведомостей», выписываемых вскладчину. По этим причинам сельское хозяйство оставалось в застое.

         В отношении обработки почвы до сих пор применяется соха, которая хорошо сделанная, с хорошей лошадью и работником, выполняет своё назначение превосходно. У многих наших хозяев, особенно теоретиков, соха в большом гонении; но это орудие даже когда доводят слой почвы до идеальной глубины не должно быть изгнано из нашего хозяйства. Есть много случаев и приёмов, где она особенно пригодна. Что значит украинское рало? Грубый первообраз сохи; их плуг без рала обойтись не может. В Прусской Литве когда-то много было споров об этом предмете между тамошними хозяевами, и, однако, защитники сохи одержали верх. Это можно увидеть  в журнале Литовского земледельческого общества прежних лет.

            Рогатый скот имеется в каждом помещичьем хозяйстве; порода его лучше обыкновенного крестьянского скота. Первые улучшения были сделаны в имениях графов Завадовского и Безбородко, выписанным из Англии и Голландии, скотом. Но произошедшие в этих имениях изменения и свирепствовавшие в нашей стороне с 1825 года частые падежи уничтожили первоначальные чистые породы. Однако, во многих имениях от этих пород улучшены местные породы. Богатые вельможи, выписывая дорогой, но отличный скот, весьма великодушно способствовали его разведению и у своих соседей. Некоторые помещики покупали, после падежей, украинский скот, но он в нашей местности не выгоден. Он много страдает от оводов и насекомых, а коровы дают мало молока.

         В начале образования наших хозяйств сами хозяева непосредственно всем распоряжались. Надёжнейшие из крестьян были  их помощниками, и назывались войтами. У них были ключи от всех амбаров; они выдавали и принимали весь хлеб и давали наряды на работы, по ежедневному назначению самого владельца, которому они каждый вечер обо всём доносили и получали новые приказания. Каждый войт имел при себе одного десятского, который передавал крестьянам его приказания и находился неотлучно при работах. Все продажи и покупки, приём и расход денег производил сам владелец. Внутреннее, т.е. домашнее, хозяйство было на попечении его жены, у которой в особых амбарах или кладовых хранилась провизия и всё то, что не поступало в ведение войта. Отчётность при таком распорядке была только со стороны войта, и он представлял её всегда на своих бирках. Бирка эта палочка произвольной длины, на которой нарезами обозначается число четвертей, четвериков, пудов и прочее. На каждый предмет у него были особые бирки: на вымолот или другой приход, на посев, на выдачу хлеба, пеньку, лён и проч. Бирки эти войт представлял хозяину и тот общими итогами вносил их в свои записки. Образ хлебопашества и всего хозяйства был постоянный, однообразный, заведённый исстари, без всяких изменений. Неистощимая земля производила хорошие урожаи, общественные и частные потребности были невелики и все, таким образом, уравновешивалось. Раздробление имений, истощение почвы, умножение народонаселения, повышение государственных потребностей и семейные нужды начали ослаблять патриархальное довольство. Тут уже необходимо было прибегнуть к усилению источников доходов. По присоединению к Российской державе соседних с нами губерний от сопредельной Польши, появилось много искателей счастья, вступившие, под именем экономов, со своими блестящими обещаниями в распоряжение многими хозяйствами. Большое благо было бы для нашего хозяйства, если бы они были люди со знанием хозяйственного дела, с добрыми правилами, которые можно распространить и водворить в нашем крае полезные нововведения. Ознакомить с разными улучшениями, сделанными в то время на западе Европы. Но, к сожалению, это были люди, которым нечего было терять в своём краю: удалённые из польских поместий писаря или обедневшие мелкие дворяне, мелкая шляхта, прожившая и прогулявшая своё достояние, без всякого понятия в том деле, за которое взялись. Люди иногда едва грамотные; хвастливые обещания таких искателей приключений обольстили многих и ввели их в невозвратные потери. Такой польский эконом начинал всегда с того, что старался показать хозяину успехи в работе: пахал как можно больше, сеял и жал как можно раньше, и всё своё тщеславие состояло в том, чтобы в обыкновенных полевых работах опередить соседей. Делалось это насильственными мерами, против всех местных обычаев и в подрыв благосостоянию имения, о чём и не думали эти господа « туристы – экономы». Находящийся на службе владелец, или неопытный молодой хозяин или хозяйка, вначале радовались успехам работ, повиновению крестьян, которые если по правде не всегда были дисциплинированны, и нередко вооружались при возрастающем высокомерии пана – эконома. Затем совершенно разочаровавшись, увидав, что все эти блестящие подвиги в хозяйстве не увеличивали дохода, а напротив, нанесли ущерб хозяйству, удаляли его из имения. Высокомерие эконома начинало переходить границы приличия; каждое распоряжение, сделанное владельцем, находило в экономе заклятого противника; всё, что выходило не от него, подрывалось всеми мерами. Приехав, а чаще всего пришедшего на место с весьма скромным личным имуществом, и получая от 150 до 250 руб.  жалования, после трёх – четырёх лет службы, экс-эконом выезжал из имения в бричке, на тройке жирных коней, с обозом в несколько подвод, нагруженных всяким добром: посудой, мебелью и живностью. Такое положение не могло улучшить положение имений и дать основу новым преобразованиям. В настоящее время все владельцы занимаются сами управлением своих имений и если имеют приказчиков или управляющих из своих людей, или вольных, то все они служат только помощниками и состоят под более или менее точной отчётностью, введённой в каждом хозяйстве. Хотя такое распоряжение охраняет владельца от растрат и беспорядков, но не всегда улучшает его хозяйство и увеличивает доходы. Хозяйство должно идти на уровне с общественными и частными потребностями; при повышении их и доход хозяйства должен повышаться. Мы видим, как при истощении почвы и при усилении народонаселения, хозяйство наше не соответствовало потребностям своего времени. К счастью, винокурение подоспело ему на помощь и развитие этой промышленности не только поддержало все почти хозяйства, но даже доставило некоторым помещикам значительные выгоды. К сожалению, слишком занявшись винокурением, помещики оставили прочее хозяйство; между тем как это была самая благоприятная эпоха для хозяйственных улучшений. Прекращение выгод винокурения повлекло за собой истощение капиталов, а оставленное или забытое земледелие и скотоводство, невзирая на все, полученные от винокурения выгоды, было началом больших потерь. Конечно, трудно в таких обстоятельствах без употребления особого капитала или без прекращения различных уплат, требуемых от каждого имения, ввести улучшения в наших хозяйствах и поставить их на такую прочную основу, чтобы их существование было обеспечено собственными силами. Земледелец не отчаивается, если видит, что вся жатва уничтожена градом или бурей. Упование на Бога и на собственный труд, и на силу свою не должны оставлять его. Для исправления наших хозяйств нужна: неутомимая деятельность, твёрдость духа и неослабное исполнение, обдуманных и основанных  улучшений.  Правительство, в случае надобности, не откажется помочь хозяевам. Улучшение земледелия и скотоводства – вот главная цель, к которой мы должны направить всю нашу деятельность. Улучшение и умножение скотоводства мы иначе не можем достигнуть, как улучшение содержания и корма скота. Для этого необходимо ввести сеяние травы и обратить внимание на луга; для сеяния травы надо довести нашу почву до соответствия. Вот тесная и неразрывная связь этих двух ветвей нашего хозяйства; только те технические производства могут быть полезны, которые к этим ветвям относятся и которые могут их поддерживать во всех отношениях. Всякие же предприятия, не относящиеся к сельскому хозяйству, требующие особого капитала, особой деятельности и познаний и наконец, многосложных оборотов и отвлечений, лучше предоставить другим классам народонаселения нашего государства.

         Отдельно хотелось бы рассказать о крестьянстве в нашем крае. Суражский и Мглинский уезды самые беднейшие в Черниговской губернии. Отсутствие всякой промышленности, физические и нравственные качества народа и истощённая почва, при совершенном упадке сельского хозяйства, составляют основу этой бедности. Территория имеет довольно ровную поверхность, лежит под 53 градусом северной широты и прореживается от севера до юга реками Ипутью и Беседью, принимающими в себя множество мелких речек, в том числе Невлянку. Первый предмет и первый материал сельского хозяйства это земля, или растительная почва. Несмотря на малые пространства, здесь присутствуют четыре вида почвы. Всё пахотное пространство произошло от истреблённых лесов. В начале века поля всюду были усеяны остатками этих лесов – бортевыми деревьями, а на памяти моей, что на многих дворах крестьянских и помещичьих, такие деревья долго красовались. Потом количество их уменьшилось, и остались только те, заветные, служившие как бы маятником в метель.

Приложение

Простонародные песни села Нивного Мглинского уезда начала 19 века

 

ВЕСНЯНКА

 На море уточка купалась,

На бережечку сушилася;

Я молоденка журилася,

Весна недалечка, хлеба ни кусочка:

Люшеньки люли, люшеньки люли.

 

НА ИВАНА КУПАЛА 

Ой рана на Ивана, начевала я в Ивана, ой рана на Ивана.

Ойрана на Ивана, что купали, готовали, ой рана на Ивана.

Ой рана на Ивана, варенички с цыбулею, - ой рана на Ивана.

Ой рана на Ивана, с черным маком-пастернаком и т.д.

Ой рана на Ивана, пошли девки в ягодки, ой рана и т.д.

Ой рана на Ивана, по черную смородину, ой рана и т.д.

Ой рана на Ивана, пришлось девкам речку плысти, - ой рана и т.д.

Ой рана на Ивана, речку плысти, в дунай брести, ой рана и т.д.

Ой рана на Ивана, усе девки переплыли — ой рана и т.д.

Ой рана на Ивана, перекраса утонула, ой рана на Ивана и прочее.

 

НА ПЕТРА КОГДА КУМЯТСЯ 

На калине, на малине, да все беленький цветок, да все беленький цветок.

Багровенький василек, чего стоишь у ворот?

Ой люли, люли, люшеньки, да все беленький цветок, да все беленький цветок.

Хорошая беседушка, где мой батюшка пьет, где мой родненький пьет.

Но меня же, молодую, он по три послы шлет, он по три послы шлет.

Люли, люли, люшеньки, а в четвертых сам идет.

Тут мой батюшка живет, тут мой батюшка живет.

Ходика на город, ходика на огород;

А в городе бурьян родит, ко мне младой тельчик ходит;

А в городе мак зеленый, любит меня как молодый;

А в городе лебеда, а в лебеде принада — принадочка девочка;

Принадила детинку, а ни медом, ни вином, а своим сердцем — животом.

 

Як пойду я, да в сад зеленый — зелененький, да сустрел меня да козак малоденький;

Он стал у меня на дороги пытати,

А я молоденька не вмела казати.

 

Дивчинонька! Чи в лесе ты росла,

Что не ведаешь, куда дорожка пошла,

Чи в лесе, чи в боре, чи в чистом поле.

В чистом поле ярая пшеница и проч.

 

 

ВЕСНЯНКА 

Зеленая наша дуброва, желтый цвет, ой люли! Люли!  2 раза.

А мы просто сеяли, сеяли, ой люли! люли! Сеяли.

Зеленая наша руточка в городе, ой люли! люли! руточка в городе.

А мы коней успустим, успустим, ой люли! люли! успустим  2 раза..

А мы после поберем, поберем, ой люли! люли! поберем, поберем,

А мы коней выкупим, выкупим, ой люли! люли! выкупим, выкупим.

А не нада нам выкупу, выкупу, ой люли! Люли! Выкупу, выкупу.

А мы дадим сто рублей, сто рублей, ой люли! люли! сто рублей, сто рублей.

А не нада нам ста рублей, ста рублей, ой люли! люли! ста рублей и т.д.

А мы дадим красную девицу, ой люли! люли! красную девицу.

А нашего полку прибыло, прибыло, ой люли! люли! прибыло, прибыло.

А нашего полку убыло, убыло, ой люли! люли! убыло, убыло.

  

ВЕСНЯНКА 

Ох! ты улица широкая, трава муравушка зеленая.

Ох! не гуси ль тебя сощипали, или малые гусенятки?

Истоптали меня красны девки! Да червонами заботами.

Да чирвонами заботами, и с золотыми подковами и проч.

 

 

ВЕСНЯНКА 

На улице молодей у гуселки грает, ой люли! Люшеньки у гуселки грает.

А мне молоденькой хотелось послушать,

Что за те паслухушки бил меня батько родной.

Ой люли! Люшеньки! Бил меня батько родной.

Нелегким, тяжелым, шелковым снурочком.

Ой люли! Люшеньки! Шелковым снурочком.

Ах! я с того со побою неделю лежала.

Ой люли! Люшеньки! Неделю лежала и проч.

 

 

ИДУЧИ В РОЩУ ВЕНКИ ЗАВИВАТЬ 

Ой повейте ветры, ой повейте ветры, да со всех сторон;

Донесите ветры, донесите ветры — к майму батьку вести,

Что я молода, что я молода не в любости живу;

Не в любости, не в жалости да с своим нелюбым и проч.

 

 

ЗАВИВАЮЧИ ВЕНКИ 

Ой завьем, завьем венки на все святки и на празднички,

Чтоб русалки, чтоб русалки не скривляли, не занимали.

Кто ж порушит -0 кто порушит, в того руки усушит

Кто ж порежет, в того будет по животу резать.

 

 

ЗАВИВШИ ВЕНКИ 

Ой мы веночки завили, мы горелочку пили.

Ой в ирже на меже, на меже береза стояла.

Стой тая, да береза, да береза во весь год, год зелена;

Гуляйте девочки, девочки во весь год да весела.

 

 

ЩЕДРУЮТ ПОД ОКНАМИ ДИВКИ 

Ой рана, рана куры попели, щедрый вечер добрым людям.

А реней того мы сбиралися, щедрый вечер добрым людям.

 

 

ЩЕДРУЮТ ПОД ОКНАМИ МУЖЧИНЫ

 Валачилися валачебники, Христос воскрес, сын Божий.

Валачилися, помочилися, Христос воскрес и проч.

Обошли сельцо, здабыли яйцо, Христос и проч.

Обошли другое, потеряли и тое, Христос и проч.

А чи дома, дома — сам наш диома, Христос и проч.

  

 

КОГДА РОЖЬ ЖНУТ 

Как отдал меня батька замуж, за малого, за малого недоростка.

Не знаю, как с недоростком жити, жити,

Где мне спать недоростка положити, и проч. 

 

Через поле — поле, через поле,

Серы, и проч.

 

 

НА ДЕВИЧЕ ВЕЧЕРЕ

Коли б я знала, коли б ведала свою горькую долю:

Не ходила б я, не гуляла б я па синему морю;

Не скакала б я, не бегала б я против темныя ночи;

Не глядела б я, не смотрела б я — Барисочку в очи и проч.

 

 

А чия-то рута мята за гарою забурела, заросла вся травою...

Людмилкина рута-мята, за гарою забурела, заросла травою...

Чемуж ты Людмилочка не полола?

Девушки-подруженьки! Не до руты...

Девушки-подруженьки? Не до руты...

Взял меня детиночка в свои руки и проч.

 

 

Гули, гули Авдотька, гулечки на всех улицах гуляла,

На всех улицах гуляла, на всех ребят гудила,

А все ребяты грибаты; один мой детинка вельми хорош,

Совиные вочечки, цаплин нос.

  

 

КОГДА КАРАВАЙ УЧИНЯЮТ 

Каравайницы пьяны, все тесто пакрали,

Да в карманы паклали, а на них лихо взашло;

Тесто там падайшло.

  

 

ПРИ ВЫНУТИИ С ПЕЧКИ КАРАВАЯ

 Хвалит Бога велик каравай, берите меч рубите печь.

Каравай с печи не лезет, и зять к теще не едит.

 

 

КОГДА КАРАВАЙ МЕСЯТ 

Сам Бог каравай месит, Пречистая светит,

Ангелы да воду носят, Николая на честь просят и проч.

 

 

ПРИ ОТЪЕЗДЕ ВЕНЧАТЬСЯ 

Ах наш детинка, маладый князек,

Собирал поездок як маков цветок.

А в его сватове — да все братове;

А в него свашечки — да все сестрицы;

Будим ехать борами по сыром коренью;

Бор бедет шумети, а коренье звенети.

 

 

КОГДА СПАТЬ МОЛОДЫХ ПОЛОЖАТ 

Катилося колесо с клети,

Любитеся хорошо дети.

Люля! Люли! С вами любилися мы, и проч.